Анклав (СИ) - Ермошин Андрей Федорович

Некоторое время инженер провозился с ключом зажигания, пока не выяснил, почти случайно, что двигатель запускается с кнопки. Промёрзший, тот не сразу отреагировал на кряхтение стартёра, но в итоге ожил. Гирляндой зажглась приборная панель, испещрённая непонятными столбиками и пиктограммами; приподнявшись, начала дёргаться вверх-вниз стрелка оборотов, из воздуховодов повеяло теплом. С предельной аккуратностью, словно опасаясь от этой чудно́й машины чего-нибудь непредсказуемого, Тимур нажал на педаль. Грузовик вздрогнул, медленно подался вперёд.

Путь наружу преграждали плотно сомкнутые ворота погрузочного цеха, которые, впрочем, только казались непреодолимым заслоном. Стоило бамперу упереться между створками, а Тимуру — чуть сильнее надавить на газ, как удерживающий их замок отскочил в сторону.

Вырулив из-под крыши, грузовик попал на колею от колёс внедорожника. Левей, в середине запорошенной площадки, темнела махина вертолёта: хвост был задран вверх, одна из застывших лопастей почти касалась снега. Внутри фюзеляжа, за настежь открытой раздвижной дверью, отливала бронзой груда стрелянных пулемётных лент.

Сбавлять скорость перед забором, отделяющим территорию первого комбината от дороги, Тимур не стал — грузовик протаранил хилые ворота на полном ходу, и те рассыпались салютом из листов железа.

Дорогу застилал дым: горел один из складов. Рвались из-под проломленной, крыши языки пламени. Снаружи, пытаясь сбить огонь, сновали дюжина мужчин; махал руками и что-то кричал дежурный в белой каске. Когда позади них возникла из ниоткуда и, буксуя задними осями, с гулом пролетела мимо тяжёлая машина, люди застыли кто где, на лицах — недоумение.

Хотя больница и занимала половину корпуса, выходящего окнами на главную площадь, крыльцо её подъезда теснилось в задворках на границе жилой и административной частей посёлка. Свернув с дороги в узкий переулок между складами, Тимур подвёл грузовик к ступенькам.

— Выводим его, скорей! — он схватился за ручку двери.

— Нет! — рявкнул Борис. Его пальцы мертвой хваткой вцепились в плечо инженера, удерживая того в кабине. — Едем!

— Куда? — Тимура будто кипятком ошпарили.

— К комбинату!

— Но ты же…

— Быстро! Жми на газ!

Алекс и Агата вжались в сиденье. Бешеный оскал и взгляд, мечущийся из стороны в сторону, громоподобный голос Бориса не оставляли сомнений в том, что контузия и шок полностью затмили ему разум. Их товарищ уже не был похож на себя прежнего, стал кем-то другим. Этот кто-то казался способным на всё, и даже разбить чей-нибудь череп о приборную панель ему стало бы не сложнее, чем яичную скорлупу за завтраком.

— Борис, — пробормотал Алекс, — успокойся, мы ведь только…

— Трогай! — переходя с рёва на нечто больше напоминающее визг, Борис стал трясти пистолетом у Тимура перед носом.

Машину сорвало с места. Замедление, поворот, вновь ускорение, резкий манёвр — Алексу показалось, что длилось это не более секунды. И вот уже нависали над ними грязно-серые постройки пятого комбината.

Вытолкнув Тимура из кабины, Борис переместился за руль и тоже спрыгнул на асфальт; мгновение спустя Алекс видел его бегущим трусцой в направлении главного корпуса.

Предзаводская площадка была полна людьми. Одна за другой, небольшие группы стягивались сюда из жилой части города: регламент предписывал рабочим после налёта являться к своим комбинатам для проверки по списку, детей родителям также нужно было приводить с собой. Те человек сорок, что уже толпились возле иглы флагштока, во всю глазели, показывали пальцами на необычный грузовик. Некоторые подходили ближе, стараясь заглянуть в кабину, но всё же держались настороженно, на почтительном расстоянии. Чуть поодаль, стояла в окружении настила из гильз четырёхствольная зенитка. На лафете, утомлённо опершись о бронещит, сидели зенитчики — и тоже смотрели в сторону грузовика. «Твой труд приближает нашу победу»: с неизменной величавостью возвышался надо всем автоматчик на фоне знамени, гигантский плакат в целую стену обогатителя.

