Месть невидимки - Лев Аскеров

«Какой умник, интересно, придумал такую пословицу?! — усмехнулся Том. — А может, он не стал здесь монтировать сигнализацию, чтобы не привлекать внимание к тайнику?»

Время иссякло. И снова, уже по третьему разу, нужно было ждать, когда заработает желтая кнопка.

Хозяйка возилась на кухне. Стряпня, вероятно, успокаивала ее нервы. Ферти обошел всю квартиру и вышел на балкон. Отсюда хорошо просматривались Центральный стадион, запруженная людьми ярмарочная площадь и даже море. Самое интересное было другое: он, по-дикому боявшийся высоты, стоял на краю балкона как ни в чем не бывало. И, стоя здесь, ему казалось, что стоит шагнуть вперед, и он окажется на земле, внизу, у припаркованных машин. Не упадет, а просто сойдет, как с подножки трамвая. Все находилось в одной плоскости с балконом…

«А что я жду?» — вдруг осенило его.

Чтобы открыть сейф, нужен ключ. Он же ему на глаза не попадался. Ни в столе, ни в шкафу, ни в тумбочке под телевизором и нигде в другом месте… Придется, решил он, наведаться сюда вечерком, когда придет домой хозяин. Ключ при нем. И он без проблем завладеет им… Ну какой, спрашивается, «диалог» с сейфом может быть без ключа? Ключ развяжет ему язычок.

Соскакивать вниз, как с подножки трамвая, Ферти не рискнул. Вдруг обман зрения. С этой пространственностью, находясь, как говорил Майкл, за «пологом времени», шутки плохи. Столько непривычного, столько неожиданного. Надо будет спросить у Майкла и об этом эффекте. Наверное, другой поворот времени и другое ощущение всего. И иная среда жизни. Может, это так и есть, но с седьмого этажа вниз пока воздержусь.

— И напрасно, — выслушав рассказ Тома, промолвила Джилл. — Я такое проделывала и, как видите, цела.

— Когда это? — усомнился Том.

— Когда посещала Майкла в тюремном лазарете. Кстати, и входила я в то здание не через парадный подъезд, а по стене — наверх. Необычайное удовольствие, — похвастала она.

Том промолчал. Он ей верил. И дал себе слово проверить, каково это — карабкаться по стене на седьмой этаж, а потом оттуда — вниз… Да еще с удовольствием.

Джилл повернула ключ зажигания и, прежде чем тронуться с места, заметила:

— Думаю, мы теряем время, дожидаясь вечера.

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Ферти.

— Едем к полковнику на работу. Там с ключа снимете слепок, а уже к вечеру вы заявитесь к ним с готовым ключиком, — предложила она.

— В этом есть резон, — после некоторого раздумья согласился он.

И машина тронулась с места.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Самоубийство

Она вела себя странно…

В комнате пахло валокардином. По полированному обеденному столу растекалась лужица. Захватив с собой стакан, из которого она только что пила сердечные капли, Худиева пошла на кухню. Вернулась с тряпкой и опять со стаканом. Забыла сунуть его в мойку. Вытерев со стола пролитую воду и оставив на нем тряпку, переключилась на другое дело.

Пушистой метелкой, какой хозяйки смахивают пыль, Худиева помахала по подоконнику, перилам кресел, серванту, а затем, бросив ее на диван, села рядом с ней.

Все это она делала как лунатик. Хотела поправить свесившийся ей на глаза локон, но рука была занята стаканом. Она с недоумением посмотрела на него и порывисто поднявшись, подошла к серванту. Вместе того, чтобы раздвинуть его стекла, за которыми находилась хрустальная посуда, она водрузила стакан на крышу серванта…

Вернулась к дивану… Садиться, однако, не стала. Сосредоточенно потирая лоб, она стала припоминать, зачем сюда шла. Очевидно, припомнив, покачала головой, взяла метелочку и рукой стала стряхивать то место, где она лежала… Подошла к окну и стала смотреть вниз…

«Переживает за сына», — решил Ферти и вплыл в кабинет полковника. На этот раз замок поддался совершенно не противясь. Не как вчера вечером, когда он примчался сюда с готовым дубликатом ключа, сделанным из слепка. То ли слепок был плох, то ли мастер был никудышным — ключ не отпирал. Он застрял в замочной скважине и, стервец, не хотел оттуда вылезать.

Ферти взмок. Он уже паниковал. За дверью слышались голоса вернувшегося с работы хозяина, его жены и их младшего сына. Полковник мог объявиться здесь в любую минуту. Вошел бы и… провал. Шкаф отодвинут, сейф на виду, а в его скважине — ключ. Причем, родной — у него, у Худиева, в руках.

