В тени замка - Эрин Пайзи

Бонни вздохнула.

— Иди вперед. Я скоро буду. — Ей хотелось побыть одной.

Тереза удалилась, а Бонни прекратила метаться. «Успокойся, — твердо сказала она себе. — Надень кремовое платье и туфли ему в тон. Так. Решено». Она достала бриллиантовое колье. Увидев себя в зеркале, улыбнулась.

— Он придет. Энгус скоро будет здесь, — ее глаза сверкали.

Одевшись, Бонни слегка сбрызнула себя духами, которые подарила Августина. Легко сбежав по лестнице, она остановилась на балконе. Отсюда можно было рассмотреть всех гостей. Стены зала украшали ряды оружия и старинные знамена. Бонни минутку постояла, разглядывая весь зал. Энгуса она не видела.

Мужчины выглядели шикарно в национальных шотландских костюмах. Бонни видела как-то шотландскую юбку, но никогда прежде не видела стольких мужчин в ярко-голубых, зеленых, красных юбках, принадлежавших разным кланам. Другие мужчины, с косичкой, выглядели, как сувенирные куклы.

— Тебе нравится. Нравится! — рядом был Зейкервель. — Дорогая, ты так красива. — Взгляд дизайнера скользнул по атласному платью. — Тебе очень идет. — Он посмотрел на бриллианты. — Мелковаты, — сказал он, наклонив голову. — Но с другой стороны не стоит носить бриллианты более двух карат на шее. И, — он поклонился, — ты самая красивая на балу.

— Перестань разглядывать юбку Джона, — крикнула Тереза.

— Как грубо, — сказал Зейкервель.

Джон улыбнулся Бонни:

— Ты сказочно выглядишь.

— Пусть перестанет смотреть на мужские ноги, — Тереза уколола Зейкервеля.

Тот вздрогнул.

— Тереза, дорогая, это же больно. — Он повернулся к Бонни. — Понимаешь, эти волосатые ноги… Не знаю, как себя сдержать.

Джон увел ее.

— Не слушай его. Он развратит кого хочешь. Отстань, дорогой.

Зейкервель положил руку на бедро и отошел.

— Однажды я тебе понадоблюсь, Бонни. Такие люди, как я, склонны понять таких людей, как ты, — сказал он на прощанье.

Бонни была озадачена.

— Что он хотел этим сказать?

— Не обращай внимания. Зейкервель — славный парень, когда он не выпячивается.

Бонни видела, как он растворился в толпе, и поняла, что почему-то ей без него скучно. В этом человеке было что-то глубокое и сложное. Люди, которые ее окружали, казались ей простыми и понятными, живущими обычными земными заботами, хотя Бонни и понимала, что в действительности все гораздо сложнее и многое скрыто от постороннего взгляда. Из тех, кого она встретила в Англии, Зейкервель был единственным, кто не пытался утаить от окружающих другую, темную и грешную, сторону своей жизни.

— Мне нравится Зейкервель. Он меня смешит, — сказала она Джону.

Тереза и Джон медленно шли за Бонни через толпу по направлению к столу. Мэри и Сирил были уже там.

Мэри хотелось покомандовать.

— Мама с папой сидят с Макгрегорами. Бонни, садись с Сирилом, а ты, Джон, сюда, иначе ты замучаешь Бонни за вечер.

Слуги внесли огромные серебряные блюда с фазанами и олениной. Зал освещали лампы, стоявшие на каждом столе. Женщины, одетые в шелка и атлас проплывали мимо Бонни. На некоторых дамах в белых платьях девушка заметила клетчатые ленты, приколотые к правому плечу.

— Не могу поверить, что я здесь, — сказала Бонни.

— Я тоже, — заморгал Сирил. — Надо среди этого родиться, иначе все покажется, как в кино. Вот где я узнавал жизнь — в местном кинотеатре.

Бонни кивнула.

— Согласна, но все равно очень красиво.

Неожиданно во время еды многие встали из-за столов.

— Что это? — спросила Бонни, желая последовать их примеру.

— Сиди, — сказал Сирил, — это не для нас.

— Да здравствует король! — Один старик стоял, прижимая к груди стакан с вином. Он подержал его, поднес его к губам и осушил до дна. Все присутствующие последовали его примеру. Вдруг Бонни услышала звуки волынки. Они становились ближе и ближе, затем распахнулась огромная дверь зала. Печальная музыка зазвучала совсем близко, появился волынщик и медленно прошелся по всему залу.

Бонни слышала, как рыдала и всхлипывала волынка: «Ты не вернешься? Не вернешься?» Эта музыка напоминала о том, как однажды жестокие, гордые люди потеряли своего короля. Вместе с династией Стюартов люди утратили гордость и независимый дух, теперь все они были рабами Лондона и Англии. Некоторые старики заплакали, услышав музыку, заполнившую зал. А Бонни подумала о Малкольме Фрейзере и его отце. Ее сердце наполнилось скорбью.

