Женский декамерон - Юлия Вознесенская

   Прибегаю, реву: «Что делать? Нет никакой моей возможности подвергать себя! И желания нету!» Муж успокаивает и уговаривает попробовать уже теперь в дневную смену выйти. Вышла. Так у меня в автобусной давке по утрянке кошелек из сумки вытащили! Ну, не обидно ли?

   На этом самом месте я уже твердую точку поставила, заставила мужика бросить ремонт до отпуска летнего. Стали вдвоем на работу выходить, уже без всяких приключений на мою голову.

   Мне-то при мужике спокойно, как говорят, «какой ни есть муж, а за него завалюсь — никого не боюсь!» Но как подумаю я про заводских девушек-одиночек, что по темени, по ночным да вечерним сменам ездят, и из пригородов электричками, и из новостроек автобусами, и в толкучке-то их всякий обжимает как хочет, и всякий обидеть норовит — так вот их-то жалко мне. Мужней бабе от ночных этих хищников и то какая обида, а уж про молоденьких девчушек и говорить нечего!

   Погоревали женщины о том, что вот никак власти не додумаются их хотя бы от ночных смен избавить, а потом рассказывать стала Неля.

История восьмая,

   рассказанная учительницей музыки Нелей о том, как ее насиловали в трех шагах от мужа

   Муж мой об этом не знает и никогда, надеюсь, не узнает. Вы знаете, как познакомились мы с Борисом и как Ленуся, дочь его, нас сосватала. Но была еще причина, по которой мы с ним легко поняли друг друга, а потом и полюбили. Борис тоже был в лагере, в плену, и вышел оттуда живым только благодаря тому, что попавшие вместе с ним в плен русские солдаты не выдали немцам, что он еврей. А внешне он мало похож на еврея, скорее даже как раз на немца — блондин с голубыми глазами.

   Бориса все пережитое в лагере искалечило не столько душевно, как меня, сколько физически. Четыре года назад он перенес инфаркт. Я уже думала, что теряю его, но, к счастью, все обошлось. Выписался он из больницы, и мы поехали в деревню, чтобы он окреп на свежем воздухе. И вот там это случилось.

   Борис еще плохо двигался, ходил с палочкой, как старичок. Неподалеку от деревни было лесное озеро. Мы выходили из дома с утра, пока еще не было жарко, шли к озеру и там проводили весь день, пока не спадала жара и мы с Борисом могли отправиться в обратный путь. Брали с собой одеяла, еду, книжки. Боря больше лежал в тени, в орешнике, и читал. А я купалась в озере собирала грибы и тоже отдыхала от волнений, пережитых за время его болезни. Там же, у озера, я собирала хворост и разводила костер, грела чай, жарила грибы. И Боря с каждым днем становился все живее, спадала больничная синева с лица, светлели глаза. Иногда я ложилась с ним рядом, и он клал мне руку на грудь. Это было все, что мы могли себе позволить.

   Однажды я бродила неподалеку от озера, собирала последнюю чернику. Изредка мы перекликались с Борей, а когда я всходила на горушку, то и видела его в просветах орешника. Он лежал и спокойно читал книгу.

   И вот тут на меня напал какой-то парень, по виду городской, не местный. Потом я узнала, что он все же местный, но учится в Ленинграде, в техникуме, а домой приехал на каникулы и живет на соседней улице. Я его несколько раз потом встречала в магазине.

   Набросился он на меня, повалил, полез целоваться. Я сначала чуть не закричала, а потом — в одно мгновенье! — представила себе, как на мой крик бежит Борис, позабыв свою палочку, хватаясь за сердце. Как бросается он в драку со здоровым и потерявшим разум насильником — и замолчала. Сама прошептала этому мерзавцу: «Только тихо, ради Бога, тихо!»

   И так же молча я дала ему уйти. Потом поднялась, пошла к озеру, вошла в воду и поплыла. Старалась не плакать, чтобы Боря не спрашивал, почему глаза красные? Вот и вся история.

   — А что было дальше? — спросила Альбина. — Что ты сделала дальше?

   — Дальше? Я сварила Борису грибной суп, покормила его.

   — А дальше? — не унималась Альбина. Она сидела в кровати, в упор уставившись на Нелю огромными глазами. — Ты ведь знала, где живет этот парень.

   — Знала.

   — И молчала?

   — Конечно. Со мной был Борис.

   — И ты не захотела даже уехать оттуда!?

   — Я не могла. Борис очень хорошо поправлялся, а переехать в другое место — у нас не хватило бы денег до конца моего отпуска.

   — По-моему, это глупость! — мрачно проговорила Альбина.

