В тени замка - Эрин Пайзи

— Я убью тебя! — орал он. — Я убью тебя так же, как эту шлюху — твою мать!

Энгус побежал на боковую лестницу, туда, где были слуги. Он знал, что если сможет добежать до Джона, одного из охотников, то будет спасен.

Джон не боялся отца Энгуса. Мальчик прибежал на кухню и бросился к нему.

— Успокойся. — Джон погладил дрожавшего ребенка. — Ничего плохого не случится, парень. За тобой гонится отец?

Мальчик кивнул.

— Он убил маму!

Тут зазвонил колокольчик.

— Это твой отец. Подожди у камина. Я успокою его, — сказал Джон.

— Он убил мою маму! — закричал Энгус.

— Нет, нет, малыш. Он бы не мог этого сделать. Он… — колокольчик яростно зазвонил снова. — Будь здесь, пока я не вернусь.

Энгус кивнул. Он очень долго сидел у огня. Мальчик знал, что его мама умерла, потому что у нее были такие же глаза, как у оленихи, которую он однажды нашел в лесу. Глаза закатились, кровь стекала на землю. Он также знал, что отец убил его мать, которая беззаветно любила сына и никуда от себя не отпускала. Энгус любил мать за то, что она любила его. Он ненавидел мать за то, что она любила отца, который их бил. Он ненавидел своего отца, потому что тот истязал мать, мать плакала, и Энгус ненавидел себя за то, что не мог защитить ее. «Теперь я один», — подумал он. Уже тогда он понял, что потерял последнюю опору в жизни. Жестокое одиночество окутывало его.

Джон вернулся на кухню.

— Дела плохи, — сказал он, — твоя мать поскользнулась на лестнице и упала вниз. — Он взял мальчика на руки. — Твоя мать умерла, малыш, но отец не убивал ее. Она поскользнулась.

Мужчина и ребенок посмотрели друг другу в глаза. Джон прочитал правду в глазах Энгуса. Слезы бежали по его лицу. Джон пытался сдержать свою скорбь, так как тоже любил нежную хозяйку, которая жила, как тень, в этом огромном замке.

— Я сказал хозяину, что возьму тебя к себе домой. Ты там побудешь несколько дней с Шейлой и детишками.

Поздно ночью, когда Энгус уснул, Джон сказал своей жене перед сном.

— Старый ублюдок пьян, как свинья. Мальчик говорит правду. Он толкнул ее. Но они напоили как следует этого осла-доктора, который зафиксировал ее смерть, как несчастный случай. Мальчик будет знать правду. Тяжелое бремя для человека.

Энгус положил коробочку с кольцом на столик. Обычно, вспоминая этот и другие жуткие моменты, он прикладывался к бутылке виски. Но сегодня он поборол желание напиться и крушить все подряд, чтобы заглушить боль. С тех пор, как он увидел Бонни, в его сердце поселился покой. От нее исходило такое же мягкое сияние, которое излучала его мать. Его воспоминания о матери были отрывочны и смутны. Они потерялись во мгле ужасов и насилия. Волосы его матери были черного цвета, а Бонни была блондинкой, но у нее такая же улыбка. В ее обществе он чувствовал безмятежность, безмятежность, которой не знал целых двадцать девять лет. Он знал, что расскажет Бонни о своем отце, он доверял ей, даже не зная ее. Она поймет.

Глава 20

Надев черное шелковое платье, Бонни умылась в маленькой уютной ванной. Ей казалось, что все это сон, и если она будет слишком много обо всем думать, то проснется и снова окажется в маленькой каменной комнатке замка Макгрегора. Бонни вытерла лицо толстым полотенцем. «Нет, все-таки это реальность», — решила она.

Бонни подошла к кровати и взяла в руки халат из тяжелого шелка. На его лацкане красовался герб Макфирсонов, расшитый золотом. Девушка накинула его на плечи. Халат складками свисал до пола. Бонни ощущала мягкость нежного шелка. «Нет, надо себя ущипнуть, тогда пойму, на самом ли деле все это происходит». Она сделала это и рассмеялась. В этот момент открылась дверь и вошла Джинни.

— И что тут смешного?

— Я решила проверить, не снится ли мне все это. Нет, это не сон. Это все на самом деле.

Джинни кивнула.

— Конечно же. В доме такое волнение по поводу вашего приезда. Раньше сколько гостей не приезжало, хозяин еще ни разу так не хлопотал.

Но Бонни не слушала ее. Она разглядывала стены, на которых висели полотна английских, голландских, итальянских и французских мастеров. Джинни вела ее через богато украшенные комнаты, и Бонни казалось, что они в настоящем дворце. Почти вся мебель была привезена из Испании. Бонни вспомнила, что мать Энгуса была испанкой.

Проходя по огромному залу, она увидела портрет женщины, очень похожей на Энгуса.

— Это, — объяснила Джинни, — последняя хозяйка замка. Красива, правда?

Бонни посмотрела на спокойное выдержанное лицо.

