Моя милая ужасная невеста - Марина Ефиминюк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— На венок.
— На чью могилку надумала возложить?
— Повесить на дверь. — Мне с трудом удалось сдержать смешок. — Рассчитываю, что он будет тебя отпугивать.
— План необычный, но провальный, — с фальшивым сожалением цокнул языком Закари. — Я не боюсь ни божественных знаков, ни осиновых кольев, ни еловых венков.
— Странно, — протянула я. — Эмбер утверждает, что венок отпугивает беды. Если подумать, пока он висел, ты ни разу не появился в нашей комнате.
— Просто нас с тобой не хотели поженить, — заметил он.
— Кстати, о женитьбе…
— Суровый февраль, только не говори, что ты передумала и решила стать госпожой Торстен, — пошутил Закари. — Место для дурной новости ты выбрала правильное, но время неподходящее. Я тут из себя хорошего парня строю, дай морально подготовиться.
— Ты лелеешь свое самомнение, — отозвалась я.
— Но ты простишь мне эту маленькую слабость? — хмыкнул он.
— Естественно! Ты же пришел со мной на кладбище воровать елки, — подколола я. — Но мы должны договориться о правилах, по которым дальше будем изображать любовь. Даже если через седмицу скажем родителям, что расстались, я больше не хочу никаких сюрпризов. Ты сегодня попробовал, мне не понравилось.
— Я заметил, — отозвался он.
— И не смей говорить, что сожалеешь из-за Айка! — быстро предупредила я.
Закари вдруг резко остановился и, щелкнув пальцами, снова зажег огонек. Пламя внезапно отразилось в его темных глазах и раскрасило лицо глубокими тенями.
— Сожалеть? — переспросил он. — Это вроде того, что девушка позорится, а стыдно ее подружке рядом? У меня нет привычки сожалеть о чужой глупости, Варлок.
— Понятно, но это никак не отменяет личных границ, Торстен. — Я дунула на его горящие пальцы, как на свечу. Пламя дрогнуло и постепенно, дразнясь, затухло. — Давай договоримся: никаких близких контактов на людях.
— Что, по-твоему, близость, суровый февраль? Это близкий контакт?
Внезапно он сжал мою руку, словно доказывая, что для него выражение «личные границы» совершенно бессмысленная тарабарщина, просто пустой набор звуков, но замерзшие в осеннем холоде пальцы оказались окутаны горячим теплом.
Я высвободилась.
— Весьма.
— А взять за локоть? — Закари действительно мягко сжал мой локоть, и тепло от его ладони проникло даже через плотный кожаный рукав. — Близкий контакт?
— Торстен, не нарывайся на светлую благодать, — от души посоветовала я. — Иначе позавидуешь умертвию.
— За плечи, конечно, обнимать нельзя, если я не хочу завидовать умертвиям, — резюмировал он. — Насколько близко я могу подойди? Так?
Закари сделал шаг, фактически прижавшись ко мне грудью.
— Слишком близко, — резковато ответила я, вдруг осознав, что ощущаю запах его ледяного, как морозный зимний воздух, одеколона.
Не сопротивляясь, Торстен немедленно отступил, оставив мне тающий тонкий аромат.
— Личные границы соблюдены? — уточнил с иронией в голосе он.
— Да, — согласилась я. — Без прикосновений! И не смей меня целовать. Больше — никогда!
— Только если попросишь, — улыбнулся он сквозь темноту.
— Торстен… — предупреждающе процедила я.
Надеюсь, он услышал намек, что не стоит сейчас пробуждать в себе отменного недоумка, иначе поход за еловыми ветвями закончится тем, что кто-то окажется похоронен рядом с четвертым ректором, а поверху этими сами ветвями прикрыт. И это буду не я.
— Обещаю, что соглашусь только с третьего раза, — хмыкнул Закари. — Что-то еще, мрачный февраль?
— У меня все, — призналась я и спросила исключительно из чувства справедливости, а не из большого желания: — Ты хочешь что-нибудь добавить?
— Ага, — согласился он. — Улыбайся, когда мы встречаемся на людях.
— Тогда все решат, что мы друзья.
— Разве не в этом смысл? — хмыкнул Закари.
Внезапно из темноты донесся испуганный голос:
— Дорогие товарищи, вы там? Я слышу, как кто-то разговаривает! Мне очень неловко к вам обращаться, но, пожалуйста, спасите меня…
Мы примолкли и переглянулись сквозь темноту. Тихий ветер тревожно шептался в опавшей сухой листве.
— Ты слышал? — спросила я. — Откуда сейчас сказали?
— Из могилы! — жалобно провыли в ответ. — Пожалуйста, добрые люди, вытащите меня!
Похоже, некроманты сегодня не просто выкапывали давным-давно почившего дедушку, а устроили праздник землероя и вспахали полпогоста. Может, у них вообще случились соревнования по копанию ям на скорость. Остальные факультеты они не предупреждают о своих кладбищенских развлечениях.
— Посветить? — спросил Закари.
— Давай, — мысленно махнув рукой на прикрытие темнотой, отозвалась я.
Размениваться на свечку из указательного пальца и превращать себя в живой канделябр он не стал. Посветил от всей души: над лысеющими кронами деревьев повисла миниатюрная луна. Мир окрасился неживым светом и наполнился резкими тенями, как на иллюстрации в страшной сказке. Рядышком обнаружилась свеженькая могилка четвертого ректора, а чуть подальше старая ель с растопыренными, печально облезшими ветвями.
— Спасибо вам, добрые люди, что не оставили меня в страшную минуту! — патетично поблагодарила жертва.
— По-моему, он излишне позитивен, — заметила я.
— Особенно для парня из могилы, — добавил Закари.
Яма пряталась за той самой елью, до которой мы не успели добраться. Я двинулась к краю.
— Аккуратно. — Закари сжал мой локоть, чтобы поддержать, но тут же выпустил и с бесящим ехидством прокомментировал: — Забыл о личных границах, милая. Не трогаю.
— Сейчас можно! — огрызнулась я.
— Сейчас поздно, — хмыкнул он. — Мы уже договорились.
Между тем, задрав голову и прикрываясь от сыплющих сверху комьев земли, на нас с надеждой и испугом взирал вымазанный до макушки Майкл Стоун.
— Другими словами, староста тебя не нашел, — вздохнула я, рассматривая жертву кармы. Сколько темных щедрот отвесил, столько светлой благодати в ответ получил. Закон магической гармонии по Марте Варлок.
— Варлок? — воскликнул он.
— Вы знакомы? — полюбопытствовал Закари и, опершись о колено, с интересом посмотрел на того, кто топтался на дне глубокой ямы. Некроманты определенно вошли во вкус, когда ее рыли. — Не свезло тебе, парень.
— И Торстен?! — охнул Майкл, не веря глазам, и наивно спросил: — Вы вдвоем в поисковой команде? Там что, вся академия на ушах стоит из-за моего исчезновения?
—
