Мистер Обязательность - Майк Гейл

Итак, Роб.

Я помнил о его существовании, но не знал его имени. До этой минуты.

Роб.

Она, наверное, когда-то называла его имя, но что мне было до него в ту пору?

Роб.

Имена бывших бойфрендов моих возлюбленных никогда не задерживались в моем мозгу. Зачем?

— Ты теперь встречаешься с тем самым Робом, с которым когда-то встречалась целых два года? С тем самым Робом, который сделал тебе предложение? И который, как ты сама выражалась, слишком «давил» на тебя? И которого ты бросила, потому что не хотела жить вместе? — Я саркастично вздохнул. — Ах, так значит, с тем Робом. Что ж, я отлично его помню.

— Да-да, с тем самым, — спокойно переждав мои потуги к остроумию, произнесла Мэл. — Я встретилась с ним случайно в баре «Цинк» вскоре после того, как мы с тобой разошлись. Мы тогда просто поболтали, вспомнили прежние времена. Короче говоря, ничего такого. Через пару дней он мне позвонил и предложил вместе поужинать. Сперва я отказалась, а потом подумала — а почему нет? Почему, собственно говоря, я должна проводить вечера в одиночестве и слезах? Почему бы не провести с кем-нибудь приятный вечер? Вот я и провела. И не считаю, что мне нужно за это извиняться.

Она остановилась, переводя дыхание.

— Я ответила на все твои вопросы, Даффи?

Совсем даже не ответила. Нисколечко. Но, в конце концов, некоторые вещи лучше не знать вовсе.

Сказать мне было нечего. В каком-то смысле заданный ею вопрос являлся вызовом — посмею ли я взглянуть правде в лицо, осознав наконец что натворил.

— Ты… ну, ты понимаешь… ты счастлива с ним? — неожиданно для самого себя спросил я.

Она улыбнулась.

— На тебя это совсем не похоже — говорить намеками.

Мэл решила, что я говорю о сексе. Она явно не понимала, что я никогда в жизни не заговорил бы с ней о том, как именно они с Робом занимаются любовью.

— Ты неправильно меня поняла, — начал объяснять я. — Я имел в виду исключительно то, что сказал: ты счастлива с ним? В прямом смысле этого слова.

Кажется, она не ожидала такого вопроса.

— Да, пожалуй. Я счастлива с ним.

— Я очень рад, ведь ты этого заслуживаешь.

Мы опять замолчали. Последнее время моя жизнь состоит исключительно из таких вот пауз. Я уже начал привыкать к ним. Ну, еще одну паузу, ну, пожалуйста! Скоро я буду рыскать по задворкам лондонских клубов в поисках дозы молчания. Эти паузы подстерегали меня повсюду, при каждом удобном случае подчеркивая мою неадекватность окружающему миру.

— Но ведь ты не об этом хотел поговорить, не так ли? — прервала молчание Мэл. — Давай, рассказывай — в чем дело? Что-то случилось?

Я посмотрел на женщину с младенцем, затем на столик с недоеденным круасаном, затем на свое отражение в витрине кафе.

— Я получил сегодня вот это письмо, — сказал я, разворачивая и протягивая Мэл конверт. — Оно от моего отца.

— О боже! — тихо произнесла Мэл.

Прочитав письмо, она пододвинулась поближе ко мне и взяла меня за руки.

— Мне так жаль, Даффи! Правда, ужасно, ужасно жаль.

Вот за этим я и пришел к ней. Мэл была единственным в мире человеком, которому не нужно было ничего объяснять. Более того, она отлично понимала, что именно я чувствовал в этот момент. В отличие от меня.

— Он пишет, что хочет встретиться с тобой.

— Да. Как-то странно все это… — пробормотал я.

— А он, случайно, не опоздал на двадцать восемь лет?

Глаза ее наполнились слезами, и она тихонько сжала мою руку.

— Извини, что я так реагирую. Просто это письмо меня ужасно разозлило. Неужели он считает, что может вот так, запросто, вернуться в твою жизнь?

Вытерев слезы, она спросила:

— Ты собираешься встречаться с ним?

— Нет.

— Чем я могу тебе помочь, Даффи? Хочешь, я поговорю об этом с твоей мамой или Верни? Мне так хочется чем-нибудь помочь тебе. Правда.

— Все будет в порядке, — сказал я. — Здесь и делать-то особенно нечего. Я ведь не собираюсь с ним встречаться. Просто, кроме как с тобой, мне не с кем об этом поговорить.

Мэл улыбнулась.

— Я рада, что мы все еще можем положиться друг на друга.

— Я тоже.

Она взглянула на часы.

— Ты меня проводишь?

Я кивнул.

