Гарри Поттер и Песочные Часы - Gierre

Ученики, как это всегда было на занятиях Снейпа в отсутствии Гермионы, предпочли промолчать. Пуффендуй осваивал Защиту вместе со Слизерином, но даже Драко Малфой не решился вынести предположение. Гарри уныло наблюдал за тем, как, в сущности, простой вопрос профессора ушел в пустоту. Интересно, для чего вообще он остался в Хогвартсе? Нет никаких сомнений в том, что Снейп был Пожирателем Смерти, этому было уже столько свидетельств, что замучаешься загибать пальцы. Так для чего он сидит год за годом в аудитории перед учениками, которые не представляют себе, что такое безоар или, как сейчас, не могут связать даже двух слов о чарах, которые уже изучили?

— Мисс Боунс, возможно, вы знаете ответ на этот вопрос? — Снейп просверлил взглядом Сьюзен.

— Пространство, — прошептал ей Гарри, сидящий рядом. Она в панике обернулась к нему и вопросительно качнула головой. — Пространство, — повторил Гарри, интенсивно шевеля губами.

— Простите, профессор, я не знаю, — пролепетала Сьюзен в итоге, несмотря на то, что Гарри старался изо всех сил.

— Странно, что вы не считаете нужным изучать Защиту от Темных Искусств, мисс Боунс, хотя у вас для этого больше причин, чем у многих присутствующих, — холодно прокомментировал Снейп.

— Простите, профессор, но мне казалось, — она сжала кулаки и смело посмотрела в глаза Снейпу. — Мне казалось, что это заклинания из учебника для второго курса.

— Именно так, мисс Боунс, — кивнул в ответ Снейп. — Если бы вы слушали меня внимательно в декабре, вы бы вспомнили, что тогда Министерство било тревогу из–за загадочных смертей, и я решил, что моим ученикам не повредит освоить базовое защитное заклинание, вместо того, чтобы выпускать бессмысленные снопы искр, как советуют составители учебника для первого курса. Садитесь, мисс Боунс, и постарайтесь запомнить, что у заклинания «Протего» есть две разновидности. Первая позволяет защитить непосредственно заклинателя, это самый простой вид чар. Вторая создает щит в пространстве, и благодаря этому щиту заклинатель может защитить не только себя, но и тех, кто находится рядом. Есть также заклинание, которое под силу только самым выдающимся волшебникам. Учитывая ваши успехи, не думаю, что кому–то из вас суждено будет использовать его, но если вы услышите его, возможно, поймете, о чем идет речь. «Протего хоррибилис», заклинание защиты территории. С его помощью можно защитить от проклятья даже поле для квиддича.

Гарри внимательно слушал Снейпа и записывал: «Протего хоррибилис». Теперь он тщательно вел конспекты всех лекций, хотя мало кто знал об этом, и еще меньше людей просили его одолжить свитки на время подготовки. Слишком дурная слава шла о почерке Гарри с первых недель учебы. Тогда он был занят Тайной Комнатой, василиском, Ритой Скиттер, черт знает, чем еще.

После занятия Сьюзен Боунс долго благодарила его за попытку вмешаться. Он отнекивался, но она настаивала, и так они дошли до Большого Зала.

— Сьюзен, можно тебя кое о чем попросить? — он положил рядом с собой стопку книг, налил тыквенный сок из кувшина и дождался, пока она объяснит, что сделает это с радостью. — Дело в том, что я задумал одну шутку. Розыгрыш. Хочу отправить… бомбу–вонючку.

Сьюзен прыснула от смеха, но потом посмотрела на Гарри очень строго.

— Слушай, я же не просто так. Я хочу, чтоб вышло поучительно. Смотри, я передам тебе письмо, ты отправишь его Парвати Патил из Когтеврана. Знаешь ее?

— Знаю, но я же могу просто передать ей письмо, — удивилась Сьюзен.

— Нет, это все часть плана, — Гарри наклонился над столом и зашептал очень быстро, — ты отправишь ей сову, она получит почту, от тебя, откроет конверт, а там будет еще один конверт, и она отправит письмо Невиллу, а Невилл отправит письмо Дину из Гриффиндора, а Дин отправит письмо Крэббу.

— Но ведь у Дина нет совы! — сбить с толку Сьюзен оказалось тяжело даже неразборчивой речью. Гарри удивился, почему же тогда она не разобрала его подсказку на уроке Снейпа, и тут же его осенила догадка: Сьюзен слишком честная. Она услышала подсказку Гарри и все поняла, но не стала пользоваться этим, потому что это было «против правил». Пуффендуйцы относились к правилам с большим уважением, гораздо серьезней остальных студентов. Слизерин считал правила помехой на пути достижения цели, Гриффиндор выше всего ставил справедливость, а для Ровены важнее была истина. Просить пуффендуйца нарушить правила, возможно, было не самой здравой идеей.

