Флоту - побеждать! - Вячеслав Коротин

Адмирал невозмутимо поднёс бинокль к глазам и стал сосредоточенно высматривать каждый маневр приближающегося русского крейсера. А 'Богатырь' был тем ещё игроком в намечающейся катавасии — его бортовой залп практически равнялся таковому от всего Шестого боевого японцев, а уж когда подоспеет 'Диана' — сынам Аматерасу останется только молиться…

— Двухтрубный японец отстаёт! — азартно выкрикнул сигнальщик.

— Ну, этого мы точно догоним, — хищно выдохнул Стемман.

— Не догоним, Александр Фёдорович, — осадил каперанга адмирал. — Но погоняемся. Временно. Передать на 'Диану' и миноносцы: 'Курс норд — вест, осмотреть подходы к бухтам. В случае обнаружения неприятеля — атаковать!'.

— Думаете, японцы нас за нос водят, — понял каперанг, — пытаются увести от своих канонерок?

— Более чем уверен, — отозвался Матусевич. — И эта 'хромая утка' нам специально подсунута — от 'утят' нас увести хочет. Как только приблизимся на дистанцию поражающего огня — быстро выдаст все свои паспортные узлы и улепетнёт под защиту отряда и броненосных крейсеров, которые, наверняка, уже идут навстречу. Не уважают нас японцы — дураками считают. Ну и пусть себе, не будем их разочаровывать, временно сымитируем погоню за этим 'подранком'… А светлейший пусть ловит прячущиеся по углам японские канонерки.

Светлейший князь Ливен, командир 'Дианы', потратил на поиски не так уж и много времени — буквально через четверть часа после отворота на норд, по курсу обнаружился дым, который немедленно стали преследовать. А ещё через непродолжительный отрезок времени уверенно опознали японскую канонерку, которая на все своих немногих узлах пыталась спастись от надвигающейся махины русского крейсера.

На зуб 'богине охоты' попался 'Чокай' — кораблик грозный для берега, но практически не представлявший опасности для своего нынешнего преследователя, который только по водоизмещению превосходил жертву в десять раз. Да, на канлодке имелась крупная, двухсотдесятимиллиметровая пушка, но дальнобойность этого короткоствольного орудия была по меркам морского боя просто смешной.

— Даже топить неудобно эту калошу, а, Андрей Александрович? — весело посмотрел на своего командира старший офицер 'Дианы'.

— Очень даже удобно, — не принял шутливого тона Ливен. — А высшая доблесть для военного, по — моему, не геройски погибнуть в бою с превосходящими силами противника, а поймать его в тот момент, когда он слабее и уничтожить. Ну, или заставить сдаться.

— Полностью согласен, — слегка смутился Семёнов. — Но, думаю, что от японцев белого флага мы не дождёмся.

— Разумеется. Но выполнить необходимые формальности всё‑таки стоит. Сигнальные! Поднять: 'Предлагаю спустить флаг и сдаться'.

Никто не удивился, когда в ответ на взлетевший на мачту флажный сигнал японец грохнул выстрелом. Снаряд лёг с большим недолётом.

— Ну вот. Действия по протоколу завершены. Начинайте, Леонид Леонтьевич.

Старший артиллерист крейсера, лейтенант Иванов — пятнадцатый удовлетворённо кивнул, и через минуту баковая шестидюймовка послала во врага первый пристрелочный снаряд.

Когда всплески начали приближаться к борту 'Чокая' капитан второго ранга Ямадауми понял, что чуда не произойдёт — помощи ждать неоткуда, а маленькой канонерке вполне хватит трёх — четырёх попаданий калибром в шесть дюймов, чтобы взять курс по направлению к морскому дну. А попадания не замедлили последовать. Сначала взрывом уничтожило кормовое орудие и на юте разгорелся пожар, потом пробило борт с разрывом в машинном отделении — корабль почти полностью потерял ход и окутался паром. Даже на мостике были слышны вопли обваренных в утробе корабля кочегаров и машинистов. А следующий снаряд избавил командира канонерки от созерцания дальнейшего разрушения и уничтожения 'Чокай' — разметало как мостик, так и всех, кто на нём находился…

С совсем уже убийственных десяти кабельтовых 'Диана' прошлась по корпусу гибнущей канонерской лодки шквалом ещё и трёхдюймовых снарядов, после чего очередной японский корабль был вычеркнут из списков Объединённого флота.

— Горизонт чист. Ловить вроде больше некого. Прикажите спустить катер, Владимир Иванович. Попробуем вытащить из воды этих горемычных японцев, что уцелели в бою.

