Месть за миг до вечности - Татьяна Аксинина

– Успокойся, я её на пляже видел в закрытом купальнике, мы компанией отдыхали. Но ты – «собака на сене»! Себе не возьмёшь, но и другим не дашь!

– Ты правильно меня понял: не дам. Она из семьи моих хороших друзей.

– Заметь, Маша категорически отказалась сниматься в эротической сцене. Дублершу придется брать. Жаль, Маша бы прекрасно смотрелась обнаженной. Тем более, что у актера классно получаются постельные сцены. Хотя, до этой сцены, как до Парижа пешком. Может, передумает, во вкус войдёт.

– А целоваться она не отказалась? – Уточнил Генрих. – В сценарии довольно много поцелуев.

– Против поцелуев она не возражала. Мне нравится, когда актер красиво и с чувством целуется в кадре.

Генрих почувствовал, как кольнуло в груди. Неприятно, что она станет целоваться с другим мужчиной, но он переживёт.

Вечером Генрих позвонил Шелехову, сообщил новость: Маша согласилась сниматься в его сериале. Павел Николаевич помолчал, затем спросил, одобрила ли она сценарий. Генрих уверил Павла, что и сценарий изучила, и никто на неё не давил.

У Шелехова в квартире слышались голоса: вернулась полная впечатлений Валентина из Краснодара, и закончился отдых у семьи младшего сына. Генрих понял, что он – лишний, и закончил разговор.

Генрих бесцельно слонялся по пустой квартире. Он никогда не жил в большой семье. Возможно, это слишком хлопотно, шумно, не хватает личного пространства. Но должно быть, приятно, когда рядом есть родственная душа, с которой легко поговорить, которая утешит и успокоит, когда паршиво идут дела.

Он сел за компьютер и открыл сценарий. Концовка первой части должна быть другая! Как он раньше не понял очевидного. Первая встреча Эдуарда и Александры, один в один, как её рассказал Шелехов. Не важно, где они будут знакомиться в его фильме. Лаконичный диалог, затем телевизионщики берут интервью у неё, скажем, для журнала «Советский экран». Эдуард стоит в стороне и не может отвести взгляда от Александры, долго и пристально. Его глаза, интерес, восторг, влюбленность, крупным планом в кадр. Она оборачивается на него, покидая зал. Её глаза, удивленные. Всё! Конец первой части.

Генрих полистал еженедельник. На следующей неделе они снимают в фойе ДК «Автомобилист». Удивительно, но этот зал идеально подошел под реалии 70-ых годов: люстры, портьеры, паркетный пол – всё как будто из прошлого. Они арендовали зал на два дня.

Позвонить Корецкому, чтобы срочно вызвал Машу на эти дни. Отпустит ли её начальство? Максим жаловался на Новикова, что тот явно недоволен насчет Маши. Макс даже не удержался и спросил у Генриха, не любовница ли она часом Валерки? Нет, Генрих на сто процентов уверен, что нет! Она не из таких! Она не станет карьеру строить подобным образом.

А где остановится Маша? У Шелехова нынче полон дом. Гостиница – «казенный» дом, пусто и неуютно. Конечно, Генрих привезет её к себе. Самый хороший вариант для Маши: отдельная комната, современная кухня, роскошная ванная. Они вместе уедут на съемки и вместе вернутся назад. Съемки ожидаются насыщенными, от ночи прихватят, чтобы успеть. Куда она одна поедет ночью? Он к ней больше пальцем не притронется. Она может быть спокойна насчет него.

Генрих открыл кухонный шкаф. Следует докупить листового китайского чая, который нравится Маше. Надо успеть сделать капитальную уборку в квартире перед её приездом, завтра же с утра он позвонит в клиринговую фирму и оформит заказ. И холодильник набить продуктами не мешало бы. Вспомнить, что она заказывала, когда гостила у Шелехова. В крайнем случае, узнать у него самого, что из еды любит Маша.

Максим сообщил Генриху номер рейса, которым прилетала Маша. Генрих со спокойной совестью оставил съемочный процесс на Корецкого и поехал в аэропорт встречать Машу. Он хотел уловить её эмоции, когда она увидит его. Что это будет? Ненависть? Равнодушие? Удивление?

И он поймал, поймал её первый взгляд! Радость! Радость и нежность! Он отвернулся, чтобы скрыть свои чувства. Она не сердится на него. На душе полегчало, и день заиграл новыми красками.

Маша слабо возражала, когда поняла, куда они едут. Но затем отвернулась, и всю дорогу смотрела в окно. Он предложил ей немного отдохнуть дома. С гордостью он открыл дверцу холодильника, продемонстрировав весь ассортимент её любимых блюд и продуктов. Маша предложила приготовить для них быстрый завтрак. Генрих вспомнил, что не позавтракал утром рано, торопился, чтобы не опоздать в аэропорт. Заварили чай. И мило, по-семейному, сели за стол. Маша приготовила нежный омлет, горячие бутерброды с сыром, порезала овощи. Так бы и сидел весь день, глядя на Машу, и ничего не делал. Генрих взглянул на часы.

– Нам пора ехать? – Маша собрала посуду и понесла её в раковину. – Я сейчас, быстро помою.

– Ты сможешь работать после перелёта?

– Выспалась в самолете.

– У нас два дня.

– Максим прислал мне текст. Но я волнуюсь. Вдруг не получится совсем. Хорошо, что ты заранее решил снять эту сцену. При моём полном провале успеешь найти другую актрису.

– Маша, что за унылое настроение? Можем, твою сцену перенести на завтра.

– Нет! Никакого завтра! Я ночь спать не смогу! Сегодня! Генрих, а как мне к тебе обращаться при людях? Генрих Олегович?

– Зачем так официально. На площадке меня называют просто по имени.

– Хорошо. Генрих, но на «вы».

– Я всем сказал, что ты из семьи моих хороших знакомых.

– Каких знакомых?

– Шелеховых, например. Никаких «вы». Кстати, никто не знает, что ты внучка той самой женщины, которую играешь.

– Ты бы мог поднять рейтинги, обнародовав этот факт.

– Мне хватает популярности.

– А как мне одеться? Или мне дадут костюм?

– Наденешь то черное платье, что в котором была в ресторане со мной. Не беспокойся, я больше не позволю себе лишнего. Ты – моя коллега по работе, и ничего больше.

– Платье современное, оно подойдет?

– Его слегка укоротили, в 70-ых ещё не закончился век мини. Оно простого кроя, никаких отличительных деталей, классическое черное платье. Накинешь белый шарф на плечи.

Они возвращались домой по темноте. Маша забилась в угол, не разговаривала. Генрих ругал себя последними словами. Надо было дать ей отдохнуть, настроиться, а он потащил её прямо с самолёта на площадку. Конечно, она растерялась. Сама сказала, что ей страшно. Девочка – не актриса. Почему он решил, что она запросто прочитает свой текст перед камерой. Собственно, от неё требовалось лишь выдать текст без особых эмоций. Сцену делал партнер. Он-то, как раз отыграл прекрасно. Намучились, но, в конце концов, сняли. Поймали камерой