Спокойной ночи, красавчик - Эйми Моллой

– Энни, – окликает она. – Что вы здесь делаете?

– У меня рабочее время, – отвечает Энни.

– Я знаю, я о том… – колеблется доктор Митчелл. – Я видела статью о Сэме.

– А, да, – говорит Энни.

– Вы не обязаны здесь быть, – произносит доктор Митчелл. – Вы могли бы…

– Мой отец был из старинного рода трудолюбивых ирландских католиков, – возражает Энни. – Я научилась справляться со своей болью.

– Но, если вам нужно время…

– Спасибо, – обрывает Энни, входя в свой кабинет, оставив дверь слегка приоткрытой, чтобы видеть настенные часы. Еще час. Она сможет. Энни садится за стол и достает сэндвич, купленный перед лекцией в кафе студенческого союза. Прессованная индейка со швейцарским сыром и двойной порцией перца халапеньо, точно такой же, как она всегда покупает перед работой, каждую неделю. У нее есть привычка снова и снова заказывать одно и то же. Это сводит Сэма с ума. В Нью-Йорке, когда они только начали встречаться, они ходили в один и тот же итальянский ресторан минимум дважды в неделю: «Фрэнки-457», в квартале от ее квартиры. Сэм недоверчиво уставлялся на нее, когда она каждый раз делала один и тот же заказ: сосиски с пастой кавателли и зеленый салат. Энни так ярко вспоминает озадаченное выражение его лица. – Не хочешь попробовать что-нибудь еще?

– Я знаю, что мне точно нравится, и не против это заказать, – ответила она. – Привыкай.

Но сегодня при виде сэндвича у нее скручивает желудок. Энни бросает его в мусорное ведро и копается в сумке, ища телефон. Она открывает «ФэйсТайм» и звонит Мэдди – та отвечает сразу же. Ее каштановые кудри собраны в пучок, на голове наушники.

– Что делаешь? – Спрашивает Энни.

– Иду на пробежку, – говорит Мэдди, и один лишь звук ее голоса успокаивает нервы Энни.

– Ты же ненавидишь пробежки.

– Знаю, что ненавижу, но все в ресторане бегают эти дурацкие пять километров и… подожди. – Мэдди останавливается. – Что-то случилось? По лицу вижу.

Энни встает и закрывает дверь кабинета. – На имя Сэма пришли кое-какие счета, – шепчет она.

– В каком смысле счета? – Спрашивает Мэдди.

– По кредиткам. – Первый прибыл вчера: «Чейз Сапфир Преферред», с максимальным кредитным лимитом в 75 тысяч долларов. Энни была ошеломлена, но старалась не придавать этому особого значения. Переезд, новый дом – она понимала, что все еще должно утрястись. Но этим утром, заглянув в почтовый ящик, она обнаружила еще один счет: от «Кэпитал-Уан» с долгом в 35 000 долларов. – Что, черт возьми, он купил? – Спрашивает Мэдди.

– Лучше спроси, чего он не купил. – Просто нелепо, сколько Сэм спустил на всякий хлам. Энни долго просидела в машине на факультетской стоянке, просматривая список. Три сотни за беговые кроссовки. Пять тысяч за ковер для офиса Сэма. Шесть кофейных чашек по 34 доллара за штуку.

– Ты знала, что у него были эти карты? – уточняет Мэдди.

– Нет, но Сэму уже сорок. Конечно, у него должны быть кредитки. Мы не сводили все в общий бюджет. – Она меряет шагами кабинет – восемь шагов взад и вперед, а затем падает в кресло, сраженная внезапной волной усталости. – Думаю, это объясняет, почему он был так рассеян.

– Рассеян? – переспрашивает Мэдди. – Ты мне этого не говорила.

– Мы переехали в новый город, Сэм заново начинает практику, пока его матери становится все хуже, – возражает Энни в его защиту. – Было бы странно, если бы он не был рассеян.

– Энни, как думаешь… – Мэдди замолкает, поморщившись.

– Что? – торопит Энни.

– Даже не знаю. Странно, что он тебе этого не сказал.

Энни сглатывает подступающий к горлу комок. – Знаю, это странно, – соглашается она, и тут слышит шаги в коридоре снаружи. Она ждет, и шаги проходят мимо. – Мне пора, – говорит она, собравшись. – Я на работе. Потом еще позвоню. – Она вешает трубку, приоткрывает дверь на несколько дюймов и возвращается к столу, где открывает одну из книг, приготовленных для следующей лекции. Но от этого никакого проку: уже через тридцать секунд Энни хватает с пола сумку, достает счета и снова просматривает содержимое. Сэм, ты идиот, – шепчет она. – Семьсот долларов на ножи для стейка?

– Доктор Поттер? – В дверях стоит студентка. Энни спешно вспоминает ее имя. – Извините, дверь была открыта.

– Все в порядке, Клара, – говорит Энни. – Входи.

– Вы уверены? – девушка заходит в кабинет, а Энни кладет счета обратно в сумку. – Знаете, я получила предложение о работе и хотела спросить у вас совета.

– Конечно, – говорит Энни, застегивая молнию на сумке. – Присаживайся, поговорим.

Глава 31

Свет горит, когда Сэм просыпается, в комнате полная тишина. Он задерживает дыхание и прислушивается, идет ли сюда Альберт Биттерман.

«Альберт Биттерман-младший, если быть точным. Сын, о котором всегда мечтал мой отец». Именно это Альберт сказал Сэму в день их встречи. Сэм прочесывал память в поисках того, что знает об этом парне, и прежде остального ему вспомнилась их первая встреча. Энни была в Нью-Йорке, дорабатывала последние две недели, и Сэм позвонил ей из Честнат-Хилла, где провел все утро, изучая ужасный выбор офисов для аренды и уже смирившись с тем, что придется остановиться на чем-то посредственном. А потом он заехал в банк, а когда вышел – как по волшебству, нашел листовку на ветровом стекле. «Сдается помещение под офис, в старинном доме, идеально подходит для спокойного профессионала». Сэм не мог поверить в свою удачу.

Когда двадцать минут спустя он въехал на подъездную дорожку, Альберт уже стоял на крыльце, предвкушая, как покажет ему помещение под аренду внизу. – Конструкция хороша, но нужно немного доработать, – пояснил он, ведя Сэма по дорожке вдоль фасада дома. – Можете спроектировать все так, как сами хотите. Я совершенно не представляю, как это сделать. – Он отпер дверь и провел Сэма внутрь. Комната оказалась очень просторной и пустой, если не считать груды коробок вдоль стены. – Здесь полно места. Неплохо было бы привести все это в дельный вид.

Сэм озирается, догадываясь, что сейчас он в комнате в доме Альберта, той, что дальше по коридору от кухни, и как раз над своим кабинетом. Альберт устроил ему экскурсию по дому, когда Сэм зашел проверить протекающий кран. Это было частью их сделки – сделки, о которой Сэм не просил – бесплатная аренда в обмен на помощь в случайной мелкой работе: убирать листья, менять лампочки, ничего слишком сложного, заверил его Альберт. Сэм несколько раз пытался отказаться, говоря Альберту, что предпочел бы платить за аренду, но Альберт настаивал, говоря, что Сэм окажет ему услугу.

Странно. Именно это слово использовала Энни,