Мистер Обязательность - Майк Гейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Очень даже сложно, — запротестовал я.
— Да нет же, все очень просто, — повторила она, притягивая меня к себе.
Мне придется все ей сказать.
— Алекс?
— Что-то случилось?
— Вот это, — глядя в область своего паха, произнес я.
— Что именно?
Я молча указал.
— Ох! — бросая жалостливый взгляд на мои трусы, проговорила она.
— Не то слово!
— Но ведь такие вещи случаются?
— Только не со мной, — уныло сказал я.
— То есть я хотела сказать… Я читала в журналах…
Не зная, что сказать дальше, она сделала такой жест, как будто бы искала нужное решение. Решения не находилось.
— А ты уверен?
— Еще бы я не был уверен, — огрызнулся я.
Тут же извинившись, я добавил:
— Послушай, извини, но все это слишком для меня неприятно. Давай я лучше пойду, и мы просто спишем это на неудачный опыт.
— Это я виновата? — спросила Алекс. — Я что-то не так сделала?
Мне хотелось только одного — как можно быстрее попасть домой. Попасть домой, забраться в кровать и никогда больше оттуда не вылезать. Никогда. И меньше всего на свете в этот момент мне хотелось стоять посреди этой квартиры полуголым и разговаривать с практически незнакомой мне женщиной о предмете столь интимном, что одна мысль о нем причиняла мне невыразимые страдания.
— Послушай, Алекс, ведь ты, как-никак, «Самая горячая штучка на ТВ». Так что вряд ли дело в тебе.
С довольно потерянным видом она произнесла:
— В любом случае мне очень жаль.
— Поверь, мне жаль гораздо больше, — сказал я, ища глазами свои штаны. — Никому на белом свете не может быть так жаль, как мне сейчас.
Ни колбаски, ни сосисочки?
— Даффи, ты в порядке? Выглядишь ты как-то странно…
Я приехал к сестре. Накануне была бессонная ночь, и теперь мне просто необходимо было с кем-нибудь поделиться своими переживаниями. Я лежал, растянувшись на ее креслах, с видом обиженного ребенка, который только что доломал любимую игрушку. Чарли в этот момент подстригал газоны в саду, а Верни сидела рядом со мной, поедала мороженое и внимательно меня разглядывала. Вид у нее был такой, будто я был не в себе и это ее тревожило.
Немногие решились бы обсуждать подобного рода проблемы со своими сестрами, но обратиться за сочувствием к Дэну или Чарли мне казалось и вовсе невозможным. К тому же в данном случае мне требовался женский взгляд на вещи.
Женщины как-то проще относились к своему телу. Во всяком случае, Верни никогда не церемонилась, когда речь шла о ее святая святых. Не успела она достичь половой зрелости, как я только и слышал о менструальных периодах, набухших грудях и преимуществах ночного масла из примулы. В детстве я неоднократно пытался объяснить ей, что такого рода вещи меня мало интересуют. Я даже зажимал уши и начинал что-нибудь орать, но информация просачивалась, несмотря на все мои усилия. С годами я оказался столь сведущ в вопросах так называемых «женских проблем», что мои девушки спрашивали у меня совета по тем или иным поводам. В общем, я решил, что именно Верни, хоть в наших телах и есть определенные различия, сможет утешить меня нужными словами, а то и советом. Кто знает, может быть, ей удастся совершить какое-нибудь чудо, которое исцелит меня.
— Нет, я не в порядке, — мрачно ответил я. — Сложно быть в большем непорядке. Я считаю, что более дерьмового непорядка в моей жизни еще не было.
— Конкретно-то что не так? — спросила она.
— Да все не так, — уныло ответил я, после чего рассказал ей о вчерашнем вечере с Алекс со всеми ужасающими подробностями.
Сидя на краешке дивана, Верни самым внимательным образом слушала мою печальную исповедь, лишь изредка позволяя себе восклицания вроде: «Боже мой!», «Какой ужас!» или «Бедняжка моя!». Когда я закончил рассказ, она поставила пустую тарелку из-под мороженого на пол и уставилась в область моего паха.
— А ты уверен?
— Помнишь ту сцену из «В джазе только девушки», когда Мэрилин Монро в своем умопомрачительном платье целует Тони Кертиса? Мне всегда казалось, что только мертвый не возбудится при виде этой сцены. Так вот, ситуация та же — я почувствовал себя «Мертвым.
— Но уверен ли ты в причине? Может быть, дело в том, что ты просто разнервничался? Она все-таки телевизионная штучка, и все такое…
— Поверь мне, — мгновенно прокрутив в голове события той ночи, сказал я, — я был совершенно спокоен.
