Флоту - побеждать! - Вячеслав Коротин

А Вирена, в конце концов, можно будет и на 'Пересвет' младшим флагманом Первого броненосного отряда пристроить, тем более, что пока они с Щенсновичем ещё не адмиралы, а там, как говорится, 'или эмир умрёт, или ишак сдохнет'.

К состоявшемуся назавтра совещанию уже были получены известия от Фока: 'Японцы начали штурм Цинджоуских позиций'. Было решено немедленно отправить к перешейку 'Гремящий' и 'Отважный' с 'Бойким' и 'Бурным'. 'Бобр' и 'Сивуч' переводились в Дальний, чтобы находиться поближе к месту вражеской атаки, и сменять своих товарищей побыстрее. 'Гиляк' всё‑таки оставили на рейде Порт — Артура — никто не гарантировал того, что японцы не попытаются ещё раз закупорить проход брандерами или в очередной раз набросать мин заграждения перед самым Порт — Артуром.

Глава 12

Цинджоу

В результате трёхдневных боёв дивизиям генерала Оку, ценой огромных потерь всё‑таки удалось выбить русских собственно из города Цинджоу, но на пути японской армии встала высота Наньшань наглухо запирающая проход через перешеек. Защищала гору бригада генерала Надеина.

Митрофан Александрович выведен в бессмертной эпопее Степанова дряхлым старичком… На самом деле ему было в 1904 м году шестьдесят пять лет — не юноша, конечно, но и совсем не старик, а уж энергии у него хватало на несколько тридцатилетних.

Первой волне пошедших на штурм японцев врезали от всей души. Русской, широкой, загадочной и размашистой. И в реальной истории японцы понесли наверное самые страшные потери именно под Цинджоу, а уж теперь…

Казалось бы: насколько серьёзно могут повлиять на результаты столь масштабной битвы несколько дополнительных десятков малокалиберных пушек и пулемётов? Сколько вражеских жизней они смогут забрать в довесок к имеющимся возможностям? Несколько сотен? Тысячу?..

Но ведь каждый убитый или раненый враг — это оставшийся в живых свой боец, а он может уничтожить ещё одного врага, а может и не одного.

Четвёртая дивизия генерала Оку покрыла своими телами подступы к высоте, после чего японцы перешли к артиллерийской дуэли с защитниками перешейка. Причём, сначала удача была на стороне атакующей стороны — со своих закрытых позиций орудия страны Ямато стали исправно перемешивать с землёй, стоящие относительно открыто русские пушки. Но тут в драку вмешался флот. Тот, который под Андреевским флагом.

'Гремящий' и 'Отважный' вошли в бухту Хэнд, и стали методично разносить вдребезги и пополам как японские батареи, позиции которых отлично просматривались с моря, так и любые, сколь‑нибудь заметные скопления пехоты. Девяти и шестидюймовые снаряды обрушились на укрепления и боевые порядки японских войск. А корабельная пушка выпускает в единицу времени снарядов больше, чем сухопутная батарея такого же калибра — механизмы и электричество на боевом корабле имеются в достатке. И это совсем не тот случай, о котором говорил Нахимов: 'Пушка на берегу стоит корабля в море' — артурцам пришлось иметь дело не с береговыми батареями противника, а открытыми для обстрела с моря полевыми. Лебедев и Цвингман подвели свои канонерки к берегу настолько близко, насколько было возможно, даже разворачиваться они смогли только с помощью миноносцев. Благодаря их огню атаки японских войск в центре и на левом фланге были отбиты с большими потерями для наступавших. С наступлением темноты 'Гремящий' и 'Отважный' вместе с эсминцами вернулись в Дальний, где своей очереди вступить в бой назавтра ожидали 'Бобр', 'Сивуч' и 'Бесшумный' с 'Беспощадным' — русский флот не собирался предоставлять никаких передышек рвущимся на Квантунский полуостров врагам.

Русские канлодки натворили только за один день таких дел, что Оку немедленно запросил помощи у адмирала Того.

Командующему Соединённым флотом отнюдь не улыбалось сейчас, когда ещё не все корабли, побывавшие в последнем сражении, стали полностью боеготовы, (а 'Асаму' вообще пришлось отправить на ремонт в Сасебо), снова вступать в бой с Тихоокеанской эскадрой русских. К тому же имелись агентурные сведенья, о вводе в строй 'Ретвизана' и 'Цесаревича'.

Поэтому было решено оказать помощь армии со стороны Печелийского залива, на правом фланге наступления. Туда направился отряд капитана второго ранга Ничияма в составе 'Цукубы', 'Хейена', 'Акаги' и 'Чокай'. Прикрывали переход Шестой боевой отряд и 'Ниссин' с 'Якумо', которым были приданы Третий отряд истребителей и Девятый отряд миноносцев под общим командованием контр — адмирала Того Масамичи, младшего брата командующего Соединённым флотом страны Ямато.

