Снежная Королева - Наталья Александрова

— Силен мужик! — сказал Митька, то ли с уважением, то ли с опаской. — Ты с ним поосторожнее, Норка.

— Сама знаю! — отрезала она и побежала в горку.

Василий остановился. Над невысоким обрывом нависал большой валун, из-под него пыталась пробиться сосна. Камень прижимал ее к земле много лет, из-за чего выросла она кривая и косая.

«На севере диком растет одиноко на горном утесе сосна…» — неожиданно для себя вспомнила Лера строчки из школьного учебника по литературе. В воздухе разлилась свежесть, пахло грибами и соснами. А как было бы хорошо сейчас углубиться в самую чащу леса, побродить по глухим тропинкам, вдыхать ни с чем не сравнимые запахи осени и смотреть, как природа во всем своем великолепии готовится к последней агонии перед зимой…

— Все, — Василий тяжело дышал, — моя карта кончилась, теперь твоя очередь, девка.

Лера развернула свою половину карты.

— Отсюда прямо в лес, — она пошарила взглядом, — вот туда.

Митька не спорил, он с детства помнил, что Лера в лесу, как у себя дома, всегда найдет верное направление. Не было никакой тропинки, скорее всего, здесь проходил какой-нибудь зверь. Лере было этого достаточно.

Василий выругался, увязнув костылем во мху.

— Вот что, дядя, давай-ка вот так, — сказал Митька, подставляя ему плечо.

Шлыков скрипнул зубами, но не отказался. Лера шла, настороженно глядя по сторонам. Вот впереди глубокий овраг — все правильно, соответствует карте. Не переходя его, следует свернуть вправо, пройти вдоль до трех кружочков… Ага, вот они — три камня рядышком. Здесь вообще много камней, но эти большие, круглой формы. Молодец Лом покойный, отлично нарисовал карту, хоть и по памяти! Дальше пунктир строго на север и цифра наверху 25. Где тут север-то? Ага, там где мох на стволах растет, это уж точно, не ошибешься. Интересно, двадцать пять — это чего? Метров или шагов? Скорее шагов, не было у Лома рулетки под рукой.

Она отсчитала строго на север двадцать пять широких мужских шагов. Ничего. Хотя постой-ка… В стороне за стволами деревьев темнело что-то большое и угрожающее.

— Это ДОТ, — сказал Шлыков, когда Митька доволок его до того места, где стояла Лера, — долговременная огневая точка. Финны их понастроили в свое время полно. Линия Маннергейма тут проходила.

— Ни фига себе! — восхитился Митька. — Да это же целая крепость! А там наверху — пулемет стоял?

— Миномет, — авторитетно ответил Шлыков, — либо орудие противотанковое.

Митька смотрел восхищенно, как ребенок, которому подарили новую порцию игрушечных солдатиков.

— Ладно вам! Это же когда было-то? Остались одни развалины! — рассердилась Лера.

— Ну не скажи, — возразил Василий, — финны строить умели, это все признают. Тут, может, и до сегодняшнего дня все работает. Опять же оружие до сих пор мальчишки находят…

Митька уже спустился к ДОТу, обошел его и пытался открыть тяжелую проржавевшую дверь. Лера знала, что им туда не надо, что бетонная махина — только ориентир, мимо нее не пройдешь… Не сумев справиться с дверью, Митька залез на крышу, заросшую кустарником. Она последовала за ним.

Вокруг расстилался лес — тихий по осеннему времени, даже птицы не пели. Лере уже не нравилась эта тишина, она казалась зловещей. Да еще эта бетонная крепость, так и кажется, что сейчас откроется люк и выдвинется пушка.

Она еще раз взглянула на рисунок. Вот ДОТ, а сбоку нарисован крестик. Значит, груз спрятан там? Но в самом ДОТе ничего нет, это она знала точно. Только полный дурак может спрятать что-то в таких приметных развалинах. Мальчишки залезут или те, кто оружие ищут. Либо же «черные следопыты» — эти и вовсе скелеты выкапывают, чтобы потом похоронить заново.

И тут сверху она заметила, что от ДОТа во все стороны отходят ходы сообщения. За много лет они так заросли густым низким кустарником, что снизу было почти не видно. Лера определила нужный ход и спрыгнула вниз, едва не подвернув ногу.

— Туда!

Теперь не нужно было смотреть карту, ее безошибочно вело вперед чутье. Да на карте ничего больше и не было, кроме маленького неровного крестика, очевидно, Лом схитрил в последний момент и решил не упрощать задачу.

Под ногами было сыро, кто-то шарахнулся прочь — не то еж, не то лесная крыса. Лера едва не споткнулась о железную, насквозь проржавевшую крышку люка, присела и нащупала ручку. Подоспел Митька и показал небольшой ломик, взятый из машины.

— Что бы вы без меня делали!

