Система Кудрина. История ключевого экономиста путинской России - Евгения Письменная

Почти год зарубежные банки массово списывали плохие долги. Стало казаться, что кризис проскочили. «Долги на самом деле не списали, а спрятали», — такой вывод сделал Кудрин из последней встречи с зарубежными инвестиционными банкирами. Поэтому он и поручил Сергиенко хорошенько разобраться с этим кризисом.

— Расскажи поподробнее. Как у вас получился осенний кризис?

— Многие кризисы наложили друг на друга и посмотрели, как менялись деловые индексы за год или за полгода до кризиса. Так вот: по всем индикаторам получается, что осенью будет крупный кризис. А может, даже не осенью. Может, и в августе.

Сергиенко произнесла все это на одном дыхании и, замолчав, передала Кудрину один-единственный лист с графиком. Кудрин уткнулся в бумагу. Через минуту немного приподнял очки, потер веки, надел очки обратно, посмотрел на Сергиенко и сказал:

— Значит, нас ждет жаркая осень.

Сергиенко только кивнула головой.

Кудрин не знал, каким именно будет кризис, но понимал — к нему надо готовиться. Он хорошо помнил, как в начале 1990-х торговали по карточкам, люди теряли накопления, и как в конце тех же 1990-х сгорели вклады населения.

О том, что вскоре может бабахнуть кризис. Кудрин говорил и премьеру Владимиру Путину, и новому президенту Дмитрию Медведеву. Медведев только вживался в роль главы государства. В августе 2008 года Россия вмешалась в конфликт Грузии и непризнанной Республики Южная Осетия. Хотя этот конфликт в России назвали «операцией по принуждению Грузии к миру», на деле это была настоящая война — в столице Южной Осетии Цхинвале и близлежайших районах гибли люди, шли бои. Медведеву и Путину было не до финансового кризиса.

26 августа, когда Россия признала независимый статус Южной Осетии и Абхазии, фондовые индексы снизились на 6 %. Этот день стал точкой отсчета: прироста теперь не будет еще несколько лет. Впрочем, российский фондовый рынок начал падать еще в мае, а в разгар военного конфликта с Грузией падение лишь ускорилось. В сентябре это был уже обвал. Было непонятно, где дно, и есть ли оно вообще.

«Да-да, кризис», — говорили премьер и президент, но заняты были другим. Какой кризис, когда за российскую нефть дают больше 110 долларов за баррель? Кудрин всегда всех пугает. И этот раз — не исключение. Путин спросил в лоб: «Алексей, это стопроцентный прогноз?» «Стопроцентных прогнозов не бывает», — ответил Кудрин. «Вот видишь», — отреагировал Путин, и вопрос закрыли.

Впрочем, цена на нефть стремительно неслась вниз. Если еще в июле российская нефть Urals поднялась до рекордной планки 139 долларов за баррель, то 1 октября она просела до 89 долларов за баррель.

Правительство, несмотря ни на что, продолжало заниматься обыденными и важными делами. В привычном режиме согласовывали экономическую программу до 2020 года, которую называли «планом Путина».

План был на загляденье: экономика растет фантастическими темпами, расходы бюджета стимулируют спрос, демографический прогноз — лучше некуда.

«Это не план, а мечтания, — доказывал Кудрин, — на дворе кризис». Но правительству нужна была мечта. План утвердили в ноябре, в самый разгар кризиса, когда стремительно падали темпы роста экономики, индексы инвестиций и промышленного производства ушли в минус.

Разговор с Грефом Кудрина расстроил, хотя он всего-навсего подтвердил прогнозные расчеты Минфина. Бывший коллега, а теперь крупнейший банкир страны был мрачнее тучи. Он ждал худшего и прямо говорил о том, что некоторые западные банки вынужденно покажут новые убытки. «Это обязательно тряхнет рынок», — говорил Греф. Долго ждать не пришлось.

13 сентября в США объявил банкротство один из крупнейших банков Lehman Brothers, савший первой костяшкой в мировом финансовом домино. В каждой стране, впрочем, была своя первая костяшка, и Россия не стала исключением. 16 сентября объявил о неспособности выполнять свои обязательства банк «Кит Финанс», на следующий день к нему присоединились еще двенадцать участников российского финансового рынка. Торги на бирже были остановлены.

Вечером 17 сентября Греф и глава инвесткомпании «Тройка Диалог» Рубен Варданян позвонили первому вице-премьеру Игорю Шувалову, главе Центробанка Сергею Игнатьеву и Кудрину: «Надо срочно собираться». К девяти вечера кабинет Шувалова был заполнен, приехали также министр экономразвития Эльвира Набиуллина, глава ФСФР Владимир Миловидов, зампред Центробанка Алексей Улюкаев, председатель правления госбанка ВТБ Андрей Костин и заместитель министра финансов Алексей Саватюгин.

