Колыбель колдуньи - Лариса Черногорец

— Милый!

Я обернулся, из под воды в корзине внезапно показалось лицо Ксаны:

— Ксана! Ты! Как!? Зачем?

— Ключ, милый, ты должен вставить ключ, — она вынула из мокрых волос гребень и протянула мне. Ключом был ее гребень — меня словно током поразила эта мысль! Но как я мог взять его? Оставить ее без защиты, ее и дочь… теперь я понял, почему она сразу не отдала мне его — только безвыходная ситуация могла заставить меня воспользоваться ее сокровищем, охранявшим ее от бед.

— Ксана, нет, это твоя защита!

— Иначе тебе не спастись!

— Пусть — но ты! Ведь обратного хода нет! Как ты могла! Зачем?! Теперь погибнешь ты!

Ксана прижалась губами к моим губам:

— Не думай обо мне. Воздуха совсем не осталось — иди!

— Ксана, как же ты, как же ребенок! Я не могу забрать гребень и оставить тебя и дочь без защиты!

— Я смогу отсюда выбраться, пожалуйста, поверь мне, и я смогу вернуться за ним. Иди, скорей!

— Пойдем со мной, умоляю!

— Колыбель не отпустит свою дочь — мое место здесь! Иди милый — она дотронулась рукой до моей щеки, — я должна сказать тебе… люблю…

Я не мог сдержать слез. Ее губы беззвучно шептали мне «люблю», «люблю». Я поцеловал ее. Какой-то невероятной силой она рванула меня за руку, подтянув к стене скалы, и вставила гребень прямо в середину каменного цветка. Гребень вошел как в масло. Камни медленно начали вращаться, затем все быстрее и быстрее, стена начала втягиваться вовнутрь, завихрениями воды куда-то откинуло Ксану, корзина перевернулась, выпустив из себя огромный воздушный пузырь, я почти задыхался, меня закружило в водовороте, затягивая внутрь стены, я вдохнул воду и судорожно попытался ее выдохнуть, потом потерял сознание.

— Доктор, доктор, он очнулся! — я слышал приглушенный крик снаружи, ничего не понимая — я пытался открыть залепленные чем-то глаза, кожа ощущала липкий неоднородный гель, в горле были какие-то трубки, все тело сводило судорогами. Я почувствовал, как мою грудь что-то обожгло, потом мне стало хорошо и спокойно, я уснул.

Я открыл глаза и зажмурился от яркого света, который проникал в окно. Я лежал в больничной палате, а около окна стояла…..Ксана. Она стояла спиной ко мне, одетая в голубой джинсовый комбинезон и серый свитер, но я узнал бы ее из миллиона. Длинные черные локоны спадали почти до колен, непослушный завиток на виске был заколот гребнем.

— Ксана! — прохрипел я, ты все-таки смогла пройти со мной!

Она обернулась и ее ясная, немного усталая улыбка словно осветила мою душу.

— Так вот, значит, как меня звали в твоем путешествии, — Ксана! Ну, давай, милый, вспоминай, вспоминай кто я на самом деле. Я минуту приводил мысли в порядок. Довольно крупный остренький животик заметно выпирал из комбинезона:

— Ксана….нет….

И вдруг, совершенно ясно, раз и навсегда все встало на свои места! Алька! Моя Алька, — она была Ксаной, в моем путешествии в прошлое, это она была рядом со мной всегда, именно ее я любил до смерти, хотел быть с ней, — все время моей ворожеей была моя Алька! Только вместо рыжего одуванчика на голове — длинные черные локоны. Она заметила мое недоумение:

— Я после возвращения решила изменить прическу. Мне так больше нравится, если не возражаешь.

— Не возражаю. — Я едва хрипел. — Что со мной?

— Ты в больнице, ты полгода был без сознания после аварии в «Стораксе», тебя держали в гелевой ванне, с катетером в груди и трубками в горле — искусственная вентиляция легких.

Я не верил подарку судьбы — Алька и Ксана — один и тот же человек, только та в прошлом, а эта здесь, со мной, в реальной жизни. Я с трудом поднял руку и дотронулся до ее цветка на гребне:

— А это откуда?

— Ты забыл? — это еще мамин, а у мамы от бабушки…

— Значит, я не был в виртуальном путешествии? — мне невыносимо трудно было говорить — от вынутых трубок горло жгло огнем, словно от горячительного снадобья Ксаны.

— Ты был в коме!

Я закрыл глаза — снова сумбур и непонятность, так, где же я был? В прошлом? В другом измерении? В мире, который запрограммировали специалисты «Сторакса»? Где? И кем была Ксана? И значит ли, что если гребень у Альки, то Ксана спаслась и сумела вынуть гребень из Колыбели. А Алька — ее продолжение, ее перевоплощение? Или мой собственный потомок — ведь она та же … боже, кто объяснит мне все это! Что же произошло на самом деле?

— Спи, спи милый, теперь тебе надо много есть, спать и быстрее поправляться, потому что нашей дочке нужен здоровый папа. — Она улыбалась.

— Дочке?

— Да, милый, у нас с тобой будет дочка. — Она указала пальцем на свой животик.

Все повторялось — только на самом деле. Могло ли быть так, что программа, запущенная в «Стораксе» продолжала выполняться без микрочипа? Или все-таки я был в прошлом по-настоящему? Или это вообще какой-то иной мир, который существует рядом с нашим. Может быть, и прошлое и будущее реально и существуют параллельно с нашим настоящим, а «Колыбель» лишь переход из одного времени в другое…

— Боже, когда же это случилось!

— Как раз в ту самую ночь, перед путешествием. Я видела ее на экране компьютера, представляешь, она уже сосет свой пальчик! Поправляйся, и ты тоже сможешь посмотреть на нее! У меня столько планов! Надо подготовить детскую, приготовиться к родам — у тебя всего пара месяцев на восстановление — я не хочу ходить на курсы по естественным родам без тебя!

— Кажется, я даже знаю, куда мы поедем ее рожать.

— Вот ведь правду говорят, что те, кто в коме, все слышат. Я показывала тебе проспект, пока ты был без сознания, — есть чудесный пансионат, где практикуют роды в воде, местечко называется…

— «Колыбель Колдуньи»…

— Ты и правда все помнишь! Поправляйся, милый, я за кофе и вернусь.

Она выскользнула за дверь, а я вздохнул — солнце ярко светило в окно, а со мной были обе мои девочки — Алька и другая, еще совсем маленькая, еще не пришедшая в этот мир, но уже ворожея. Я не сомневался, что у нее будет тот же талант, что и у ее матери — исцелять головную боль, заговаривать кровь, текущую из порезанного пальца, быть такой же обаятельной и волнующей. Может быть, назвать ее Ксаной?

Алька вернулась со стаканчиком капучино и, свернувшись калачиком на постели у моих ног, стала болтать о всякой — всячине. Мне хотелось пить, хотелось спать, но я четко понимал одно: только сейчас, испытав невероятные приключения, выдержав невероятные испытания, оказавшись в глубинах прошлого и вернувшись назад, домой. Только здесь, в моем настоящем, рядом с моей дорогой женой и моим будущим ребенком, я переживал самое совершенное, искреннее и желанное из чувств, для любого смертного! Я смог выжить, и был действительно, вполне и по настоящему счастлив.