Бриллиант мутной воды - Дарья Донцова

Несколько дней Леня раздумывал, как поступить, но потом все же отправился в Капотню и вновь был поражен нищенской обстановкой. У девочки даже не было собственной кроватки, она спала вместе с матерью на отвратительном диване. Серегин явился с тортом и апельсинами. То, что ребенок редко видит фрукты, ему стало понятно сразу. Лиза мгновенно схватила оранжевый мячик и попыталась съесть его вместе с кожурой. Мать отобрала у нее лакомство, очистила его, потом достала из шкафа свидетельство о рождении. Серегин уставился на запись, произвел в уме подсчет. Выходило, что Лиза и впрямь могла быть его дочкой. Но определенные сомнения у мужика все-таки остались. Поэтому он сказал:

— Хорошо, я тебе помогу еще раз, но не надейся, что стану содержать девочку.

— Я ничего не прошу…

— Ладно, сначала поменяем квартиру.

— Не надо, — пробормотала Беата, — эта нас устраивает.

— Ты с ума сошла, — вскипел Леня, — ее нужно продать.

Беата заплакала:

— Это невозможно.

— Почему?

— Она не моя!

— А чья?

— Я снимаю квартиру, спасибо, хозяйка недорого берет, — монотонно бубнила Беата.

— Ты же сказала, что жилплощадь твоя.

— Была моей.

— Ничего не понимаю, — рявкнул Леонид, — объясни нормально, что за идиотизм!

По щекам бывшей жены потекли слезы, и она начала не слишком связный рассказ. Он изобиловал ненужными подробностями, суть же сводилась к очень простой вещи. Девочка в год заболела, потребовались невероятно дорогие уколы, тысяча долларов за ампулу.

— Бесплатно такие не делают, — всхлипывала Беата. — Доктор сказал, что Лизочка умрет, если не провести курс из двадцати пяти инъекций.

Поэтому мать пошла к ростовщику и взяла необходимую сумму в долг под залог квартиры. Дальнейшее ясно. Жилплощадь ей пришлось переписывать на имя совсем неизвестной женщины. И теперь Беата вынуждена платить барыге деньги за проживание в квартире, которая прежде была ее собственностью. Беата очень боится, что ее выгонят на улицу. Куда потом деваться с девочкой, которая растет такой слабенькой! Лизочка погибнет на улице, а отдать дочку в детдом Беата не может, потому что любит ребенка больше жизни! Вот они и перебиваются с хлеба на воду, голодают, но живут вместе, в квартире, а не в подъезде! Помощи ждать неоткуда!

— Почему ко мне не обратилась?

Беата грустно улыбнулась:

— Ленечка, ты держишь в руках свидетельство о рождении Лизы и понимаешь, что я говорю правду. Моя доченька — плод нашей любви. Я так надеялась, что мы будем опять рядом, пойдем по жизни рука об руку… Я мечтала, что ты простишь меня, забудешь о той жуткой ошибке, которую совершила по глупости твоя жена, но, видно, не судьба! Ты не захотел жить со мной, наверное, это правильно… Но только ты ведь и сейчас не веришь, что Лизочка твоя дочь. А приди я к тебе год назад… Представляю себе эффект! Ну признайся, дальше порога ты бы меня не пустил! Поэтому сейчас говорю: «Леня, я люблю тебя больше жизни, специально оставила нашего общего ребенка, но денег мне не надо. Сами справимся!»

И она снова заплакала. Леня почувствовал острый укол жалости. В конце концов Беата была в прошлом его женой, и он нес за нее определенную ответственность.

— Ладно, — буркнул он, — не реви.

Он снова развил бешеную деятельность. Правда, сначала попросил познакомить его с ростовщиком, забравшим квартиру за долги. Барыга оказался совсем молодым парнем, отлично одетым и интеллигентно разговаривающим. Никакого бритого черепа, тумбообразной шеи с золотой цепью, кожаного пиджака и растопыренных пальцев. Юноша со спокойной улыбкой сказал:

— Я тут ни при чем. Беата продала квартиру, и все.

— Она брала у тебя деньги? Сколько? — наседал Серегин.

Ростовщик хмыкнул:

— Все шито-крыто. Одна захотела купить квартиру, другая решила продать. Частное дело, разрешенное законом.

Леня вытащил из кошелька пару зеленых бумажек, положил на стол и сказал:

— Слышь, парень, мне без разницы, чем ты зарабатываешь на бутерброд с икрой, я не собираюсь бежать в милицию с заявлением. Просто хочу понять, врет Беата или нет.

Ростовщик спокойно взял доллары и ответил:

— Она взяла двадцать пять тонн гринов у моего друга под расписку, вовремя не отдала, пошел процент. Счетчик тикал-тикал… Но мой приятель бескорыстный человек, пожалел бабу и простил ей должок. При чем тут квартира, понятия не имею, я вообще вне этого дела, лишь свел Беату с мужиком.

— Значит, она одалживала двадцать пять тысяч долларов?

