Хозяйка над бесами (СИ) - Мирра Слуцкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом, когда от ощущений стало больно, и образы смешались и умножились, и сердец в Аглае забилось с десяток — пришло небо. Было оно голубым и бесконечным. Потемнело оно и зажглось тысячью глаз. Нечто смотрело на Аглаю. И ничто не укрывалось от этого взгляда. Постепенно гасли звезды, пока не осталась на небе одна пара. Она отразилась в воде, озарила кувшинку и погасла.
Пар стоял по всей комнате. Аглая лежала на полу. Над ней склонилась Хованья. Она была прекрасна. Больше всего Аглае хотелось плакать.
— Что это было? — спросила Аглая.
Хованья смотрела не мигая.
— Это жизни моих утопленников. Я проживала их снова и снова, пока они не стали моей памятью. Пока я не стала ими.
— Как можно прожить столько, — слезы всё- таки полились.
Хованья погладила Аглаю по щеке.
— Забери мою жизнь, прямо сейчас. Тогда бесы не доберутся. Забери, — Аглая задрала голову, — Выпей мою жизнь. Съешь меня.
— Нет, — Хованья отодвинулась.
— Пожалуйста, — Аглая поймала её за руку. Рука была ледяной наощупь. Аглая прижала ее руку к своей груди. Почудилось, что от соприкосновения пошел пар, будто грудь была раскалена.
Хованья склонилась ниже, и теперь Аглая видела ее глаза — зеленые и страшные.
— Я могу и согласиться. Не искушай.
— Пожалуйста. Если бесы меня поймают, моя жизнь будет принадлежать им. А я хочу, чтобы она была твоей.
Хованья отпрянула. Она поставила Аглаю на ноги легко, точно пушинку.
— Сегодня не пей полынь, — сказала. — Я проведу нас в водное царство.
Было светло, как днем.
В водорослях паслись караси. Их чешуя мерцала под светом месяца. Крупный сом присматривал за ними и отгонял полосатую щуку. Поодаль стояли избы. Они были выложены речными камнями. Узор отсюда не видать, да Аглая и не стала бы подходить ближе. От одной избы поднимался пар. Во двор вышла длинноволосая женщина. Она развесила серебристую ткань по веревкам. Мир заколыхался — и Аглая вспомнила, что всюду вода. Не та, что течет по земле и под. Эта вода не имела веса. Бабушка что-то писала о таком. Аглая поглубже зашла в чащу кубышек. Сом уже начинал посматривать в ее сторону.
Они вынырнули из колодца. Аглая позже рассмотрела его, колодец был из голубого камня. По бокам шли серебристые буквы. Аглая не сумела прочесть их. Хованья успела махнуть на лес кувшинок и сказать: туда. Она была бледной, почти прозрачной. Она упала в кувшинки. Аглая испугалась, что померла. Но нет, постепенно к лицу Хованьи возвращался цвет. Вода исцеляла.
Лес кувшинок порой колыхался, туда-сюда сновали пестрые караси. Таких Аглая нигде не видала. Чешуя блестела всеми цветами радуги, во лбу горели камешки. Карасей пас длинный усатый сом. Он погнал карасей в деревню. Издали виднелись высокие каменные ворота.
В селении стало шумно. Водный народ разбирал карасей так же, как люди своих коров, Даже спорили похоже, чей выводок толще.
— Окаянная? — этот голос звучал иначе. Он стал мягче и ниже.
— Ты очнулась! — Аглая вмиг забыла о деревне.
Хованья стояла в кувшинках. Они облегали ее, как псы ластились.
— Нам нужно уходить, — Хованья посмотрела в подводное небо, — Пока ночное солнце.
Оно было черным. Его свет расслаивался по водорослям. Подводный мир погружался в темноту. Хованья белела посреди зарослей, точно единственная кувшинка.
Они дошли до колодца. Его серебристый узор слегка светился. Хованья взяла Аглаю за руку.
— Нужно прыгать. Ты знаешь заговор земле?
— Нет.
— Это то, что досталось вам от предков. Как ты можешь его не знать? — и темнота вспыхнула.
Аглая зажмурилась, но долго еще в глазах стоял зеленый свет.
Хованья отпустила ее руку. Когда свет погас, Аглая ахнула. Перед ней возникли другие русалки. Их тела светились бледно. Русалки молчали, разглядываю Хованью. А впереди всех был красивый мужчина. Во лбу его сиял венец с камнем, похожим на каплю крови.
— Тебе было запрещено приходить, — произнес он. Смотрел он на Хованью. А та почему-то глаза опустила.
Водный народ отличался от русалок. У русалок были длинные тела, а кожа светилась. Их зрачки мерцали, как драгоценные камни. Одеты русалки были в кафтаны и штаны. Только ноги были босыми.
Водный народ больше походил на обычных людей, разве что зеленоватыми были. "Утопленники, наверное, — решила Аглая" Или те, кому вода даровала новую жизнь. Водный народ при виде русалок кланялся и опускал глаза. Пока Аглаю вели, вся деревня стояла в три погибели.
Царь — он был в красном венце — рассеянно махал на них трезубцем. Это так напомнило Аглае ольменского попа.
По дороге им попался белый пес. Он зарычал на царя.
— Поймаете его наконец, — велел царь, — Сладу с ним нет.
Две русалки в длинных, расшитых драгоценностями кафтанах, бросились исполнять. Но пес, закрутив хвост бубликом, ускакал. Аглая сдержала улыбку. Тем более, на Хованье лица не было. Изредка она смотрела на царя, но тот в ответ не глядел. Аглае это не нравилось.
Их разделили в парадной. Аглаю повели наверх, в шелковую горницу. Всюду лежали подушки, а на столе стояло блюдо с едой — и зажаренные караси, и блины, и даже кутья в глиняном горшке. Аглая хоть и переживала, но не могла не смотреть на яства. Знахаркины каши с лопухами давно переварились.
В прозрачном хрустальном кувшине переливался компот из смородины.
Бабушка как-то писала, что на кладбище есть нельзя. Там едят мертвые. Даже в голодные времена Аглая не угощалась с крестов. А вот про подводный мир бабушка не упоминала.
Аглае пришлось долго сидеть в одиночестве. Она боялась, как бы русалки не сделали чего Хованье. Не слишком-то они обрадовались ей.
— Вижу, ты проголодалась, — в проеме стоял царь. Он снял венец. Аглая подавилась карасем. Царь улыбался.
Такой красы не бывает у мужчин. В Ольменовке Аглая не видела, чтобы кожа у мужчин была атласной и светлой, чтобы лица не чернели от солнца У царя были длинные темные волосы и глаза светло-пурпурного цвета. Носил он длинный, на манер восточного хана, халат.
— Ты необычная девочка, — царь сел на лавку. Он налил компот в кубок из витой раковины и пододвинул Аглае. Та не взяла его, — Пей, ты в гостях.
Аглая посмотрела на царя.
— Нет, спасибо.
Пить, как назло, захотелось сильнее. Даже губы пересохли.
— Ты знаешь русалку, которая привела тебя сюда?
— Да. Она спасла меня.
— Хоть
