Талисман - Стивен Кинг

– Что ж, я согласен, – сказал Джек.

– Вот и хорошо. Теперь нам остается выяснить только один вопрос: от кого ты бежишь и кто за тобой гонится? – Карие глаза сверлили Джека насквозь. – Если кто-то сидит у тебя на хвосте, то я не хочу иметь с ним никаких проблем.

Это не смутило Джека. Он, конечно, не был самым одаренным ребенком на земле, но имел достаточно фантазии, чтобы сочинить рассказ, который не позволил бы ему умереть с голоду на дороге. Итак, настало время истории № 2: «Жестокий отчим».

– Я из маленького города в штате Вермонт, – начал Джек, – из Фендервилла. Мои мама и папа разошлись два года назад. Папа хотел забрать меня к себе, но суд отдал меня маме. Они только ругаются и ругаются, а до меня им нет дела…

– Сказки, – сказал Смоуки, не отрываясь от своих подсчетов, однако, заметил Джек, он не переставал внимательно слушать его.

– Так вот, мой папа уехал в Чикаго и там устроился работать на завод, – продолжал Джек. – Он пишет почти каждую неделю, но за последний год ко мне так и не приезжал, потому что Обри его побил. Обри – это…

– Твой отчим, – закончил вместо него Апдайк. Джек прищурился. Его обуяли сомнения – в голосе Апдайка не было никакого участия. Напротив, Апдайк просто смеялся над ним и его историей, как будто знал, чего на самом деле стоит эта сказка.

– Да, – продолжал Джек как можно спокойнее. – Моя мама вышла замуж полтора года назад. Он злой и часто меня бьет…

– Ай-я-яй! Бедный Джек! – Смоуки поднял на него свои насмешливые и недоверчивые глаза. – И теперь ты направляешься в этот солнечный город, где вы с отцом будете жить долго и счастливо?

– Да, – сказал Джек. – Я надеюсь. – И тут на него нашло неожиданное вдохновение. – Все знают, что мой настоящий отец никогда не хватал меня за шею и не тыкал головой в унитаз! – Он расстегнул ворот рубашки, показывая ссадину на шее. Она уже начала заживать. Еще когда он работал в «Золотой ложке», рана болела и была устрашающе ярко-бордовой. Но в «Золотой ложке» ему не представился случай показать ее. Рана, конечно же, была нанесена злобным корнем, едва не оборвавшим его юную жизнь в лесах параллельного мира.

Не без гордости Джек заметил, как изменилось выражение глаз Смоуки Апдайка. Похоже, он был потрясен. Смоуки приподнялся со стула, уронив при этом на пол несколько желтых и розовых листов.

– Боже мой, малыш, – прошептал он, – это сделал твой отчим?

– Вот потому-то я и решил удрать.

– Скажи честно – он может здесь нарисоваться, разыскивая свою машину, мотоцикл или бумажник, на худой конец?

Джек отрицательно мотнул головой. Смоуки еще раз заглянул ему в глаза, словно желая удостовериться в правдивости его слов, и щелкнул выключателем на калькуляторе.

– Пойдем со мной в кладовую, малыш, – сказал он.

– Зачем?

– Я хочу убедиться, что ты справишься с работой.

4

Джек, к удовлетворению Смоуки, продемонстрировал, что в его силах поставить на ребро тяжелую алюминиевую бочку и приподнять ее на достаточную высоту, чтобы она перевалилась через борт тележки. Ему удалось даже проделать это с видимой легкостью. За уроненную бочку он получит по носу только день спустя.

– Ну что же, неплохо, – сказал Смоуки. – Ты достаточно силен для такой работы, хотя ростом и не вышел. Скорее всего ты заработаешь себе грыжу, но это уже твои проблемы.

Он объяснил Джеку, что тот должен приступать к работе в полдень и заканчивать ее в час ночи. («Даже если выдохнешься».) Зарплата будет выдаваться каждую ночь, сразу же после окончания работы. Деньги на бочку.

Они вернулись в зал и застали там Лори. Она была одета в голубые спортивные шорты, такие короткие, что даже не полностью скрывали ее шелковые трусики, и теннисную кофту без рукавов, сшитую будто на слона. Ее светлые волосы были убраны назад, а в пальцах дымился «Пэлл-Мэлл» с широкой полосой губной помады на фильтре. Между двух аккуратных грудей висело большое распятие.

– Это Джек, – представил Смоуки, – можешь снять объявление с окна.

– Привет, козленок! – сказала она. – Ты появился как раз вовремя. У нас тут… – Лори затараторила, не давая никому вставить слово.

В конце концов Смоуки рассвирепел:

– Заткни свою глотку!

– Ты не поможешь мне, милый? – подзадорила она, за что тут же и поплатилась. Широкая ладонь Апдайка стукнула ее по подбородку совсем даже не шутя, а с достаточной силой, чтобы Лори отлетела к стойке бара. Джек моргнул и вспомнил звук, издаваемый плеткой Осмонда.