Алекс подошёл к Тимуру, который продолжал стоять у водительской двери — там же, где был оставлен Борисом.

Волна оживления прокатилась по всё множащейся толпе.

В первых рядах небольшая группа — по-видимому, из одной бригады то ли шахтёров, то ли литейщиков — обступила пожилого мужичка в сером пальто административного работника. Остальные о чём-то с ним толковали, тот время от времени деловито кивал головой. Справа от мужичка внушительных размеров рабочий тоже беспрестанно говорил, махал руками то в сторону Алекса с Тимуром, то на угол главного корпуса, за которым только что пропал Борис. Приглядевшись, Алекс узнал в рабочем взрывотехника тридцать восьмой бригады — бригады, соперничество с которой по объёмам выработки всегда подстёгивало Бориса — а в низеньком чиновнике — самого́ начальника комбината.

Гомон разговоров нарастал, эхом прокатывался над площадкой детский плач. Обменявшись взглядами, Алекс и Тимур сделали пару шагов навстречу толпе, как вдруг их окликнули откуда-то из её гущи:

— Ну да, это они! Дядя Алекс, дядя Тимур! — ловко юркая между локтями и спинами Гюнтер — мальчишка из бригады Агаты — с радостной улыбкой выбежал наперерез Алексу. За своим протеже, более размеренно, следовал оператор проходческого комбайна Ян.

— А мы вас там обыскались! Вы все куда-то исчезли, Ян уже боялся, что… Откуда у вас такая машина? А где Агата? Это она там? — без остановки сыпал вопросами Гюнтер, но тут прямо у него на глазах бригадирша вылезла из кабины грузовика.

— Агата! — Гюнтер подался было к ней. Но та лишь отвернула голову и спешно зашагала прочь, прикрывая щёку — всю в ссадинах — не менее израненной ладонью.

— Агата, ты куда? — окликнул её Алекс.

Та даже не обернулась.

— Что с ней? — в интонации Гюнтера, растерянно наблюдающего, как удаляется бригадирша, задрожали нотки волнения.

Тут Гюнтера оттеснили в сторону с такой лёгкостью, будто тот весил не больше гипсокартонной мишени со стрельбища, и перед Алексом выросла громада взрывотехника тридцать восьмой бригады.

— Что у вас стряслось? — спросил тот.

— Агата… она… У неё шок, или вроде того.

— У того толстого олуха Кравича ушами кровь шла, я видел! А в руке пистолет. Где он пистолет взял?

Меж тем народу поблизости скопилось уже много: вслед за низеньким чиновником и тридцать восьмой бригадой подошла какая-то ещё, полукольцо вокруг грузовика продолжало разрастаться за счёт всё новых зевак.

— Ты чего, язык проглотил? — терял взрывотехник терпение. — Откуда пистолет?

— Эй, угомонись! — вмешался чиновник. — Кто надо разберётся. Не видишь, они там все контуженные! Медики, медики здесь есть? — крикнул он громко, полуобернувшись сначала через одно, потом другое плечо.

Масса людей около машины становилась тесней и тесней: сюда теперь подошли уже почти все, кто ранее находился на предзаводской площадке, и сюда же, гонимые любопытством, стекались вновь прибывающие.

Глухое шипение вперемешку с обрывками чьего-то дыхания разнеслось над площадью; в толпе невольно, как по команде, подняли головы. Выдохи прекратились. Человек у микрофона громкой связи с характерным звуком разжал губы и заговорил сквозь репродукторы дребезжащим, словно наэлектризованным голосом:

«Вни… внимание! Всем работникам третьего, четвёртого и пятого комбинатов приказано срочно явиться на плац пятого комбината. Приказ лично управляющего Курта Энцеля. Внимание! Всем работникам третьего, четвёртого и пятого…»

— Ай да Борис! — хлопнул в ладони Тимур: словно бы скинул с себя остатки полулетаргического оцепенения, в котором до сих пор пребывал. — Вот так номер! Ай да Борис!

Игнорируя раздражённые упрёки, он напролом прорвался сквозь несколько рядов людей к корме грузовика. Парой рывков разблокировал и опрокинул задний борт, вскарабкался в кузов. Спустя полминуты перед глазами недоумевающей толпы предстало содержимое одного из ящиков: Тимур подтащил серый контейнер почти к краю настила.