Женский декамерон - Юлия Вознесенская

   — Эх, Зинуля! — вздохнула Ольга. — Я-то думала, что ты расскажешь, как жизнь навела справедливость, хоть одного мужика за изнасилованных баб наказала, а ты про то, как парня на девичье место поставили. Нет в том для нас никакого утешения.

   Ольгино сокрушенное замечание насмешило женщин, все еще находившихся под тяжелым впечатлением от рассказа Зины, а Валентина пообещала:

   — Погоди, Ольга! Вот придет моя очередь, я тебя утешу. Наберись терпения! А ты, Наташа, начинай свой рассказ, а то Ольга изведется в ожидании справедливости.

   И Наташа начала свою повесть.

История третья,

   рассказанная инженером Наташей, повествующая об опасности, которой ей в раннем детстве удалось избежать благодаря тому, что ее к этому времени уже слегка просветил соседский мальчишка

   Меня по-настоящему никто, слава Богу, не изнасиловал. Бывало, что приставали на темной улице, но больше с гнусными предложениями, чем с агрессивными намерениями. Зато в детстве произошла со мной история, которая едва не кончилась для меня очень печально. Помог мне избежать насилия Витька Треухов из тридцать первой квартиры, кошмар моего детства.

   Я была ростиком маленькая, и мне никак было не дотянуться до звонка в нашу квартиру. А дверь в нее была возле окна на лестнице. И вот я приспособилась влезать на подоконник, а оттуда уже звонить домой. Но тут меня подстерегала беда — этот самый Витька. Как ни старалась я потихоньку подходить к окну и влезать на подоконник, он ухитрялся меня подстеречь: по-моему, он просто весь день сторожил меня у замочной скважины своей двери. Как только я оказывалась на подоконнике, он выбегал из квартиры, подлетал ко мне, нырял мне под юбчонку и проводил рукой по письке. Я его отталкивала ногой, била по голове кулаками, а он хихикал мерзко и быстро убегал в свою квартиру, чтобы не попасться на глаза моим родителям. Я пускалась в рев от обиды, а когда мама или папа спрашивали, в чем дело, я молчала. Ну, они и думали, что это меня кто-то в игре обидел, не обращали внимания.

   Я не понимала, зачем, собственно, Витька это делает, но чувствовала, что есть в этом что-то очень для меня оскорбительное и одновременно стыдное. Словом, Витька из тридцать первой квартиры превратился в моего лютого врага. Я все мечтала, как вырасту большая и отомщу ему, а еще больше мечтала поскорей дорасти до звонка, чтобы мне не нужно уже было влезать на подоконник: когда я стояла на полу, Витька мне был не страшен, я ему и подойти не давала. Коварство Витьки состояло в том, что он выскакивал именно в ту минуту, когда я, держась одной рукой за раму окна, другой тянулась к своему звонку, а ноги мне приходилось расставлять для упора. Тут он и осуществлял свое гнусное злодейство.

   Но вышло так, что из-за Витьки я избежала куда большей опасности. Однажды я играла одна в песочнице, в садике возле нашего дома, и тут ко мне подошел какой-то дяденька и спросил, хочу ли я, чтобы он показал мне фокус? Я сказала, что да, хочу. Он вытащил из кармана такую стеклянную бутылочку с водой, а в воде плавал цветной чертик, очень смешной. Дяденька этот нажимал на пробку и чертик в бутылочке крутился и прыгал. Потом дал мне самой попробовать, у меня тоже получилось. Фокус мне понравился, а он и говорит: «Пойдем ко мне в гости, у меня дома много таких фокусов. А чертика можешь сразу взять себе». Я обрадовалась, дяденька мне очень понравился, и я дала ему взять себя за руку и увести от дома. Он привел меня к себе домой на другую улицу. Завел он меня в свою комнату и велел разговаривать тихо-тихо, а то у его соседа большая злая собака — услышит и прибежит. Мне это тоже показалось интересно и таинственно. Стал он передо мной выкладывать всякие забавные игрушки, одна лучше другой, и все незнакомые: китайчонок с качающейся головкой, совсем как живая змейка из каких-то камушков, кланяющийся утенок из пушистого желтого меха. Помню, безделушки эти были все такого рода, что до каждой, чтобы она действовала, нужно было дотронуться пальчиком. Потом он вытащил свой член и спросил, видела ли я когда-нибудь такую игрушку? Я ответила, что нет, не видела, но эта игрушка мне не нравится. Он сказал: «А ты потрогай пальчиком, увидишь, что будет». Я потрогала и его член запрыгал под моей рукой. Это мне показалось тоже забавным. Тут он присел передо мной на корточки и провел у меня рукой между ног, совсем как это делал Витька из тридцать первой квартиры. Тут я рассердилась, хлопнула его по руке и заорала: «Ты плохой дядька! Ты обманщик! Я домой хочу!» Он испугался, вскочил на ноги, вывел меня из своей квартиры и довел до угла нашей улицы: «Иди, девочка, иди домой!» Больше я его никогда не видела на нашей улице.