— У нее такой печальный взгляд.

Джинни хотела что-то сказать, но передумала. «Она скоро сама все поймет, если останется», — подумала Джинни. Когда хозяин был дома, он часто брал бутылку виски и стоял перед портретом матери. Иногда ночами он был спокоен. А бывало, что слуги просто ужасались от его криков и стонов по ночам. Окна и мебель в большом зале меняли столько раз, что Джинни давно сбилась со счета. Только старый Джон мог успокоить его. «Бедный Джон, — думала Джинни. — Под его опекой находится старый хозяин, запертый наверху в своей комнате. Он обучает молодых слуг, ему бы и о себе позаботиться не помешает, да еще нужно присматривать за молодым хозяином».

— Нам нужно поторопиться, а то хозяин будет нервничать, — сказала Джинни.

Бонни улыбнулась.

— И часто он бывает таким?

Джинни только округлила глаза.

Энгус ничем не выдал своего нетерпения. Он встал, чтобы поприветствовать вошедшую Бонни. Девушка бросилась в его объятия. Она запуталась в платье, когда уже подбежала к нему, и спросила:

— Я заставила тебя ждать, дорогой?

— Нет. Я ждал этого момента так долго, что мое нетерпение только бы испортило все.

Она улыбнулась.

— Какие планы у нас на сегодня?

Энгус задумался.

— Думаю, что нам позвонят Бартоломью. Маргарет без сомнения сообщит все твоей бабушке.

— Почему ты так решил?

— Я знаю все, — сказал он, по-детски радуясь, что удивил ее. — Например, я знаю, что у твоей бабушки есть компаньон — Мора, — Бонни кивнула, а он продолжал: — И у тебя в спальне огромная кровать, обитая цветным гобеленом.

Бонни была ошеломлена.

— Откуда ты это знаешь?

— Я называю это моей «магией». Когда я был маленьким, то проводил много времени один и привык узнавать все о тех, кто работал у нас. Каждую маленькую деталь, и тогда… — Его лицо стало очень странным, мягкий голос тоже изменился, теперь он звучал отрывисто и холодно. — И тогда, — продолжал он, — когда я знал практически все, что можно узнать о человеке, я контролировал их. Я мог «залезть» в их мозг, мог быть ими, мог думать, как они. Мог делать все, что делали они. — Его глаза горели. Вдруг он заметил тревогу на лице девушки.

— Ты ведь уже этим не занимаешься? — неуверенно спросила она.

Лицо Энгуса изменилось. Он нежно поцеловал ее в губы.

— Нет, дорогая. Больше нет. Мне только хотелось узнать, как ты жила, что тебе нравится, чтобы сделать тебе приятное.

— Ну, тогда все в порядке. Кстати, что мне делать с одеждой?

Энгус позвонил, чтобы принесли завтрак.

— Мы не можем поехать по магазинам, потому что сегодня праздник и все закрыто. Но мы можем позвонить твоей кузине Терезе и попросить привезти сюда твои вещи. Но перед этим я хочу предложить тебе руку.

— Да? — Бонни была потрясена. — Я всегда мечтала о настоящей помолвке. С красными розами и так далее…

Энгус кивнул. «Она как маленький несмышленый утенок», — подумал он.

— Затем ты позвонишь Терезе, и она всех оповестит, что мы уже помолвлены.

Тут зазвонил телефон.

— Доброе утро, Тереза, — сказал он, даже не поинтересовавшись, кто звонит.

— Откуда ты знаешь, что это я? — удивилась Тереза. В комнате, откуда она звонила, было полно людей, слышавших каждое слово.

— Ты хочешь поговорить с Бонни? — заботливо спросил он.

— Да, хочу, спасибо тебе. — Тереза посмотрела на Маргарет, которая «ломала» руки. — Бонни? У тебя все в порядке?

Бонни засмеялась.

— Да. Честно, Тереза. Конечно, все в порядке. Послушай, ты можешь взять мои вещи и привезти их сегодня?

— Ты что, уезжаешь домой?

Бонни посмотрела на Энгуса.

— Я возвращаюсь домой? — спросила она, зажав трубку ладонью.

Он покачал головой.

— Нет. Не сейчас. Но у меня есть для тебя замечательная новость.

Голос Терезы стал резким.

— Новость? Что за новость?

— Подожди, и ты узнаешь. Ой, несут завтрак. Увидимся, я жду тебя.

— Хорошо. — Тереза положила трубку и повернулась к Джону. — Она хочет, чтобы я собрала вещи и привезла ей.

Маргарет заплакала.

— О Боже, только бы она не решила выйти замуж за Энгуса!

— Она всегда так осторожно вела себя с мужчинами, не думаю, что она позволит, чтобы дело сразу зашло так далеко. С другой стороны, я помню, как однажды она сказала, что относится к тому типу женщин, которые способны потерять голову и посвятить себя полностью одному мужчине. Только я не думала, что это будет Энгус. И конечно, не предполагала, что все это произойдет так быстро.