Система Кудрина. История ключевого экономиста путинской России - Евгения Письменная

— Согласен, что инфраструктура нужна, но тогда надо пересматривать структуру бюджета: перестать наращивать оборонные и социальные расходы.

Греф зазвал Кудрина на обед не случайно. Он очень хотел создать институт, который бы подтолкнул развитие экономики, помог частному бизнесу развернуться. Государство могло бы вкладываться в инфраструктуру совместно с частным бизнесом. Грефу хотелось, чтобы привычное для многих стран понятие public-private partnership, государственно-частное партнерство, вошло и в российскую практику. В Министерстве экономики уже придумали и название для такого государственного института — Инвестиционный фонд. Кудрину затея не нравилась: если регионам не хватает денег на развитие инфраструктуры, то лучше эти деньги дать самим регионам. Пусть решения о необходимых проектах принимаются на местах, а не в центре.

Кудрин доказывал, что надо быстрее заплатить долг МВФ. Это будет полезно для экономики, снизится долговая нагрузка и одновременно стерилизуется избыточная денежная масса.

Чай пить уже не хотелось. Кудрин и Греф сидели друг напротив друга и молчали. Греф предъявил последний аргумент:

— Не поддержишь Инвестфонд, я не подпишу тебе постановление о досрочном погашении долгов МВФ.

— Это шантаж.

— Да, именно так.

— И сколько стоит твой Инвестфонд?

— Несколько миллиардов.

— Несколько миллиардов? — Кудрин удивленно поднял брови. Все не так страшно, как казалось сначала.

— Да. Несколько миллиардов долларов.

Всю дорогу домой Кудрин думал: может быть, стоило поупираться и еще подсократить финансирование этого Инвестфонда? Он согласился на 2 миллиарда в год. Не многовато ли? Но все равно был доволен: в этом году страна вылезет из долговой удавки и расплатится с МВФ.

В начале 2005 года — 31 января — Россия погасила весь свой долг перед Международным валютным фондом на сумму 3,3 млрд долларов.

В марте 2005 года стало известно, что Минэкономразвития подготовило документы о создании Инвестфонда. До конца года на его счета должно было поступить 60 млрд рублей. Положение об Инвестфонде начало действовать с 1 января 2006 года, его размер достиг 69,7 млрд рублей.

Первые четыре проекта были утверждены спустя полгода. Два из них были петербургскими — софинансирование строительства платной автомагистрали «Западный скоростной диаметр» и строительство участка скоростной дороги Москва — Санкт-Петербург. Спустя месяц — в июле 2006 года — Кудрин согласился увеличить размер фонда еще на 14,8 млрд рублей: эти деньги удалось сэкономить за счет досрочной выплаты долга Парижскому клубу. Министерство заваливали предложениями о новых стройках: в 2006 году их было уже больше, чем на 450 млрд рублей.

Впрочем, судьба у Инвестфонда оказалась не очень счастливой. С уходом Грефа в 2007 году фонд передали другому ведомству — Министерству регионального развития. Новый куратор Инвестфонда, вице-премьер Дмитрий Козак, не считал нужным тратить государственные деньги на огромные проекты, проводить дороги и тянуть инфраструктуру к неосвоенным месторождениям олигархов. А выходило именно так: многие проекты Инвестфонда обеспечивали инфраструктуру для будущих проектов Олега Дерипаски, Владимира Потанина, Елены Батуриной, Сергея Пугачева. Диверсификации экономики не вышло. Козак переориентировал фонд на финансирование небольших региональных проектов.

Результаты проверки Инвестфонда Счетной палатой оказались неутешительными: к 1 декабря 2007 года на счетах фонда скопилось больше 200 млрд рублей. С наступлением кризиса финансирование Инвестфонда уменьшилось в четыре раза. С момента образования до 2013 года Инвестфонд получил из бюджета 336,6 млрд рублей; в 2012 году — только 37,9 млрд.

Инвестфонд так и не стал мощным инвестиционным инструментом, зато по сей день является яблоком раздора между федеральными ведомствами. Новый министр экономики Андрей Белоусов, который занял этот пост в мае 2012 года, предпринял попытки вернуть контроль над Инвестфондом, чтобы сделать из него мощный инвестиционный инструмент. Минрегион, однако, позиции не уступил. Схватка за фонд еще впереди. И может быть, даже не одна.

