Сказание о Ли Лань - Мия Моцзинь

– Гоу Ичэн, ты давно здесь? Я не видела тебя, – сказала она и коснулась его щеки.

«Кожа бархатная и теплая». Воспоминания о том кошмарном сне тревожили ее, но лицо юноши не было покрыто пеплом, хоть улыбался он также с теплотой в светлых глазах.

– Значит, стал лучше в скрытых техниках, – ответил он с гордостью. – Следил за тобой весь вечер. Только вот не знал, как подойти и заговорить при всех. Такая прическа мне нравится больше.

Пальцами он провел по серебряным цепочкам на ее волосах, заставив сердце забиться быстрее, а жар – охватить лицо.

– Спасибо, но… – начала Ли Лань, заметив все те же серебряные перчатки на его руках. – Это ведь шелковые нити, покрытые серебряной пудрой? Боевые артефакторы используют их для работы с опасными духовными растениями, но в некоторых случаях их используют для поддержания потоков ци в растительных протезах.

– Да, ты права, – ответил Гоу Ичэн, отпустив наконец ее руку и сняв перчатки. – Растительные протезы. Они же изобретение Палаты артефакторов. Плоть, похожая на плоть Малыша Бамбука. В Небесной столице есть у многих, кто потерял конечности из-за разных причин.

Ли Лань с тяжестью вдохнула воздух, потому что вид зеленых рук от локтя до кончиков пальцев заставил ее сердце сжаться от боли.

– Только не плачь, пожалуйста, мне уже давно не больно, – заверил он, хлопнув в ладони. – Видишь, такие же руки, как и были. В письмах я рассказывал, что с детства страдаю от искажения ци в теле, причину пока я не могу тебе объяснить, но…

Вдруг движение за дверями заставило его замолчать. Он взял Ли Лань за руку и увел ее в глубину терема. Спрятавшись за шкафами, они оба осели на прохладный пол.

– Я использую заклинание скрытности, – прозвучал шепот юноши в ее волосах.

Она вздрогнула, когда его горячая рука обняла ее за талию, и он притянул Ли Лань к себе. Жар, исходящий от его тела, и запах дымчатого ветивера были готовы вскружить голову.

– Этот сын собаки у меня еще получит! – прозвучал знакомый гневный голос в дверях.

Послышался топот ног, потом удар об пол. Шлепок один. Шлепок второй. Шлепок третий.

– Г-господин Чжу, п-пощадите, – взмолился мужской голос.

– А это ведь было не сложное задание, дорогой мой, – ответил знакомый женский голос с безразличием.

Снова удар об пол. Шлепок четвертый. Шлепок пятый.

– Ай-я! – произнес магистр Архива с раздражением. – Да ты уже расшиб свой лоб об пол этого терема. Хватит. Хочешь все тут кровью залить? Слугам придется отмывать, и кто-нибудь доложит моей юной жене. Думаешь, я хочу беспокоить ее милую головушку?

– Сегодня праздник Го, давайте будем благоразумными. Мой дорогой магистр, прошу, накажите и меня. Я тоже плохо следила за господином Луном.

– Ты тут ни при чем. Не все так плохо. Я просто не люблю, когда происходят оплошности. Его доклад в Палату алхимиков уже перехватил мой поверенный, и бумага сгорела дотла. Узнай главный магистр о том, что творится в Запретном старом городе… точно бы отказал нам в ста тысячах серебряных слитков. Каждый из нас двоих заслужил свое теплое место.

– Д-двоих?

– Точно. Ты уже исключен из нашего соглашения. Скажи спасибо, что будешь жить, хоть и в заключении, как преступник. Благо господин Ню не против мне в этом подсобить.

– Ч-что вы сказали?

– Бедный Лун Кай. Совсем скоро его лицо будет висеть на досках с портретами разыскиваемых преступников. Он думал, что так просто сможет проводить что-то за моей спиной, – господин магистр замолчал, размышляя о чем-то. – А вы, господин Ло, идите домой, офицеры стражи вас заберут уже завтра утром. И думать забудьте о побеге, за вами будут следить. Лучше ведь быть живым в темнице, чем мертвым в канаве? У нас этим вечером праздник, так что давайте пить вино и радоваться жизни. Пока можем.

– Да, идемте, мой дорогой магистр.

Ли Лань и Гоу Ичэн сидели на полу в глубине Сливового терема, стараясь не издавать ни звука, пока шаги не стихли, а дверь со скрипом не закрылась.

«Нужно скорее рассказать дедушке о том, что Лун Кай в опасности».

Сняв арт-веер с пояса, она начала выводить пальцем иероглифы на его темной поверхности:

Ли Лань. Деда, ты себя хорошо чувствуешь? Напиши письмо господину с именем, как у моего отца. Свинья подготовила ему ловушку.

– Это был магистр Архива внутренних и внешних рек, – прозвучал шепот Гоу Ичэна. – Второго мужчину я не знаю, но женщина по голосу и манере речи похожа на госпожу Шэ. Ту, у которой родинка между бровями. Она знакома с другом отца, господином Цянем, приходила в резиденцию Малой палаты артефакторов города Энь пару дней назад. Там я ее и встретил. Что эти трое задумали?

– Мы не сможем узнать, – шепотом ответила Ли Лань, привязав арт-веер обратно на пояс. – Дедушка Чэнь просил меня не пытаться узнать, что творится за закрытыми дверями Архива, чтобы не привлекать внимание. Но я могу догадаться…

Она помнила, что Великое бедствие трех миров было связано с проблемами в Запретном старом городе, шахты которого находились под городом Энь.

– Почему нельзя привлекать внимание? – прошептал он, снова обхватив руками ее талию. – Хорошо, у тебя могут быть секреты. Но если они связаны с другими юношами, я этого не прощу. А я же нравлюсь тебе, да? Могу рассчитывать на поцелуй? Я только этого ждал весь вечер, пока наблюдал за тобой и играл на пипе. Прошу, позволь…

Он горячими губами коснулся ее шеи, заставив волну мурашек пробежать по всему телу, будто рассыпанные горошины по тарелке. Руки его стали гладить живот Ли Лань, опускаясь к бедрам, разжигая внутри пламя, словно в печи кузнеца. Пол уже не казался таким прохладным, а запах Гоу Ичэна был подобен дурману.

– Гоу И… чэн, – прошептала она, когда их губы соединились в поцелуе.

Верхнее одеяние само сползло на пол, а Ли Лань только и могла, что отвечать на его прикосновения. Дыхание его сбилось и голос был слабым, будто он одержим животным желанием:

– Почему мы просто… не можем быть вместе? Если бы не запрет Сянь-ди…

– Да, – ответила она, пытаясь вернуть себе остатки разумности, но не могла.

– Моя Ли Лань… я так хотел сделать тебя своей… женой. Но… этот мир и мое состояние. Я не мог поговорить… с тобой в те дни, что ты… отбывала наказание в Архиве. Тетушка Лу…

– Стой, Гоу Ичэн! – вдруг произнесла она, оттолкнув его.

Тяжело