Обсудили обстановку. С 1998 года такой острой ситуации не было — это факт. Десять лет назад все закончилось дефолтом, разорением сотен банков и участников финансового рынка.

Варданян и Греф сказали, что финансисты ждут волны банкротств. Есть надежда на большие запасы государственных резервов, часть их может быть выдана на льготных условиях и без залога.

Все присутствовавшие на совещании молчали. Какой чиновник возьмет на себя такую ответственность — давать госсредства на предотвращение кризиса частных компаний? Разве можно дать гарантии за всех ключевых игроков финансового рынка? Вдруг, ожидая худшего, они просто уведут деньги за рубеж, не оплачивая долги, или того хуже — сами туда отправятся. И вообще, во всем виноват Кудрин: ввел режим конвертируемости рубля, ограничений на вывоз капитала теперь нет, и невозможно, как это было в 1998 году, остановить валютные операции и заставить ждать срока обмена денег.

Молчание затянулось. Банкиры ждали решений. Кудрин взял слово и сказал в полной тишине:

— Можем выделить 500 млрд рублей свободных средств бюджета на депозиты банков в течение двух недель.

Шувалов, Игнатьев и Набиуллина удивленно переглянулись. Для практики государственных финансов это было беспрецедентное решение. Банкиры вздохнули. Значит, диалог с властью возможен, поддержка будет, поняли они.

Но это не решало вопрос. Многим было понятно, что банки боятся давать деньги рынку, а уж тем более участникам финансовых операций РЕПО — у нас их называют спекулятивными операциями. Участники совещания несколько часов обсуждали, как три крупнейших банка — «Сбербанк», ВТБ и «Газпромбанк» — будут поддерживать лимит кредитования на рынке. Решили, что если потребуется, то Центробанк и правительство возьмут на себя львиную долю убытков. Надо срочно готовить поправки в законодательство, чтобы ЦБ мог взять такие гарантии на себя, решили на совещании. Договорились, что три банка под руководством «Сбербанка» проведут ручной зачет всех долгов, сложившихся на этот день, и выяснят, кто стоит в конце цепочки, чтобы застраховать операции этих участников. Все понимали: принятые решения трудны в исполнении, и если накатится волна кризиса, то они не спасут.

Шувалов выступил со смелой идеей: 500 млрд рублей из Фонда национального благосостояния потратить на скупку корпоративных ценных бумаг. Греф, Варданян и Костин Шувалова поддержали. Бизнес хотел сделать все возможное, чтобы защитить рынок и себя. Кудрин, Игнатьев и Улюкаев были против такой защиты: это не спасет рынок, он повалится дальше. Шувалов настаивал. Кудрин пошел на компромисс и пообещал дать часть этой суммы.

Что можно было сделать еще? Изменить и, по сути, дать рассрочку на платежи по НДС. Решили также изменить сроки расчета таможенной пошлины с двух месяцев до двух недель: цена на нефть падала, и если срок не поменять, нефтяникам еще два месяца придется платить пошлину по более высоким ставкам.

Наконец, участники собрания договорились, что биржа не будет работать два дня, и решили на следующий день собраться у президента. Шувалов позвонил Медведеву. Разошлись далеко за полночь.

Перед совещанием Шувалов и Кудрин зашли к Медведеву. Шувалов стал настаивать, чтобы было объявлено о выделении именно 500 млрд рублей на спасение рынка. Кудрин стал объяснять, что такая чрезмерная трата будет не очень эффективной. Если помогать, то лучше дать часть средств в капиталы банков. Ведь в банках — средства вкладчиков, а в прошлый кризис люди потеряли вклады даже в крупных частных банках.

Медведев решил спор прекратить:

— Скажем: 500 млрд, в том числе 250 из бюджета, остальное — из ФНБ. Деталей уточнять не будем. А там посмотрим, может, столько и не понадобится. Об этом я скажу в самом конце, подводя итог. Вам, Алексей Леонидович, об этом говорить не надо.

Само совещание шло недолго — меньше часа. После вступительного слова Медведева выступили Кудрин и Игнатьев. Было объявлено о размещении на трех аукционах депозитов в банках на 150, 118 и 200 млрд рублей без залога. Три крупнейших банка дадут 60 млрд рублей на поддержку операций на финансовом рынке. 60 млрд рублей из бюджета направят в капитал АИЖК, на выкуп у банков ипотечных кредитов. Объявили и о всем том, о чем договорились накануне.