По дороге к ее сияющему офису мы с удовольствием болтали о том о сем, избегая серьезных тем. Мы поговорили о волосах (она собиралась коротко подстричься, а я раздумывал, не отпустить ли бородку), о статьях в журналах (я недавно прочел заметку о том, что к 2030 году все мужское население планеты вымрет, а она узнала из какого-то журнала, что женщины в Америке забили на мужчин и взамен покупают собак) и о «Ист-Эндерах» (выяснилось, что хоть мы и смотрели последнюю серию по разным телевизорам, но комментировали все происходящее по-прежнему одинаково).

Наконец мы подошли к ее зданию, сверкающему в лучах солнца. Пора было прощаться.

— Спасибо за то, что ты говорил по поводу… ну, в общем… Что ты хотел бы, чтобы я была счастлива, — сказала она. Затем она поцеловала меня в щеку. — Для меня это многое значит. Я бы тоже хотела, чтобы мы оставались друзьями. И чтобы у тебя тоже все было в порядке.

Взглянув на нее, я вдруг понял, что мне необходимо рассказать ей обо всем, что творилось сейчас в моем сердце. О том, как моя мама считала, будто отец будет вечно любить ее. И о том, как Грэг изменяет верной ему девушке. А Дэн воспринимал все, что делала для него Миена, как должное. И о сотнях других мужчин, считавших, что у них есть семейные обязательства и тем не менее бросавших своих детей, жен и возлюбленных. Я не знал, являюсь ли я одним из них или способен на большее. Способен ли я выдержать данное обязательство или только думаю, что способен. И не сбегу ли я от нее, как когда-то сбежал мой отец. Может быть, именно поэтому я не хотел жениться — из-за боязни собственного предательства. Но больше всего я хотел сказать ей, что никто на белом свете не был мне так нужен, как она.

Ничего этого я не сказал. Еще одна пауза канула в вечность.

— С тобой все в порядке? — спросила Мэл. — Такое ощущение, что ты витаешь где-то далеко.

— Да нет, все нормально, — неопределенно ответил я. — Наверное, все будет хорошо.

Чай, кофе… потанцуем?

Прошло несколько недель, прежде чем я решил, наконец, не разыгрывать из себя маленького мальчика и придумать, что же мне делать с моим отцом. Для начала я поговорил об этом с Верни, что несколько прояснило для меня будущую линию поведения.

Как ни странно, ей он не написал, и это ни в малой степени ее не беспокоило, потому что, в отличие от меня, она категорически не желала его видеть.

После разговора с сестрой я слегка успокоился и стал раздумывать над тем, какую форму может принять наша дружба с Мэл. В перерывах я еще успевал подумать о своей одиозной карьере. И тут случилось непредвиденное: меня пригласили на прослушивание в «Горячее шоу», а выходя оттуда, я столкнулся с Алекс.

— Даффи, ты ли это? — окликнула она меня. — В самом деле — ты.

Обернувшись, я поприветствовал ее. На самом деле я заметил ее, еще когда входил в «Студию-3», но постарался сделать вид, что ничего такого не происходит.

Несмотря на то, что было пять часов дождливого рабочего дня и даже самая суперская супермодель имела право к этому времени выглядеть черт знает как, Алекс смотрелась потрясающе.

— А ты что здесь делаешь? — спросила она меня, как давнего знакомого, и расцеловала в обе щеки.

— У меня было прослушивание, — смущенно ответил я. — Для твоей программы.

— Ну да, конечно, — вспомнила она. — Я ведь видела твое имя в сегодняшнем списке, но совершенно забыла об этом. Ну, как прошло?

— Понятия не имею, — пожал я плечами.

Дело было совсем не в моей скромности: я действительно не знал. При этом ощущение было такое, будто я провел здесь целый день. Я рассказал несколько собственных шуток, продемонстрировал небольшую зарисовку по тому сценарию, который они мне предложили, и рассказал им о себе. И тем не менее я понятия не имел, как все прошло.

— А как тебе показалось — ты им понравился?

— Да вроде бы. Во всяком случае, чувства отвращения на лицах написано не было. В общем, сложно сказать. Они себя не выдают.

— Это точно. Со мной было то же самое. Помню, я после этого прослушивания несколько дней не могла ни спать, ни есть.

Дружески потрепав меня по плечу, она добавила:

— Я уверена, ты им понравился.

— Ладно, что обо мне говорить, — сказал я. — Лучше расскажи, как ты сама поживаешь? Что хорошего на шоу?

— Все отлично, — с энтузиазмом откликнулась она. — Честно говоря, столько работы, что я совершенно выдыхаюсь. Но ведь приятно уставать от работы?

— Еще бы, — соврал я. Единственный известный мне вид усталости — это усталость от нифиганеделания.