– Противный мужик! – крикнула Лори. Ее глаза наполнились слезами, но на лице появилось довольное выражение, словно все было в порядке вещей. Тревога в сердце Джека начала расти и в конце концов превратилась в страх.

– Не обращай на нас внимания, козленок, – сказала она, глядя куда-то сквозь него, – с тобой будет все в порядке.

– Его зовут Джек, а не козленок! – рявкнул Смоуки. Он вернулся за столик, где недавно «допрашивал» Джека, и принялся собирать раскиданные бумаги. – Не смей больше повторять это слово! Козлята – это дети козы, или тебе этого не говорили в школе? Дай ему пару гамбургеров. Сегодня он приступит к работе в четыре часа.

Лори сняла с окна объявление и бросила его за магнитофон таким привычным жестом, словно проделывала это уже не одну сотню раз. Проходя мимо Джека, она подмигнула ему.

Зазвонил телефон.

Все трое резко повернулись к нему, испуганные внезапным звуком. На мгновение аппарат показался Джеку большой черной улиткой, ползущей по стене. Это было долгое мгновение, почти бесконечное. Он успел разглядеть жесткие черты лица Смоуки Апдайка, вздувшиеся вены на длинных волосатых руках, успел прочитать черную надпись на желтой табличке, висящей над аппаратом: «ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ РАЗГОВОРА НЕ БОЛЕЕ ТРЕХ МИНУТ».

Телефон все звонил и звонил, разрывая мертвую тишину зала.

В голову Джека неожиданно пришла устрашающая мысль: Это меня. Меня. Звонят издалека. Очень большое расстояние.

– Ответь же, Лори, – сказал Апдайк, – ты что, оглохла?

Лори подошла к телефону.

– Алло? Дискотека Апдайка, – сказала она слабым, дрожащим голосом. – Алло! Алло! Твою мать! – Она с грохотом бросила трубку.

– Опять какие-нибудь дети. Вчера спрашивали, не сидит ли у нас в туалете принц Альберт. Будешь гамбургеры, козленок?

– Джек! – проревел Смоуки.

– Да. Джек, конечно. Джек. Ты хочешь гамбургеров, Джек?

Джек не стал отказываться, и вот они были перед ним – аппетитные, горячие, с горчицей и луком. Он быстро проглотил их и запил стаканом молока. Тревога и страх исчезли вместе с голодом. Ускакали, как козлята. Козлята…

5

Наступило четыре часа. Мертвая тишина дискотеки-пивной словно была умно подстроенной сценой, поставленной для того, чтобы заманить его: дверь как по команде распахнулась, и около дюжины красномордых мужиков в рабочей одежде ввалились внутрь. Лори тут же включила магнитофон, и кегельбан, и «Космических пиратов». Несколько человек поздоровались со Смоуки. Тот ответил им своей жутковатой скупой улыбкой, обнажив два ряда вставных зубов. Большинство заказывало пиво. Двое или трое – русскую водку. Один – Джек узнал в нем члена «Клуба хорошей погоды» – подошел к музыкальному автомату и принялся бросать в него двадцатипятицентовые монеты, наслаждаясь голосами Микки Гиллея, Эдди Рэббита, Уайлона Джейнингса и прочих. Смоуки подозвал Джека, велел ему взять ведро, швабру и веник из кладовой и вымыть пол перед сценой, которая пустовала в ожидании вечера пятницы и «Дженни Велли Бойз». А после того как пол будет вымыт, Джек должен посмотреть себе под ноги.

– Ты узнаешь, что работа сделана, когда увидишь отражение собственной физиономии.

6

Итак, его работа в дискотеке Апдайка началась.

К четырем-пяти часам тут будет достаточно народу.

Никто не посмеет сказать, что Смоуки обманул Джека. До того как он отодвинул тарелку и приступил к зарабатыванию денег, дискотека-пивная была пуста. Но к шести вечера сюда набилось уже около пятидесяти человек, и темнокожая официантка Глория приступила к своим обязанностям под одобрительные возгласы толпы. Глория присоединилась к Лори, и они вместе принялись лить реки вина, моря русской водки и океаны пива.

За бочками в несколько рядов выстроилось баночное и бутылочное пиво. Здесь были и «Будвайзер», и другие всеми любимые сорта, такие как «Дженези», «Ютика клаб» и «Роллинг рокс». Джек только успевал таскать. Руки покрылись волдырями, спина ныла.

Между походами в кладовую за банками и бутылками и по зову «Кати бочку, Джек!» (фраза, от которой у Джека с некоторых пор начали пробегать мурашки по коже) он возвращался к швабре, ведру и венику. Однажды в нескольких дюймах над его головой просвистела пустая пивная бутылка. Он увернулся и услышал, как она разбилась о стену. Смоуки выставил пьяного нарушителя спокойствия за дверь, скалясь, как крокодил. Выглянув в окно, Джек увидел, как изгнанный исступленно пинает ограду автостоянки.