Сказание о Ли Лань - Мия Моцзинь

Люди на банкете зааплодировали.

Глава 20

Давным-давно десять небожителей, братьев и сестер, появились из Хаоса и основали знание о духовной силе и учение о Пути. Они создали людей и мечтали передать им эти знания, потому искали самого способного ученика. Вышел охотник по имени И, стрелой он попал в девять солнц в небе из десяти и основал клан, дав ему свое имя и получив звание ученика. С тех пор осколки Золотых старейшин смотрят на людей с неба, но только одно солнце их освещает.

На этих древних землях четыре места. В одном было тепло, в другом – жарко, в третьем – прохладно, а в четвертом – холодно. В те времена случилось чудо, когда прилетела трехлапая ворона и присела на дерево, под ним люди нашли подземные реки, полные духовной силы. То было начало раздела земли и основания кланов, что восхваляли учение о Пути и приручили ту истинную бай-ци. Они научились поглощать ее из природы и становились сильнее.

Пришло то время, когда люди узнали это. У каждого клана разное число подземных рек на их земле. Где чет, а где нечет. То была борьба за блага, и так началась эпоха кровопролитных войн кланов с трехлапыми воронами на знамени. Клан И, клан Эр и клан Сань. Клан Сы, клан У и клан Лю. Клан Ци, клан Ба и клан Цзю. Клан Ши. Десять кланов не могли стоять на небосклоне вместе, потому они сжигали и разоряли свои же благие земли.

Однажды простой охотник по имени Ян из клана И нашел золотой плод, что оказался подарком одного из духовных богов-императоров. Тот небожитель спустился с облаком и сказал, что, если борьба продолжится – подобное развлечение неинтересно будет лицезреть. Обходиться с плодом нужно правильно, чтобы попал в очищенную от людской боли и крови почву. Древо Тао с золотыми плодами бы стало непобедимым оружием и подарило бессмертие.

После того радостный охотник Ян встретил свою возлюбленную Инь тайно, потому что она императрица дома Ши, врага его клана. Он рассказал историю и показал персик. Она попросила его принести воды, а сама взяла персик в руку и сказала, что хочет стать самой сильной и остановить кровопролитные войны. Охотник Ян вернулся, когда увидел, что Инь откусила от персика, упала на пол и рассыпалась в пурпурную пыльцу – только две косточки осталось от плода. И был он не единственным, кто это видел. Служанка, испугавшись, убежала, дабы рассказать обо всем матери императрицы из дома Ши.

Охотник Ян долго убивался от горя, не было ему места на этой земле. Он решил уплыть в море, там найти остров и посадить косточки золотого персика. Трудился над очищением земли от грязной ци. Трудился без еды и сна, пока не появился маленький росток. Ян открыл меридианы ци в теле, стал заклинателем и развивал знание о самосовершенствовании на Светлом пути. Его работа над духом и телом длилась потом долгие годы, продолжал записывать думы на шкурах животных с острова, пока случайно не прибило к берегу человека на древке от корабля. У того было письмо о делах его клана и войнах, что не прекращались.

В отчаянии Ян пришел к древу Тао, чтобы поплакаться. Не знал он, как исполнить желание небожителя и возлюбленной. Тогда в его руки упал плод, что светился золотом. А голос произнес – забрать свое золотое ядро, дабы стать бессмертным, отрубить ветку, сделать лук и стрелы. Так он сможет выйти один против девяти армий и победить их.

Узнав о бессмертии И Яна, родной клан И принял его обратно, а другие кланы решили подчиниться, только клан Ши не мог остановить своей ненависти. Из-за погибшей дочери глава Ши бросила вызов бессмертному, назвавшему себя Сянь-ди над всеми кланами. Она убила одного из сакральных животных – водяного дракона, дабы стать сильнее, выпив его крови. И это высшее преступление сделало их подобными демонам. Убив восемьдесят одного дракона, они потеряли связь со Светлым путем.

И Ян объединил девять воюющих знамен и основал славную империю Цзинь Го. Он же и запечатал восставший клан Ши в Темных землях. Семьсот семь печатей соединяли корни древа Тао с каналами природной бай-ци.

Люди Ши, практикующие техники Темного пути, стали заложниками тех земель навеки, а древо Тао из чистой бай-ци природы служило им живой печатью. Сбежавшие семьсот семь членов клана Ши стали изгоями, и отныне прозвали их отвергнутыми. Скованными одной огненной цепью позора. Цепью из ста семи звеньев, двадцати семи огненных узоров и четырех тысяч малых печатей небесного огня.

Теперь же, стоило последней заре в году расцвести, и вспоминали люди об этой легенде, украшая персиковые деревья фигурками из соломы. Император Ян, императрица Инь из дома Ши и золотой плод – подарок духовного бога-императора.

На этом моменте тени, разыгрывающие представление на белой ткани, исчезли. Музыкальные инструменты заиграли, когда все закончилось.

– Пусть славится Сянь-ди! – крикнул кто-то среди гостей на празднике. – Пусть славным будет его правление под девизом: «Весна близко, осень далеко!»

Праздничный фейерверк окрасил ночное небо, внизу люди, что смотрели представление в театре теней, с радостью зааплодировали. Нога Ли Лань, казалось, окаменела под длинной юбкой, ее руки стягивали светящиеся веревки, а губы сковывало заклинание молчания.

– Это пока не конец, барышня Ли, – ленивым тоном произнес человек в одеянии ордена Хэй Ань и наклонился, чтобы обнять ее.

Его губы коснулись ее уха, когда он прошептал:

– Нам пора.

Прозвучал хлопок, подобный раскату грома. В глубине поместья магистра Архива что-то произошло. Люди внизу закричали от удивления и страха, кто-то заплакал, а крыша, на которой сидела Ли Лань затряслась. Крепкие руки незнакомца не позволяли ей упасть, но все, что происходило, вызвало новую волну страшных воспоминаний.

«Так начиналось Великое бедствие трех миров…»

* * *

– Мастер, почему она плачет во сне? – прозвучал девичий голос, словно сквозь горький туман. – Это вы виноваты. Что, если бы она лишилась ноги из-за вашей неосторожности?

– Не надувай так губки, Мао-мао, – прозвучал ленивый голос. – Наш дорогой А-Лун[10] смог спасти ее. То духовное растение хоть и содержит яд, без особого нагревания духовной силой не смертельно.

– Но все равно! Она плачет, может, ей больно?

– Мао-мао, она просто уже проснулась, – прозвучал знакомый голос, похожий на шелест бумаги.

«Лун Кай!»

Этот холодный тон Ли Лань не могла