Ваше Сиятельство 13 - Эрли Моури

для него — враг. Враг прежде всего потому, что ты от независим от Коллегии. По их мнению, любой маг должен вести свою деятельность лишь под началом Совета Семи и согласовывать работу с ними. Они не обращают внимания на всяких мелких магов, практикующих частным образом, но ты взлетел так неожиданно и высоко; ты весь сияешь от славы и внимания — вот это их особо задевает. Ты враг им потому, что так много умеешь, делаешь то, что для многих невозможно. И еще Рыков наивно думает, что ты для меня тоже враг. Но ты для меня… — губы императрицы снова коснулись моих. — Ты сам знаешь, кто ты для меня. Я знаю, что Рыков, Змеев и еще кое-кто из Совета Семи, придут искать моей поддержки, чтобы найти на тебя управу — так сказал мне один осведомленный человек. И они до глупости уверены, что в этом вопросе я буду на их стороне. Хотя, теперь Бабский знает, кто ты для меня. Скорее всего он это донесет до того же Рыкова, и они поймут, что с моей стороны поддержки им не будет. Я могу запретить Бабскому говорить о нашей связи с тобой.

— Не надо. Бабский не скажет. Теперь это мой человек. Я на это надеюсь, — ответил я и поторопился: — Прости, обещал Ольге, что не задержусь у тебя долго. Она, наверное, там вся извелась.

— Зови Ковалевскую, — подтолкнула меня Глория. — Потом поговорим об угрозе для тебя со стороны Верховной Коллегии. Уверяю, здесь я могу быть тебе намного полезнее, чем Денис Филофеевич. Он просто не знает, как там все устроено. Кстати, Бондарева точно не беременна от тебя?

— Нет. Обещаю, — отозвался я по пути к двери.

Когда я вышел, то увидел Ольгу, сидевшую уже на другом диване. Рядом что-то энергично объяснявшего ей Бабского. Элизабет беспокойно расхаживала по залу.

— Ольга Борисовна, прошу! Ее величество желает вас видеть! — позвал я, не отходя от караульных гвардейцев.

— Я не пойду! — Ковалевская встала.

— Оль, — я быстро подошел к ней, взял ее под руку и, уводя от Бабского, зашептал: — Оль, пожалуйста, так надо. Я обещал, что тебя приведу, она в свою очередь пообещала, что этот разговор не станет для тебя неприятным. Полагаю, она хочет замять прошлое, может в чем-то извиниться перед твоей семьей через тебя. Уступи мне и ей, и прошу, будь снисходительной.

— Правда? Как-то очень не похоже на Глорию то, что ты сказал сейчас, — Ковалевская, нахмурив брови, глянула в сторону двери в покои императрицы.

— Правда, — заверил я. — Вспомни наши прежние разговоры о ней. Ведь ты сама знаешь, что там не все однозначно, и у Глории тоже есть своя правда.

— Хорошо. Но если мне что-то не понравится, я сразу уйду, и даже ты меня не остановишь, — убрав мою руку, Ковалевская решительно направилась к покоям ее величества.

Я успел предупредить караульных:

— Ее величество ждет княгиню! — и вошел следом за своей невестой.

Мы прошли в комнату, в которой я только что общался с Глорией. На столе по-прежнему лежали Таблички Панди и драгоценное колье, подаренное виконтом.

— Здравия ваше императорское величество, — с небрежностью сказала Ковалевская.

— Проходите, Ольга Борисовна. Понимаю, вы не стремились видеть меня, но иногда наступает такое время, что людям есть о чем поговорить и их разговор может стать взаимно полезным. Присаживайтесь, — Глория указала на диван и стоявшее рядом кресло, затем неожиданно обратилась ко мне: — Александр Петрович, оставьте нас наедине.

— Ваше величество, я бы хотел присутствовать. Ольга Борисовна без меня может почувствовать себя неуютно, — возразил я, не ожидая такого поворота.

— И все же я попрошу. Мне придется тронуть некоторые вопросы, касающееся прошлого, которого вы можете не знать. Быть может Ольга Борисовна не пожелает говорить о них при вас. К тому же это разговор двух женщин, в котором не всегда должен присутствовать мужчина, — настояла англичанка.

— Оль? — я вопросительно глянул на Ковалевскую.

— Идите, граф, — холодно сказала она и присела в кресло.

Пока я шел к двери, они молчали. Оставалось надеяться, что их беседа будет проистекать мирно, и Глория не потреплет нервы Ковалевской, которая сегодня пережила из-за меня много неприятного. Пока Ольга была занята, я решил воспользоваться помощью Бабского в поисках Бондаревой. Он меня понял, еще до того, как я обозначил цель, но, прежде чем преступить, сказал:

— Зачем же вы так при императрице, Александр Петрович⁈ Я был готов под землю провалиться!

— Нормально все. Она очень понятливая женщина. Я немного подшутил над тобой — ты же любишь шутки. Кое-что выяснил с ней, — я примирительно улыбнулся, достал коробочку «Никольских» и тут же спохватился: курить здесь нельзя.

— Ничего себе шуточки! Она ругалась, кричала на вас? — не унимался поручик.

— Нет, успокойся, Сэм. Я не понимаю, чего ты ее так боишься. Пуль не боишься, не боишься злых бритишей, а ее боишься, — я глянул на Элизабет, слушавшую в пол-уха наш разговор, она улыбнулась и отвернулась.

— Глория тоже бритиш, — полушепотом открыл мне «секрет» Бабский, теперь в его глазах появилась веселая искра — шутил, значит прежние страхи его отпустили. — А если серьезно, сам не знаю причин, — продолжил он. — Меня при ней охватывает волнение. И нравится она мне, если честно. Как женщина. Очень нравится.

— Ревнуешь ее ко мне? — я прищурился, забавлял меня этот пудель. И в то же время нравился — неплохой он парень.

— Да. Но вы — это вы. Вы почти как бог. Не имею права ревновать, но есть такое, — пояснил виконт.

— Ладно, как-нибудь еще поговорим о ней и о всех нас. Сейчас займись поисками Бондаревой — на данный момент это самое важное, — попросил я и, оставив поручика на диване, направился к Элизабет.

— Какой беспокойный день, мой демон. Сочувствую, — баронесса вместе со мной отошла к приоткрытому окну, из которого виднелся залитый летним солнцем сад.

— Увы, прежде всего для Ольги. Она слишком волновалась, пока меня не было? — спросил я, глядя на дворцовый сад, и оперся на подоконник.

— Возмущалась, что тебя долго нет. Говорила, мол, ты обещал с императрицей поговорить быстро, а сам… Но