Книга Ночи - Холли Блэк

Даже не стараясь вести себя нежно, Винс навис над Чарли, одетой в один лишь халатик, который так легко расстегнуть.

– Мне нужно… – неуверенно начал было он. – Тебе, должно быть…

«Больно. Неудобно. Хочется спать».

Она впилась в его губы поцелуем, не дав договорить.

Его ладонь скользнула по ее грудной клетке и, коснувшись края старой пулевой раны, переместилась к бедрам, заставила их раздвинуться. Его желание было острым, но уязвимым. Как будто он впервые показал ей частичку истинного себя.

Чарли запустила пальцы Винсу в волосы и прикусила ему губу.

Охваченная гневом, она чувствовала, что ее желание разгорается все ярче, а движения становятся быстрее, острее и горячее. Лучше. Плотский голод Винса был под стать ее свирепости. Ночь, страх, холод и все остальное перестали иметь значение.

Когда от избытка ощущений Чарли запрокинула голову, ее взгляд упал на алюминиевую обшивку дома. Отражающееся в ней ее теневое «я» выгнуло спину под невозможным углом и поднялось в воздух над лестницей. Из-за отсутствия у Винса тени это было все равно что оказаться в объятиях демона-любовника. Стать одержимой. Пытаться дотянуться до того, кто в действительности не существовал.

12

Взгляд в прошлое

В младших классах Чарли из-за ее фамилии прозвали «Допуском в холл» – что-то вроде перефразированного «допуска к телу». «Ты получил допуск в холл?» – спрашивали друг у друга мальчишки, а девчонки просто хихикали. В некотором смысле Чарли даже гордилась, что ее считали опытной, хотя на самом деле она таковой не являлась. Но по большей части испытывала унижение оттого, что ее уже вполне оформившееся тело так привлекает мальчишек – и одновременно отталкивает.

Из-за этого она терпеть не могла задания, выполнение которых предполагало работу в парах. Стоило ей только подсесть к Мэтту Пэнчаку, и он тут же принимался тереться ногой в кроссовке о ее ногу, принимая отсутствие жалоб и возражений за желание. Неважно, что они вместе ходили в детский сад. И что однажды на уроке физкультуры, когда его вырвало после сильного удара футбольным мячом в живот, именно Чарли проводила его в кабинет медсестры.

Теперь при виде ее длинных ног и больших сисек он моментально забывал о своей неуверенности. Вот еще нашел Венеру, из пены рожденную и на раскрытой раковине балансирующую!

Однажды, когда Чарли переодевалась для урока физкультуры, Дорин Ковальски пристала к ней с расспросами о том, когда у нее начались месячные, бреет ли она подмышки и лифчик какого размера носит. Чарли поначалу решила, что Дорин хочет с ней подружиться, но, как только ответила, та, хихикая, бросилась к другим девчонкам.

Где им понять, что бретельки лифчика врезаются в плечи, а косточки нещадно давят на ребра? И что единственные подходящие по размеру модели выглядят в точности как те, которые носят дородные медсестры в старых военных фильмах? Увы, ее одноклассницы бесконечно далеки от подобных проблем.

Вот Чарли и стала густо подводить глаза черным и носить мешковатую одежду и высокие ботинки.

Рэнд, похоже, тоже не вполне представлял, что с ней делать. Когда он завербовал ее, ей было всего двенадцать лет, но выглядела она старше своего возраста. А в выпускном классе из-за округлых изгибов тела и вовсе могла сойти за взрослую женщину.

Нисколько не помогало и то, что Чарли научилась виртуозно справляться со всякого рода преступными делишками. Стоило ей подойти к дому, как тут же находила незапертое окно или дверь. И в карманных кражах поднаторела настолько, что даже Рэнд не подпускал ее близко к себе. А уж если Чарли притворялась кем-то, то не поверить ей было просто невозможно.

Изначально Рэнду была по душе идея передать свои знания ребенку, который и сам не лишен природного таланта, но он и в мыслях не допускал, чтобы ученица превзошла учителя. И тем более сделалась его соперницей.

– Ты и я – мы из одного теста, – напоминал он ей снова и снова, на случай, если она вдруг забудет. – Мы притворяемся, чтобы понравиться другим людям. Но, узнай они нас поближе, их отношение бы разом изменилось. Вот почему мы должны держаться вместе.

Иногда, если Чарли удавалось выполнить работу особенно хорошо, Рэнд раздражался и становился язвительным. Он снисходительно называл ее «маленькой мисс Шарлатанкой», припоминал каждую совершенную ошибку и давал меньшую долю выручки, чем она заслуживала.

Хоть растущее мастерство Чарли и расстраивало Рэнда, ему, тем не менее, нравилось иметь кого-то, кому он мог пожаловаться, похвастаться или пуститься в долгие разглагольствования. Из-за характера своей деятельности преступникам надлежало вести себя очень сдержанно и осмотрительно, но Рэнд по натуре не был осторожным человеком.

Временами с ним бывало весело. Однажды он взял Чарли с собой в «Лосиный домик» в Чикопи на попойку старых мошенников и позволил ей сидеть с ними, потягивая подгоревший кофе со сливками, в то время как они потчевали ее своими байками. Она свела знакомство со скупщиками краденого и фальшивомонетчиками. Переняла искусство крапления карт у Вилли Лида, который рассказал ей о Летиции, своей покойной жене и, по его словам, величайшей налетчице на винные магазины.

– А скончалась она от рака гортани, – печально добавлял он. – И копы тут совершенно ни при чем.

Именно в «Лосином домике» Чарли в четырнадцать лет начала постигать премудрости работы бармена. Никто другой не хотел утруждаться, вот она и взялась разливать выпивку по стопкам и смешивать коктейли в соответствии с весьма своеобразными инструкциями.

– Возьми бутылку вермута и влей ее содержимое в джин, – говаривал, бывало, Бенни. – Вот и получишь самый что ни на есть правильный мартини. – Он был охотником за богатыми вдовами и всегда хорошо выглядел, хотя от него частенько попахивало спиртным.

С ним категорически не соглашался Вилли, крича, что вермута в напитке должно быть всего на четверть и что Бенни горький пьяница, утопивший на дне стакана свой хороший вкус, – если таковой у него вообще когда-либо был.

– Ну и пусть я пьяница! – вопил в ответ Бенни. – Кому, как не пьянице, доверять в подобных вопросах?

Чарли эти ребята нравились. Они гоготали до слез, слушая рассказ о том, как ее бабушка застрелила из дробовика своего отдыхавшего в кресле мужа – дедушку Чарли. Вилли даже пообещал отвезти Чарли в Северную центральную исправительную тюрьму в Гарднере, чтобы та могла навестить эту выдающуюся женщину, но так этого и не сделал.

Общаясь