Катер немедленно спустили, катер отвалил от борта 'Дианы', и те, кто ещё совсем недавно прикладывал все силы, чтобы затоптать в волны японских моряков, рисковал собой, чтобы отобрать у пучины жизни этих же самых японцев…

Подняли из воды с 'Чокая' двадцать семь человек. Ни одного офицера среди спасённых не было.

Однако, совсем не посреди Печелийского залива русский флот разыгрывал свою главную партию сегодня. Отряд Ухтомского достиг бухты Кинджоу, и стал выполнять поставленную командующим задачу: на совсем недавно оставленной японцами акватории 'Сердитый', 'Стройный' и 'Смелый' стали деловито раскладывать мины. Мин, конечно, имелось немного, но главное, чтобы на берегу японские наблюдатели поняли: 'Мины в бухте стоят'.

А на входе в неё сейчас ещё и деловито ползал 'Амур'. И тоже не картошку здесь сажал…

Так что очень и очень рискованно становилось канонеркам японского флота поддерживать приморский фланг своей, штурмующей перешеек армии.

Протралить бухту, конечно, можно, но времени на это уйдёт не день и не два. Особенно учитывая то, что свои малые миноносцы японцам нужно соответственно снарядить, оборудовать. Причём на Эллиотах как минимум. Потом провести их снова в Печелийский залив. А на дороге туда стоит Порт — Артур, и эскадра адмирала Макарова отнюдь не отстаивается на внутреннем рейде. И уже неоднократно показала, что нахальничать около берегов Квантунского полуострова никому не позволит.

И это давно уже почувствовали все, от младших флагманов, до распоследнего матроса — штрафника. Все, под чьими ногами качалась палуба свято верили, что 'борода' не даст япошкам ни малейшего шанса на победу в этой войне. Это же чувствовали и армейцы, и, сегодня, в очередной раз убедились: 'Флот не выдаст!', 'Флот не оставит!'.

А басы девятидюймовок 'Бобра' и 'Сивуча' на правом фланге защитников Кинджоуской позиции являлись ещё одним аргументом в пользу того, что эскадра прикладывает все силы, чтобы помочь своим братьям на берегу.

А артурские 'соколы', разложили сфероконические мины, которых имелось до чёртовой матери на кораблях Тихоокеанской эскадры, где поодиночке, а где и 'букетами'. После чего деловито отметились по японским позициям из своих малокалиберных пукалок и покинули бухту.

Сфероконические, конечно, маломощны — для броненосца или крейсера — мелкая неприятность, но любой из них достаточно, чтобы обеспечить канонерской лодке серьёзные проблемы при подрыве — утонуть не утонет, но вот довести её хотя бы до Эллиотов на ремонт, будет той ещё задачкой… А вести придётся мимо Порт — Артура, где Макаров отнюдь не бездействует.

А тралить… Ну да — оборудовать свои малые миноносцы для траления, обеспечить их проход вокруг Квантуна, потом день — два на собственно обезвреживание мин… Короче, несколько дней передышки на левом фланге обороны, русский флот своим собратьям на суше обеспечил. А может и не несколько: кроме мин обычных артурские эсминцы набросали с десяток 'сюрпризов замедленного действия'. Макаров уже давно поставил своим минёрам данную задачу — соорудить мину, которая вставала бы на боевой взвод через неделю — другую, а то и даже месяц после постановки. И даже идею подкинул. Простую как блин идею: отматывается минреп нужной длины, якорь стопорится, а мина крепится к якорю алюминиевой проволокой соответствующей толщины. При попадании в солёную морскую воду немедленно начинает работать гальванопара железо — алюминий, в которой по всем законам химии растворяется более активный металл — тот, из которого проволока. В результате, через определённое время, на протраленном ранее пространстве всплывает на заданную глубину мина, готовая немедля покарать гневом своего взрыва любой корабль, который посмеет потревожить её днищем.

Неделю назад минные офицеры занятые в данном проекте доложили командующему об успешном завершении испытаний.

Вообще‑то Степан готовил эти 'подарки судьбы' для Дальнего, справедливо полагая, что, в конце концов, порт придётся сдать японцам. Возможно придётся. Но 'соломку для подстилки' следовало готовить заранее. И бухта Цинджоу была прекрасным полигоном для испытаний новопридуманных пакостей для противника.

'Соколы', выполнив свою задачу, саданули на прощание несколькими очередями по японским позициям из своих малокалиберных орудий и отошли к эскадре Ухтомского. Понятно было, что это, в основном 'прощальный салют', что эти снаряды вряд ли принесут сколько‑нибудь ощутимый вред дивизиям армии Оку, но было весьма неплохо обозначить как для противника, так и для своих, что МЫ ХОЗЯЕВА В ЭТОМ МОРЕ.