   Вот такой ужас прошел мимо меня, когда я была много младше Альбины, когда с ней случилась ее беда. Интересно бы знать, а где же возрастной предел, ниже которого эти мерзавцы не заходят? — закончила Наташа вопросом.

   Тут Валентина и говорит:

   — Могу удовлетворить твое любопытство, Наташа. Практически такого предела нет. В нашем районе как-то судили отца, изнасиловавшего по пьянке свою двухмесячную дочь.

   Женщины ахнули.

   — И что же с ним сделали? Расстреляли?

   — Нет, только посадили, хотя прокурор требовал расстрела. Но самое поразительное это то, как вела себя его жена. Она кричала и на судью и на прокурора: «Я дочь потеряла, так вы меня и без мужа оставить хотите?»

   — Невозможно поверить! — воскликнула Эмма.

   Тут Галина невесело усмехнулась:

   — Отвечу вам, Эмма, по-театральному: на свете много есть такого, друг Горацио, что и не снилось нашим прокурорам. От Славы и его друзей, сидевших в лагерях, я слыхала такие истории, от которых порой вообще теряешь веру в человека. Сколько преступлений совершается из мести, из других низменных побуждений, а сколько просто из-за денег! Кстати, у меня предложение: мы очень зарылись в сексуальной материи, но ведь не одними низменными или возвышенными чувствами живет человек. Разве деньги, например, никакой роли в нашей жизни не играют? Давайте поговорим завтра на эту простую житейскую тему. Договорились? А сейчас я обращаюсь к Валентине: Валюша, а где же обещанное возмездие насильнику? Мы ждем вашего рассказа.

   И все с интересом и ожиданием уставились на Валентину.

История четвертая,

   рассказанная номенклатурщицей Валентиной, содержание которой автор не считает нужным излагать наперед, тем более, что смысл ее — возмездие насильнику, Валентина сама поторопилась сообщить заранее

   Было это прошлой зимой. Пригласил нас на день рождения старый друг, майор милиции, живший и работавший в городе Пушкине. Муж поехал прямо с работы, а я задержалась на совещании и выехала позже, часов в восемь. Выхожу я на привокзальную площадь в Пушкине, там ни такси, ни автобусов. Мороз завернул, стоять на площади и ждать транспорта, когда люди уже давно гуляют и пьют за здоровье именинника, мне совсем не хотелось. Решила я на своих двоих добираться, благо наш друг Аркадий жил не слишком далеко. Не сообразила я только того, что идти-то парком надо, а этого в темное время лучше не делать — мало ли что…

   Бегу я вприпрыжку по парку и вдруг слышу за собой шаги, и снежок хрустит как-то подозрительно. Оглядываюсь — догоняет меня мужик в дубленке нараспашку, рожа красная, глаза белые. Ну, думаю, конец пришел либо мне, либо моей каракулевой шубке. Подбегает он ко мне, за шубку хватает, но не снимает, а лезет под нее, к титькам. И одновременно валит меня за куст на краю дорожки. Я орать, а он мне в лицо рычит: «Ори громче. Тут мои кореша неподалеку в беседке пьют: будет им царский закус, баба на троих. Гы-ы!» Еще и смеется, гад. Но я замолчала, только руками-ногами отбиваюсь, да где там! Шуба мешает, шапка на глаза налезла, ничего не вижу. А он уже причиндал свой выставил, тычет им мне в коленки, как ножкой от стула. Я причиндал-то этот руками от себя отталкиваю, а он своей рукой путь ему расчищает, трусы на мне рвет.

   Тут, в самый интересный момент, должна я сделать небольшое отступление. Была на мне каракулевая серая шубка, как я уже говорила, сапожки импортные, французские, по большому блату добытые, и лохматая песцовая шапка. Даже рукавички на мне из Канады, Костя прислал в подарок. Словом, одета я дама дамой. Но была на мне одна, прямо скажем, неприличность: канадские эти рукавички были пришиты к рукавам шубки на резиночках, как у первоклассницы. Я за собой знала привычку терять перчатки и рукавички при первой возможности, а эти, поскольку Костина память, мне потерять не хотелось: вот я и поступилась шиком ради памяти о милом дружке. Да так крепко пришила, вощеной ниткой, чтобы уж никак не потерять. Вот рукавичка-то меня и спасла, а насильника моего наказала.