Медленно стихала музыка. Музыкант ушел. Гости опять принялись за еду. Разговоры постепенно заполнили зал и заглушили последние всхлипывающие звуки волынки.

Сразу после того, как заиграл оркестр, появился Мэтью. Он зажимал уши руками.

— Боже, я ненавижу эту музыку.

Во время танцев Бонни увидела Терезу с Патриком Фитцгиббоном. «Он очень симпатичный», — подумала Бонни.

Бонни больше не могла есть и с нетерпением ждала, когда же Энгус найдет ее. Она танцевала все подряд, и вот Джон пригласил ее. Только они стали танцевать, как музыка стихла. Гости застыли в молчаливом ожидании. Даже слуги стояли не шелохнувшись. Джон посмотрел на часы.

— Полночь, — прошептал он Бонни. — Все ждут первого гостя, того, кто придет, и…

Он не успел договорить, как в переднюю дверь замка громко постучали. Сэр Ян подошел к тяжелым деревянным дверям и распахнул их. Там, под светом железной лампы, освещавшей арку, стоял Энгус. Он был в костюме из ткани, рисунок которой свидетельствовал о принадлежности к роду Макфирсонов. Тускло сияли серебряные пуговицы на его бархатном жилете и пряжки на ботинках. Белый кружевной воротник подчеркивал густоту черных волос. В руке он держал уголек.

Сэр Ян был потрясен. Как и многие другие, он поклялся никогда не впускать Энгуса Макфирсона в свой дом. Но Энгус был первым гостем в новом году, и сэр Ян знал, что если он его не впустит, то тем самым навлечет беду на свою семью, на свой дом, на свою землю.

— Добро пожаловать, — холодно сказал он.

— Я ненадолго. У меня здесь есть дело, — произнес Энгус.

Нервное возбуждение пробежало по толпе. Энгус шел, и люди перед ним расступались. Его суровые глаза обыскали весь зал, и вот он увидел Бонни. Она медленно двинулась ему навстречу. В зале воцарилась полная тишина: они шли друг к другу — Бонни, такая светлая и божественная, и Энгус — таинственный, полный зловещего мрака. Они встретились на середине зала. Энгус обнял ее.

— Я пришел сюда за тобой.

Бонни улыбнулась.

— Я знаю. — Эти слова прозвучали без малейшего сомнения. «Я знаю, я знаю, я знаю», — ее звонкий голос подхватило эхо.

Бонни и Энгус прошли по залу мимо лорда и леди Бартоломью, мимо Макгрегоров и вышли в ночь.

— Мое пальто…

Энгус взял ее за руку.

— Тебе не нужно пальто. У меня есть толстый меховой плед.

Он укутал им девушку. Они спустились с высоких каменных ступеней. Энгус усадил ее в серебристый «Роллс Ройс». Машина тронулась с места.

— Куда мы едем?

Энгус откинул голову и засмеялся. Бонни опять заметила отколотый передний зуб.

— Мы едем в мой замок — замок Драмосси, и завтра официально объявим о нашей помолвке.

— Правда, Энгус?

— Правда, моя Бонни.

Их губы сомкнулись в поцелуе.

Глава 18

Когда дверь за Бонни и Энгусом закрылась, гости пришли в возбуждение.

— Какой наглец! — сказал сэр Ян своей жене.

Другие гости обсуждали между собой происшедшее и только покачивали головами. Зейкервель, танцевавший с Терезой, вздохнул:

— Бедная дурочка. У нее нет ни малейшего представления о том, куда она попала.

Тереза посмотрела на него.

— Я думаю, что это самое романтичное, что я видела в своей жизни.

— В этом и проявляется Энгус. Ему нравится жить, как если бы весь мир был театром. Он всегда делает постановки великих драм. Возможно, он долго думал и над этой сценой. Бонни не понимает, что она всего лишь один из персонажей, как и я, — он приглашает меня декорировать его дом или развлекать за ужином. Смотри. Он получит большое наслаждение, женившись на Бонни, потому, что все ее любят и не хотят, чтобы он был с ней. Если твои родители не будут обращать на него никакого внимания, ему скоро наскучит эта игра. Ему вообще все очень скоро наскучит, и он вернет ее назад.

Тереза была шокирована.

— Ты хочешь сказать, что он ее не любит?

Зейкервель нахмурился.

— Такие люди не любят никого, кроме самих себя. Он убедил себя в том, что ему нужна такая жена, как Бонни. У него всегда была навязчивая идея жениться на девственнице. Он чудовищно ревнив. Вот почему он так жестоко избил Соню. Я ремонтировал ее кухню несколько месяцев назад, и она рассказывала, что он заставил ее исповедаться. Через несколько дней он напился и припомнил ей все это.