Глава 7

Перегрев

Нефтяной бум. — Государственные монстры. — Греф уходит. — Планирование саммита АТЭС. — Путин хочет строить. — Арест Сторчака. — Война Кудрина с силовиками

2007 — создано шесть новых госкорпораций

2007, февраль — отставка Грефа с поста главы Минэкономразвития

2007, ноябрь — арест замминистра финансов Сергея Сторчака

2008, весна — решения о саммите АТЭС и о развитии Дальнего Востока 2008, октябрь — Сторчак выходит на свободу

«Период 2006–2008 годов характеризовался серьезным перегревом экономики, скачущей инфляцией; сначала мы достигли самого низкого уровня инфляции, а потом она опять начала расти. В 2006 году уровень инфляции составил 9 %, что является самым низким уровнем с 1992 года, а в 2007 году — снова почти 12 %, в 2008 году — больше 13 %. Масса денег в 2006 году выросла более чем на 30 %, а в 2007–2008 стала прирастать более чем на 40 % в год.

Росту цен способствовал и продовольственный кризис в мире. В строительстве, торговле, сфере недвижимости создавались „пузыри“. Это повлияло на серьезное падение ВВП в 2009 году. К середине 2008 года цены на нефть достигли 139 долларов за баррель, что очень сильно давило на рубль, как в сторону укрепления, так и в виде инфляции. Длинные деньги создать не удавалось. У правительства не хватало воли ограничивать поступление в экономику нефтегазовых денег.

Соответственно, стали создавать институты, компенсирующие недостатки макроэкономики. Создали Банк развития, „Роснано“, Фонд реформирования ЖКХ. Президент Владимир Путин таким образом реагировал на прирост денег от нефти и газа. По сути, мы пережили период, когда нефтяные деньги вызвали „нефтяное проклятье“. Реформы отступили на второй план.

Уход Германа Грефа с поста министра экономического развития был ожидаемым. Не все удавалось сделать. В правительстве росли противоречия. Да и вообще, не очень здорово долго задерживаться на одной должности. Греф перешел на хорошую работу. Считаю, что он улучшил „Сбербанк“. Без него в чем-то стало сложнее: хотя Эльвира Набиуллина стала достойной заменой, полностью она заменить его не могла.

Думаю, одним из факторов усиления госкапитализма стала половинчатость либеральных реформ в предыдущий период, что не привело к ожидаемым результатам в экономике и госуправлении, в росте инвестиций. При таких серьезных ресурсах легче раздавать деньги отраслям и меньше ожидаются частные инвестиции».

«ТОЛЬКО ОТРИЦАТЕЛЬНОЕ», — твердил Кудрин, когда подчиненные спрашивали, какое заключение дать на предложение о создании очередной госкорпорации. «Только отрицательное».

Он был раздосадован и подавлен: государственных корпораций стало слишком много. Он винил себя, что упустил момент и не мог уже сдержать этот нескончаемый поток предложений о создании огромных государственных монстров. И конечно же, он винил цены на нефть. Сотни миллиардов разлетались в стороны, как шелуха от семечек. Путин одобрял почти все предложения об увеличении государственных расходов, которые ему приносили на подпись. Госкорпорация — пожалуйста. Индексация — не против. Промышленный объект — хорошо. Бюджет должен был удовлетворить всех. Удержать его от растаскивания уже было невозможно. Многим коллегам Кудрин казался занудой, который только и твердит банальности из учебника. Все хорошо, а он нагнетает.

Кудрин же объяснял: темпы расходов государственного бюджета не могут превышать рост валового внутреннего продукта. Когда госрасходы растут быстрее экономики — это аномалия. Экономика просто не переварит эту попытку ускорения роста. Если это вообще осознанная попытка, а не банальная трата денег.

В 2007 году появилось сразу шесть госкорпораций — Внешэкономбанк, Фонд содействия реформированию ЖКХ, «Олимпстрой», «Роснано», «Росатом», и «Ростехнологии». Вместе с еще одной госкорпорацией — «Агентством по страхованию вкладов» — они получили от государства собственности на 2 трлн рублей и еще 640 млрд рублей из бюджета.

Иногда рождение этих новообразований ставили Кудрину в вину: «Ты всех задушил Бюджетным кодексом, вот они и пытаются получить государственные средства в обход твоих жестких правил». Госкорпорации получили статус некоммерческих организаций, то есть должны были работать не ради извлечения прибыли. При этом все средства и активы, попадая на баланс госкорпораций, переставали быть государственными, а значит Бюджетный кодекс на них уже не распространялся.

Греф убеждал Кудрина, что надо создавать оазисы для бизнеса — свободные экономические зоны. «Если освободить от налогов избранные территории, это ускорит диверсификацию экономики», — твердил Греф. Кудрин упирался.