Только на четвертой двухминутке Тому удалось извлечь его оттуда. И в самое время. В кабинет влетел знакомый уже ему — плюгавый, со злобным выражением лица — сам хозяин. Бросив на стол папку, что он нес под мышкой, Худиев проскочил сквозь неудачливого взломщика и мелкими шажонками подбежал к книжному шкафу. Еще мгновение, и разверзнутое чрево сейфа со всем его содержимым предстало перед глазами Тома…

Выудив оттуда картонный скоросшиватель, Худиев вернулся к столу и из принесенной им папки переложил туда два листа бумаги с каким-то текстом. Пока полковник был занят этим делом, Ферти успел рассмотреть нутро худиевского тайника. Две пачки стодолларовых банкнот, три скоросшивателя, стопка магнитофонных кассет и одна видеокассета, пенал с авторучкой-пистолетом и ручкой с симпатическими чернилами, несколько коробков с ампулами и таблетками, два диктофона — и, пожалуй, все…

Потом, проделав все в обратном порядке и сунув ключ в нагрудный карман пиджака, полковник вышел вон.

Покинул восвояси квартиру Худиева и Ферти. Хотя то, за чем он пришел, лежало, казалось бы, под руками, он не стал больше испытывать удачу. Дубликат мог подвести — заклинить в замочной скважине.

Хорошо, что люди придумали компьютер. И хорошо, что компьютер, взяв на экран слепок и сделанный с него ключ, в считанные секунды рассчитал и вычертил все его зубчики, бороздочки, выемки и пазы со всеми размерами. А дальше уже было делом техники…

Теперь пошло как по маслу — в три щелчка. Облегченно вздохнув, Ферти вытащил те самые скоросшиватели, один из которых Худиев накануне «насытил» очередной порцией секретных материалов, всю стопочку магнитофонных кассет и кассету с видеозаписью, что стояла прислоненной к стенке сейфа. На всякий случай, еще раз обшарил глазами все сейфово нутро и, ничего интересного не обнаружив, захлопнул его гостеприимно разинутую пасть.

— …На этот раз вы быстро, — обрадовалась Джилл.

— И с добычей, — в тон ей сказал Ферти.

Освободившись от контура, делавшего его невидимкой, он потребовал, чтобы девушка пропустила все документы, лежавшие в папках, через факс. Джилл тут же по телефону соединилась с Караевым, дожидавшимся их сообщений в посольстве.

— Майкл, включайте факс, — попросила она, добавив, что после приема каждого документа она будет справляться, как вышел текст.

Занимаясь факсом, Джилл одновременно помогала Тому переписывать магнитные ленты и видеокассету.

— Первый документ закончен. Как принято? — поинтересовалась Джилл.

— Отлично! — сообщил Караев. — Давайте следующие.

Пока Джилл возилась с последней кассетой, Ферти заметил, что факс уже проглотил вставленную в него бумагу и требовал другую. Не отвлекая девушку, Том поднял трубку и спросил, четко ли получился шрифт и нет ли пропусков.

— Все великолепно, Ферти! — восторженно кричал в микрофон Майкл. — Вы даже не представляете себе, что это за материалы! Каждая — бомба!.. Еще много осталось?

— Чуть-чуть, Майк, — хитро усмехаясь, ответил Том, вправляя в факс очередную бомбу.

Дело спорилось. Никто не подгонял. Никто не мешал. И Ферти спокойно наблюдал, как факс заглатывал вложенные в него последние листы и краем глаза следил за Джилл, слушавшей качество перезаписи. Видяшник еще крутил худиевскую ленту. Оставалось еще немножко. И вдруг испуганный голос Джилл:

— Том!.. Полковник!..

Неподалеку от подъезда остановилась худиевская «волга». К самой парадной машина подъехать не могла. На ее пути стояли «дайво» и «мерседес»… Из задней двери «Волги» степенно и важно, как это могут демонстрировать плюгавые невелички, вышел сам полковник.

— Мать твою! Какой черт его принес? — поспешно накидывая на себя контур, выругался Том.

Джилл, между тем, быстро и с умелым тщанием собрала скоросшиватели, уложила в стопку кассеты и, критически оглядев провода контура на Ферти, буркнула: «Все в норме» и, нагнувшись к караевскому прибору, включила его.

— Поспешите, Том… Только успейте… Лезьте по стене. Так вы его опередите, — напутствовала она, не упуская из виду завертевшееся колесико счетчика.

«Давай! Давай!.. Молодец!» — подбадривая, шептала она.

Он торпедой вплыл в кабинет полковника. Как раз в тот момент, когда полковничиха пошла открывать ему двери.

— Не вернулся?! — с порога бросил полковник.

— Кто? — робко поинтересовалась она.

— Кто-кто! — вспыхнул Худиев. — Твой сын!