Стоило Гарри закончить размышления, как Сьюзен заявила:

— Точно! У Дина нет совы, он воспользуется совой Хогвартса, и последний получатель… — глаза ее сияли.

— Ну, что, поможешь? — без особой надежды попросил второй раз Гарри.

— Конечно! — она почти выхватила у него письмо и побежала отправлять.

Гарри потратил много недель на то, чтобы выяснить, под каким предлогом нужно отправлять письма от одного ученика другому, и теперь, сидя в гостиной Пуффендуя, поглядывал на Ханну, которая вертела в руках прилетевшее из ниоткуда послание.

Утром следующего дня он нервничал больше, чем перед походом к Сириусу. Тогда риск был почти эфемерным, тогда он понятия не имел, чем обернется дело. Сейчас ставки были очень высоки.

Букля летела к нему через весь Зал, и это было самое приятное зрелище с тех пор, как он увидел у себя на кровати мантию–невидимку. Запихнув послание между страницами справочника по зельям, он торопливо позавтракал, а после направился в Выручай — Комнату.

Прежде работать с чарами обнаружения ему доводилось нечасто. Помощь Гермионы сейчас была бы очень кстати, но та все еще корпела над размножением протеевых чар, кроме того, ей совершенно не нужно было знать о способе передачи анонимных сообщений, который придумал Гарри.

Он не мог написать письмо Люциусу Малфою, он не мог написать Барти Краучу, он не мог связаться даже с Сириусом без риска. Его единственным связным был профессор по Защите от Темных Искусств, который по неизвестной причине оставался преподавателем Хогвартса, хотя в прошлом сделал карьеру Пожирателя Смерти. Возможно, Дамблдор доверял ему, и это было не слишком полезно для Гарри. Возможно, Дамблдор не доверял ему настолько, что предпочитал держать как можно ближе к себе, и это тоже было вредно для Плана. Совиная почта, которую ученики получали ежедневно, а порой и несколько раз в день, была куда надежнее.

Приближалась середина марта. Чары обнаружения подтвердили догадку Гарри о том, что никому не будет дела до переписки семикурсников, и убедили его продолжить изматывающее общение со студентами разных факультетов. Его в шутку называли иногда Мальчик–который–спрашивает. Гарри смеялся над остроумными шутками когтевранцев, восхищался храбростью гриффиндорцев и охотно помогал пуффендуйцам, а слизеринцы просто смотрели на то, как обращается с Гарри профессор Слизнорт.

— Директор хочет видеть тебя у себя в кабинете.

Как гром посреди ясного неба. Гарри отложил в сторону книги и свиток с эссе по трансфигурации, посмотрел на сочувственное выражение лица профессора Стебль, и пошел по наизусть выученной дорожке.

— Гарри, я хотел поговорить с тобой о твоих родственниках, — сообщил Дамблдор, стоило Гарри переступить порог кабинета. Рядом с ним стояла встревоженная профессор Макгонагалл, и Гарри напрягся. Он совершенно выпустил из виду Дурслей. Просто махнул на них рукой, ведь теперь Сириус был официально оправдан, а это означало, что Гарри сможет не возвращаться к тете и дяде. Следом его посетила еще одна догадка: что, если Барти Крауч каким–то образом вышел на дом на Тисовой улице и убил его родственников? Возможно, в другом настроении Гарри оценил бы шутку на эту тему, но всерьез подумать о таком было страшно. Настолько страшно, что он совершенно забыл об окклюменции, и просто уставился на директора испуганными глазами подростка.

— Альбус, зачем вы пугаете мальчика? Гарри, с твоими родственниками все в порядке! — вмешалась профессор Макгонагалл. И Гарри окончательно убедился, что нашел в ее лице неожиданного помощника. Достаточно было оставаться маленьким беззащитным мальчиком, и она готова была искренне помочь, когда речь шла о его безопасности или родных.

— Гарри, с ними действительно все в порядке, — подтвердил Дамблдор, но Гарри успел заметить, как блеснули его глаза. Возможно, все это было очередной проверкой. В конечном счете, он так и не воспользовался мантией–невидимкой, но, наверное, должен был каким–то образом подтвердить директору, что достоин носить ее в чемодане.

— Профессор, я не понимаю, в чем дело? — он действительно не понимал.

— Мы с профессором Макгонагалл сегодня обсуждали вопрос твоего опекунства, — объяснил Дамблдор. — Дело в том, что Сириус Блэк, с которым ты встретился на рождественских каникулах, изъявил желание быть твоим опекуном. По законам магического мира он имеет на это право, он твой крестный отец, а это означает, что твои родители хотели, чтобы он, в случае, если с ними что–то случится, был твоим опекуном. Ты понимаешь, о чем я говорю?