Барыга кивнул:

— Только ничего не докажете. Квартира продана, сделка оформлена законно.

— И не надо, — протянул Леня. — Что же ты, сволочь, бабу с ребенком крыши лишил?

— За сволочь и ответить можно, — спокойно протянул юноша. — Бизнес у меня такой. А вы небось в белых перчатках спать ложитесь? Или тоже кое-кого по дороге к мешку с бабками растоптали?

Серегин промолчал. Естественно, ему приходилось «топить» конкурентов, у которых имелись семьи и дети… Поняв, что бывшая жена сказала правду, Леня стал действовать. Сначала купил квартиру в Марьинском проезде, потом перевез туда Беату и Лизу. Бывшей жене он сказал:

— Извини, признать дочку пока не могу.

— Понимаю, — кивнула Беата, — все еще сомневаешься.

— А ты бы сразу поверила в такую историю? — вскипел Леня.

— Нет, конечно, — ответила бывшая супруга, — я очень хорошо тебя понимаю.

— Буду давать две тысячи долларов в месяц, — продолжил Леня, — устрою на работу, дальше плыви сама. Может, конечно, я и делаю глупость, собираясь содержать тебя, но, видно, такой я жалостливый идиот.

Серегин сдержал обещание. Он пристроил Беату в фирму «Птица Говорун», которая занималась переводами, а раз в месяц Беата от него получала конверт.

— Вы часто виделись? — поинтересовался я.

— По тридцатым числам, — пояснил Леня. — Я привозил ей деньги на дом, пил чай и уезжал. Если ты думаешь, что я трахался с ней, то это не так. Никаких чувств ни к Беатке, ни к девчонке я особо не испытывал. Но две тысячи долларов в месяц для меня ничто, абсолютно необременительная трата, я больше на спортклуб выбрасываю.

— Кстати, вы привели с собой в спортзал Беату?

— Точно.

— Зачем?

Леня усмехнулся:

— Беатка красивая телка, что морда, что фигура. Честно говоря, я понадеялся — найдет себе кавалера с деньгами, замуж выйдет. Я, кстати, жениться собирался, вот и решил Беату пристроить, думал, проблем меньше станет. А то ведь не всякой жене понравится, что супруг бывшую мадам содержит, с ребенком незнамо от кого.

— Вы думаете, Лиза не ваша дочь?

Серегин пожал плечами:

— Не знаю.

— И все же вы содержали ее?!

— Меня всегда губила жалость, — признался Леня.

— Беата укладывалась в отведенную сумму?

— Между прочим, в «Птице Говорун» платят хорошие деньги!

— Ей хватало?

Леня вздохнул:

— Один раз я дал больше, когда Лиза заболела и пришлось вновь покупать лекарства. А на Новый год сделал ей подарок, купил путевку в Испанию.

— На троих, — пробормотал я.

— Ну да, Беате, Лизе и няне. Честно говоря, я полагал, что они там. Кстати, где девочка?

Глава 21

Этот же вопрос задала мне и Нора.

— Кстати, где девочка? Куда она подевалась? Вот странность!

— Вам только этот факт кажется удивительным? — не удержался я от ехидства. — А то, что Беата сообщила двум разным мужчинам об отцовстве, не обескураживает?

Элеонора рассмеялась:

— Ваня, ты плохо знаешь женщин. Вот как раз в этой ситуации нет ничего особенного. Беата намеревалась копать картошку во всех огородах. Я не удивлюсь, если выяснится, что девочку она родила не от Меркулова и не от Серегина. Просто решила подзаработать, раскинула мозгами и поняла: один побоится, что жена узнает о ребенке, и предпочтет заплатить, другой просто жалостливый, подкинет бывшей супруге копеечку. Там крошка, здесь кусок… получился пирожок.

— Но это непорядочно!

— Согласна, только бабы часто так поступают. Ты Элен Дагомирову знаешь?

Я кивнул:

— Конечно. Она старая знакомая Николетты, постоянная гостья на ее файф-о-клоках и журфиксах.

Нора хихикнула:

— Я бы поостереглась употреблять прилагательное «старая» по отношению к подругам твоей матери. Они-то считают себя юными девушками. Так вот, Элен родила дочь.

— Знаю, Марго. Она работает в каком-то журнале.

Элеонора кивнула:

— Правильно. Только вряд ли тебе известно, что деньги на ее содержание давали Костя Калитин и Андрей Перегудов.

— Оба сразу? Почему?

Нора расхохоталась:

— Элен удалось убедить каждого, что именно он отец. Сам понимаешь, в светском обществе не принято обсуждать вслух свои любовные похождения, поэтому Костя с Андреем мило беседовали на раутах. Представляю, как Элен веселилась, глядя на любовников. Кстати, истина выяснилась лишь после их смерти. Костя оставил Марго квартиру и дачу, Андрюша — тот же набор плюс авторские права на свои книги. Элен теперь до скончания века не о чем беспокоиться, она сама разболтала об афере, когда любовники легли в могилу.