Она даже не оглянулась, она расчищала от ржавчины крышку. На миг мелькнуло подозрение — то ли это место. Уж больно много корней и мха наросло на крышке. Но она тотчас успокоила себя, что покойный Лом, конечно, был человек осторожный и замаскировал свою захоронку на совесть.

— Ну что там? — жадно спросил приковылявший Василий, в канаву ему было никак не спуститься.

Митька поддел металлическое кольцо ломиком, и тяжеленная крышка со скрипом отвалилась. Вниз вели бетонные ступени. Митька спустился первым, освещая путь зажигалкой.

Относительно сухое помещение было заполнено полуразвалившимися ящиками.

— Снаряды… — протянул Митька, — и еще что-то. Мины, кажись, противопехотные…

Лера смотрела на другое. В дальнем углу что-то было аккуратно прикрыто брезентом. Она потянула брезент за край, и открылись компактные ящики, сложенные в штабель и забитые наглухо. Митька осторожно тронул один ломиком. Крышка отвалилась, и они увидели пакеты с белым порошком.

— Круто! — выдохнул Митька. — А я не верил…

«Я сама не верила», — подумала Лера.

— Ребятки! — жалобно позвал Василий сверху. — Ну что там? Есть? Не мучайте!

— Есть! — возбужденно отозвался Митька. — Все есть, дядя! И клад есть, и снаряды, и гранаты, и еще что-то…

— Ящик килограммов на двадцать… — бормотала Лера, — всего их… да тут полтонны героина!

И тут вдруг снова в мозгу зазвенел сигнал опасности.

Митька считал ящики, потом принялся обследовать боеприпасы. Глаза его горели, он бормотал что-то, трогал гранаты.

— Прекрати! — не выдержала Лера. — Вдруг взорвется…

— А ты не командуй! — вдруг вызверился Митька. — Тоже еще нашлась начальница! Что хочу, то и делаю!

Он схватил одну мину и бросил ее наверх, Василию.

— Держи, дядя, поиграй! — после чего нагло поглядел Лере в глаза.

Она молчала, сложив руки на груди.

— Значит, так, — Митька возбужденно огляделся, — я беру один ящик с герычем, здесь все маскируем и уходим. С Ласло связываться не станем, с азерами тоже, продадим потихоньку.

— Кому? Опомнись, Митька, мы и с тем-то товаром только попробовали сунуться, сразу в пекло угодили!

Митька не хотел слушать разумных доводов, его внезапно захлестнула жадность.

— В Питере найдем контакт! Или в Москве! Это у нас все на виду, не затеряешься, а в большом городе…

— В большом городе у тебя товар возьмут, а самого в бетон закатают, ты и моргнуть не успеешь! И потом, даже если и сможешь ты кого-то найти, то слухи поползут. Рано или поздно на тебя выйдут, и ты все расскажешь. И дорогу сюда сам покажешь! Не ты, так он! — она кивнула наверх.

— А его… — Митька показал пистолет.

— Ну правильно, — закивала Лера, — а заодно и меня. Мы тебе теперь без надобности, так? Дорогу назад сам найдешь!

— Эй, вы чего там шепчетесь? — забеспокоился Василий.

— Сам же ему мину дал, кретин! — зло бросила Лера. — Вот сейчас она рванет, и нас нету!

— Да… — Митька поскучнел. — Да я так, пошутил. .. черт знает, какая дрянь в голову лезет…

Лера поставила на место открытый ящик и тщательно закрыла все брезентом.

— Ничего мы отсюда брать не станем, — в ее голосе зазвучали металлические нотки. — Тут такое дело, если вывозить — то непременно все сразу. Уже имея конкретного покупателя на всю партию. А иначе, кроме неприятностей на свою голову, ничего мы не получим!

Надо выжидать и медленно, осторожно нащупывать нужные контакты. Ступать так, как будто идешь по минному полю. Врубиться во все, досконально изучить вопрос, полностью контролировать ситуацию. И только тогда найти могущественного союзника, который сомнет всю эту мелкую шушеру вроде Ласло и Аббаса одним движением бровей. Доказать этому человеку, что она ему нужна. И только тогда раскрыть ему карты. И то не все.

Вот как она понимала свои дальнейшие действия. С Василием можно будет договориться, он примет ее условия, потому что ему некуда деться. Все равно он в своем поселке не найдет помощников. И будет молчать. Но как объяснить Митьке, что нужно затаиться на время? Даже если он скрепя сердце признает ее правоту, где гарантия, что не протреплется, не разболтает все случайной девице в постели или приятелям по пьяному делу?

Она была уверена, что в глазах не отразилась ни одна мысль. Глаза ее были непроницаемы, да Митька всегда был неважным знатоком человеческой души, честно говоря, он и думать-то никогда не умел. Шаги свои рассчитывал вперед только на один ход. Ох, хлебнет она с ним еще горя!