   — А по-моему, подвиг, — спокойно возразила ей Лариса. И женщины согласились с Ларисой.

   И Эмма, чья очередь была рассказывать, прежде чем начать, предложила:

   — Давайте мы в один из оставшихся дней поговорим о подвигах женщин, о том великодушии, которое они часто проявляют в жизни.

   — Согласны! — ответила за всех Лариса. — Но сейчас вы, Эмма, должны рассказать на заданную тему. Мы ждем!

   — Я готова!

История девятая,

   рассказанная режиссером Эммой о насилии, учиненном над ней без применения насилия

   Это будет рассказ и о том, почему я решила стать режиссером и добилась этого.

   Театр я люблю с детства. Если вы помните, то в первый день я не стала рассказывать о своей первой любви, а рассказала о влюбленном в меня художнике. Это потому, что моей настоящей первой любовью был театр. Да и теперь я эту любовь ни на какую другую не променяю. Мужикам я изменяла, театру — никогда. Хотя однажды была на шаг от этого.

   Актерский талант у меня был с детства, и это было замечено: с двенадцати лет я занималась в театральном кружке Дворца пионеров и всегда играла главные роли. В театральный институт попала довольно легко, хотя конкурс был чудовищный: что-то человек сто пятьдесят на место. Отучилась первый курс, тут и случилось со мной то, о чем я хочу рассказать.

   Кто смотрел кинофильм «Девочка из леса»? Ага, почти все. И что же, вы меня не узнаете, неужели я так постарела? Да-да, это я играла Наташу, дочь лесника. А роль досталась мне таким образом. Пришли в наш институт киношники и стали отбирать девочек с актерского на пробу, на главную роль. Взяли и меня. Дали нам сыграть по сценке, сняли на пленку. Режиссер просмотрел полученные кадры и выбрал меня и еще одну, уже с третьего курса. Разумеется, у нее актерского опыта уже побольше, но внешне я больше подходила к роли.

   Режиссер, Гектор Федосеев, дал нам обеим прочитать сценарий, чтобы мы лучше в роль вошли, а потом велел сделать еще одну пробу. После этого приглашает он меня на студию для разговора. Приглашает специальным письмом на институт. Я обрадовалась, думаю: «Моя взяла!» Принарядилась, причесалась, явилась. Принимает он меня в своем кабинете, усаживает в кресло и говорит:

   — Вот что, милочка. Дело сложное. Обе вы хороши, обе мне нравитесь, но обе чуть-чуть не дотягиваете до роли — темпераменту маловато.

   И начинает он длинную и нудную беседу на тему, что такое женский темперамент и откуда он берется, и как его отсутствие дает о себе знать даже в самой спокойной роли.

   — Наш мастер мне никогда не говорил, что у меня его нет! — осмелилась я возразить. «Мастерами» мы звали наших преподавателей актерского мастерства, так главный предмет назывался.

   — Вот-вот! Я и говорю, что темперамент — дело тонкое, его сразу не выявишь, хотя, конечно, есть способы…

   Догадываетесь? Я тогда не сразу поняла его, хотя у меня уже все было с одним моим сокурсником. Но Гектор был терпелив, он снова и снова заводил свою шарманку, пока до меня не дошло, что он хочет, чтобы я ему тут же, как говорится, не отходя от кассы, отдалась — для обнаружения моего темперамента!

   Когда он понял, что до меня дошло, он повел разговор совсем просто:

   — Как ты понимаешь, ни насиловать, ни принуждать я тебя не собираюсь. А если ты всерьез думаешь о роли, то вот диван, а вот ключ от двери. Я тебя не тороплю, а ключ кладу вот сюда, на стол. Сиди и думай. Надумаешь — сама запри дверь.

   Ну что вам сказать, подруженьки? Фильм-то вы ведь видели, так что знаете — роль я получила. А теперь знаете и то, каким путем. А когда я уже стала сниматься и как-то столкнулась носом к носу со своей побежденной соперницей, она поглядела мне в глаза, усмехнулась и говорит: «Есть такая старая театральная шутка: «Путь к успеху лежит через диван режиссера». Поняла я, что эта девка крепче меня оказалась и не поддалась. Зато роль осталась у меня. На съемках Гектор ко мне не приставал. Он вообще слабак был по части баб, его только на первый раз и хватало. Кроме того, у него был тайный комплекс именно насильника: уж больно жена у него была уродливая, настоящая толстозадая жаба. Звали ее на студии «Императрица Задница». Когда-то его путь к успеху пролег через постель этой Императрицы Задницы — она была дочерью главного режиссера театра. Вот он теперь и отыгрывается на молоденьких актрисочках.