Египетский роман - Орли Кастель-Блюм

– Вы не представляете себе, что у меня творится, – рассказывала она Фариду у клетки с ланями. – Бумаги на тумбочке в прихожей, горы счетов, нераспечатанные конверты в ящиках. После смерти мамы, когда Дионисий еще был жив, я, не открывая, передавала ему всю корреспонденцию. Но я не могу передавать всю корреспонденцию начинающему бухгалтеру, которого почти не знаю. Я не была готова к смерти Дионисия.

– Это действительно было некрасиво с его стороны, – улыбнулся аль-Амрави, и щеки Селесты снова вспыхнули.

Лани жались поближе к ней, но она забыла их покормить.

Около жирафов Селеста рассказала Фариду об угрозе ареста имущества из-за неоплаченных счетов, о которых у нее не было никакого представления. Она тонет в бюрократической переписке. Ей нужна помощь какого-нибудь порядочного человека, который ходил бы вместо нее по инстанциям.

Конечно, Селеста не была дурочкой. Она сначала его проверила. Она предоставила ему упорядочить свои долги перед каирским муниципалитетом. Он молниеносно выполнил поручение, проявив расторопность и заинтересованность. Она показала ему нераспечатанные письма, накопившиеся в ящиках стола со времени смерти матери. Вначале он изумился, но любезно согласился забрать их к себе домой и за три дня разобрать, отделив нужные бумаги от всякой ерунды.

Короче говоря, в возрасте шестидесяти пяти лет, через три месяца после гибели ее бухгалтера на демонстрации, Селеста назначила аль-Амрави кем-то вроде младшего счетовода и по-черному платила ему небольшую ежемесячную зарплату. Все-таки для него это было неплохое дополнение к заработку директора зоопарка. Он уже понял, что набрел на золотую жилу и стоит вложить в нее силы и энергию. Даже оставаясь наедине с собой, он не решался думать о том, сколько денег у нее может быть в египетских фунтах или в евро. К тому же он понимал, что не знает всего. Он предполагал, что у нее имеется и счет в Женеве с целым состоянием. Он знал, что ей принадлежат три квартиры на дорогих улицах Каира – там, где жили египетские киноактеры. Еще она владелица фабрики, за аренду которой платит немалые деньги бизнесмен из Абу-Даби. Не говоря уже о ключе от женского отделения синагоги, который сам по себе может стоить невообразимую сумму. А кто знает, сколько там вообще денег на разных счетах!

Селеста довольно скоро решила, что может на него положиться, потому что не хотела быть подозрительной, как мама, и к тому же, мысленно просуммировав его различные качества, пришла к неоспоримому выводу, что человек он надежный. Возможно, он действительно был надежным. Его познания в области древнеегипетской истории, которыми он охотно с ней делился, производили сильное впечатление. Да ведь и его никто больше не просил вновь и вновь рассказывать истории из египетского прошлого. Она никогда не учила иврита, да в этом и не было никакой надобности.

Они поцеловались у клетки с поблекшим тигром. После поцелуя, который не был ни слишком коротким, ни слишком длинным, она отступила на шаг, словно отдаляясь в смущении. Кровь прилила к щекам, и они снова стали пунцовыми.

Вечером того дня он припарковал свою старую синюю машину около виллы с египетской пальмой. Войдя в дом, он вел себя идеально. Он выпил приготовленный ею прекрасный кофе и не пытался затащить ее в постель. Более того, он весь вечер помогал ей разбирать бумаги, раскладывая их по папкам матери, почерк которой мог легко разобрать. Они работали до поздней ночи, а потом он уехал.

Постепенно Селеста влюблялась. Невозможно описать ту страсть, которая охватывала ее при каждой их встрече. Пульс ее долго не успокаивался. Она хотела, чтобы он появлялся в любое время по первому ее зову – она свободная женщина, нуждающаяся в ангеле-хранителе, который позаботился бы о ней в этом суровом мире.

В первые несколько раз все было прекрасно. Она легко уступила, все произошло быстро и под прикрытием темноты, словно было грехом. Была между ними хорошая «химия» – совместимость, хотя потребовалось больше усилий, чем она ожидала.

Но однажды в воскресенье ветеринар Абдалла покончил с собой. Аль-Амрави не отвечал на звонки, потому что был все утро занят организацией похорон, которые пришлось оплатить из бюджета зоопарка. Потом он пошел на похороны вместе с горсткой сотрудников и во время похорон тоже не мог ответить на звонок.

Селеста обиделась, что он не отвечает, и решила, что ей тоже нужна пауза. Она никогда еще не впускала мужчину в материнский дом, и теперь ей надо было о многом подумать.

Президента, отправленного в тюрьму, не приговорили к смертной казни, чего, по мнению некоторых, он заслуживал, но отпустили домой по состоянию здоровья. Постепенно выяснилось, что новый президент тоже не пользуется всенародной поддержкой, и началась новая революция. Улицы стали еще опаснее, чем раньше, и Селеста не возвращалась в зоопарк и не отвечала на звонки. Она не отреагировала ни на одно из сообщений, оставленных ей Фаридом на автоответчике. Это его очень раздосадовало, но он терпеливо ждал конца месяца. Наверняка у нее найдутся дела для него.

Действительно, в конце месяца она его вызвала. Три часа они сидели на балконе, и она доставала папку за папкой, которые никто из них еще не видел. Большая часть документов была на арабском, некоторые на английском и на немецком – как раз швейцарские счета. Он принес калькулятор с бумажной лентой. Они засели за расчеты.

Он сосредоточенно и серьезно занимался делом. Селеста не осмеливалась ему мешать.

– Много людей должны тебе деньги, ты это знаешь? – спросил он.

Так он стал ее коллектором, и в нескольких случаях ему удавалось наверстать пропущенные платежи за целый год. Всюду, где он появлялся с ее доверенностью, перед ним распахивались все двери в реальном мире и все файлы в мире виртуальном. У него имелись серьезные причины копировать эти файлы в свой ноутбук, где всегда было открыто окно, подключенное к установленным в зоопарке камерам, так что он постоянно был в курсе того, что там происходит.

Каким небесным даром стал для нее лысеющий мужчина, думала Селеста. Теперь она платила ему неплохой оклад за все, что он для нее делал, причем уже официально. Он всегда внимательно ее слушал. Они совещались и принимали решения. Разумеется, все очень вежливо и культурно. Наконец-то у нее есть мужчина, который, в довершение ко всему, говорит ей, что делать. Он говорит «мы», имея в виду ее и себя.

Но вскоре их мирок снова зашатался. Произошел очередной переворот, и армейские подразделения атаковали его противников, утверждавших, что их президент был избран