— Может быть, ты слишком много выпил?
— Да я едва прикоснулся к алкоголю.
Верни встала и, взяв тарелку, вышла. Вернулась она с целой банкой шоколадного (но обезжиренного!) мороженого. Из банки торчала огромная ложка. Кажется, Верни воспользовалась своей беременностью для того, чтобы наконец-то наесться вволю. Усевшись на место, она продолжила трапезу.
Съев пару ложек, она спросила:
— Ты думаешь то же, что и я?
— Что именно?
— Что мужчины мыслят посредством содержимого трусов.
— И?..
— И… я думаю, ты все еще влюблен в Мэл.
— Ты что, шутишь?
— Ничуть. Вспомни, ведь раньше он тебя никогда не подводил.
Я открыл было рот, но Верни не дала мне сказать:
— Ради бога, уволь меня от подробностей, милый братец. Просто скажи — да или нет?
Я кивнул.
— Ну, вот видишь! Здесь все дело в психологии. Ты… короче говоря, ты все еще любишь Мэл!
— Да это полный бред! — завопил я, не желая признавать очевидность ее открытия. — И ты сама прекрасно это знаешь.
— Хорошо, хорошо! — взмахнув руками, сказала она. — Я всего лишь сделала предположение.
— Ах, так! В таком случае не надо мне твоих предположений! — раздраженно сказал я и встал, собираясь уйти. — Я к тебе за советом пришел, а ты… И не думай, будто я собираюсь немедленно отправиться к врачу за лекарством от Мэл, или заскочить в «Холланд & Баррет»[56] за пищевой добавкой «Анти-Мэл», или того лучше — прикупить в аптеке противоподружковый пластырь! Дело совершенно не в Мэл. Ни в малейшей степени.
Тут я немного успокоился, сообразив, как глупо, должно быть, выглядело мое негодование.
— Я ухожу. Вместо того чтобы искать ответы на свои вопросы у тебя, надо было вести себя как мужчина и самому во всем разобраться. При следующей нашей встрече, дорогая сестрица, ты увидишь перед собой совершенно здорового во всех смыслах этого слова мужчину. Прощай.
В течение следующей недели я дважды виделся с Алекс. Оба раза мы прекрасно провели время, веселя друг друга и слегка флиртуя, но достаточно было малейшего намека на предстоящую интимность, как у меня… в общем, ничего не происходило. Самое удивительное заключалось в том, что на Алекс это действовало возбуждающе. Как будто ее титул «Самой горячей штучки» зависел от того, затянет ли она меня в постель, и в страхе потерять свой титул, она прилагала всевозможные усилия, чтобы добиться меня. Она снова и снова приглашала меня подняться к ней «на чашечку кофе», а я все время отказывался, смертельно боясь вновь оконфузиться. Чем больше я отказывался, тем больше она настаивала. В каком-то смысле ситуация была уникальной, в юности я и мечтать не мог ни о чем подобном. Если бы тогда, в шестом классе, я смог убедить моих одноклассниц в том, что это мне не нужны их сексуальные посягательства, а не наоборот, жизнь моя в то время протекала бы совершенно по-другому. Впрочем, все это не имело никакого значения, ибо факт оставался фактом — никаких подвижек, несмотря на трусы большего размера, поедание кукурузных хлопьев «Брэн» и рассматривание каталогов женского нижнего белья.
— Дафф, ты в порядке?
Неделю спустя я вновь оказался на кушетке скорой сексуальной помощи в доме у моей сестры. На этот раз я был готов прислушаться к любому ее совету, даже если бы речь пошла о целебных пиявках, потере какой-нибудь конечности или о Мэл.
— Нет, — уныло ответил я.
— Он по-прежнему?.. — она вопросительно подняла брови, указывая взглядом на мои колени.
— Да.
— И ничего не происходит?
— Ничего.
— Ни колбаски, ни сосисочки? — давясь от смеха, Верни чуть с дивана не свалилась.
Вытерев глаза, она еле-еле успокоилась и с трудом выговорила:
— Ты уж прости меня, Даф! Просто не могла удержаться!
— Понятное дело. Как не посмеяться за чужой счет…
В отчаянии обхватив голову руками, я задумался над тем, суждено ли мне когда-нибудь избавиться от этого кошмара.
— Ты правда думаешь, что все дело в Мэл?
— А сам ты как думаешь?
— Да не знаю я! Похоже на то, но ведь…
Тут в прихожей послышался звук открывающейся двери, и наш разговор прервался. Чарли вернулся с работы. В прихожую он вошел с двумя вместительными пакетами в руках, в которых что-то явственно позвякивало.