Сказать, что защитников высоты Наньшань неприятно удивил обстрел их левого фланга с моря — практически ничего не сказать. Солдаты и офицеры квантунского гарнизона уже успели привыкнуть к мысли, что флот их в обиду не даст, что подтвердилось как вчера, так и нынешним утром — 'Бобр' и 'Сивуч' старательно обкладывали своими снарядами японские позиции, очень успешно обкладывали, ведь у этих, пусть и более стареньких канонерок, имелось по несколько дополнительных стосемимиллиметровых пушек. Каковыми их более молодые 'коллеги' 'Гремящий' и 'Отважный' не обладали. Так что приходилось полкам генерала Оку ещё более лихо, чем вчера. Пока не загрохотало с запада…

Японцы включили в состав атакующего артиллерией русские позиции отряда корабли с максимально крупнокалиберной артиллерией, которая могла располагаться на мелкосидящих судах. Пушки хоть и старенькие, но тяжёлые. И снаряды имели соответствующие…

В общем, отряд капитана второго ранга Ничияма стал творить зеркальное тому, что делали русские канлодки на противоположном берегу перешейка. Тяжёлые морские орудия здорово подрасковыряли правый фланг обороны горы Наньшань, к тому же японская пехота не оставляла сомнений по поводу своего упорства и мужества в бою. Даже русские стрелки и артиллеристы, посылая пули и шрапнель в батальоны по грудь в воде пытавшиеся форсировать мелководье для атаки русского берега. Передававших своё знамя из рук в руки до самого последнего неубитого бойца. Убивали и последнего. Плавали за утонувшими знамёнами, но восхищение храбростью и настойчивостью атаковавшей японской армии высказали позже в своих мемуарах очень многие из российских офицеров.

К тому же довольно скоро японские канонерские лодки обстрел прекратили и отошли в Печелийский залив.

И ничего удивительного — Макаров, как только узнал о такой наглости со стороны противника, как прорыв в залив Жёлтого моря, прямо мимо главной базы российского флота, в первую же высокую воду вывел из Порт — Артура всё, что несло на себе Андреевский флаг и давало более тринадцати узлов. Даже 'Амур'. В порту, кроме клиперов и 'Забияки' из боевых кораблей остались только ремонтирующиеся 'Петропавловск', 'Пересвет' и 'Аскольд'. Плюс 'Гиляк' с четвёркой 'соколов' для охраны рейда. И 'Всадник' с 'Гайдамаком' тоже оставались в распоряжении Лощинского.

Выход эскадры из Артура не остался незамеченным — 'Такасаго' и 'Иосино', которых адмирал Того предусмотрительно направил наблюдать за выходом из Порт — Артура, начали передачу по радиотелеграфу.

'Баян' с 'Богатырём' успели выйти и сблизиться с вражескими разведчиками, но тем уже удалось, если и не передать своему командующему какие корабли вышли из порта (мощная радиостанция 'Баяна' немедленно стала глушить эфир искрой), но и при этом командующий Соединённым флотом мог понять — русские вышли.

Степана, пока крейсера и броненосцы вытягивались на внешний рейд, как говориться в классике кинематографа, 'терзали смутные сомнения' — Того действовал по принципу: Я знаю, что ты знаешь, что я знаю… Или 'Ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь…'

В смысле, командующий Соединённым японским флотом понимал, что отправлять вокруг Квантунского полуострова, с кончика которого скалила зубы Артурская эскадра достаточно слабый отряд — авантюра чистейшей воды, и понимал, что это понимает Макаров. А, значит, и не ожидает русский адмирал такого оголтелой наглости со стороны противника. Чем можно попытаться воспользоваться. Тем более, что маршал Ояма ПРОСИЛ помочь армии. А не выполнить эту 'просьбу' для флота совершенно невозможно. Особенно после недавних событий, когда Третья эскадра не смогла сберечь целых шесть транспортов с бойцами и прочими грузами… Адмирал Катаока теперь оправдывается перед богами, а перед императором ответ держать командующему флотом. За весь флот. И нужно как можно скорее реабилитироваться.

К тому же русские канонерки и миноносцы возле перешейка тоже под ударом — не посмеет Макаров оставить их без прикрытия. А если посмеет — будет за это наказан…

Степан, конечно, не мог читать на расстоянии мысли Того, но пытался их просчитывать.

— Поднять сигнал: 'Полтаве', 'Севастополю', 'Богатырю', 'Диане' и 'Амуру' с миноносцами Второго отряда следовать в Печелийский залив. Обнаружить противника, атаковать его и уничтожить.