Городская фэнтези-2006 - Андрей Уланов

— Фотки целы? — Лисичка всунулась лицом в ячейку решетки.

— Да… наверное, целы. Их должны переправить в газету.

— Молодцы вы… — Нерешительно помявшись, Лисичка пропустила руку между прутьев: — Дай лапу.

Они с невеселыми улыбками обменялись рукопожатием и придвинулись поближе друг к другу; к диковинной соседке поневоле подтянулись и матерый Лис, и худая Лиса.

— Олень жив?

— Жив. — Эва рада была поговорить, почувствовать, что не одинока, но подарок Волчка за щекой мешал, и она вынула отмычку изо рта. Лисьи глаза удивленно и заинтересованно изучили странный металлический крючок в пальцах девчонки.

— Это ключ, — одними губами произнесла Эва. — Ключ к любому замку. Но я не умею…

В проходе между клетками опять затопали. Эва и Лисы отпрянули от решетки, отступили к задним стенкам.

— Куда его?

— Давай сюда. — Ловчие отперли клетку в противоположном ряду и втолкнули внутрь рослого парня в полувоенной форме.

— Не врубаюсь, — краем рта прошипела Лисичка, — на кого принц охотится? Этот — не из его людей…

В слабом свете фонаря, что освещал проход, Гиена присмотрелся к заключенным импровизированной тюрьмы. Сплошь звери. Вот только… Напротив, чуть наискось — вроде бы из дочерей Евы, но в полутьме толком не разобрать.

Он просто оценивал обстановку — и обзор только добавил ему камней к тяжести на душе.

Звери сдали его людям — и ладно бы за дело! За слова, из вредности сдали, чтоб ему солоно пришлось. А принцу зверячья выходка оказалась в масть — отснять его наколки камерой «Панасоник», из-под палки заставить оболгать этот захранный Лес и себя самого, только ради того, чтобы кретинская аудитория ТВ хлопала принцу в ладоши, когда тот накроет Лес ковровым бомбометанием. И если потом хватятся — где ж тот наемник? — пресс-секретарь Джуанина, подлыгало поганое, бесстыже поморгает в камеру и с достоинством ответит: сбежал наемник. Испарился яко дым. Не уследили. Решетку разорвал зубами — и утек.

А он, о котором идет речь, будет гнить в скотомогильнике.

Гиена чуть не зарычал от бессильной ярости. Он был зол на всех — на себя, на зверей, на принца. И надо ж было ляпнуть тогда Оленю про этот приплод!..

Он долго сидел, погрузившись до оцепенения в свою злую тоску и безнадегу, пока не услышал тихий звук металла, царапающего металл. Что это?

На другой стороне Лис и девчонка — теперь видно, какой она породы, — с опаской и оглядкой пытались что-то сделать с замком клетки.

— Не получается… — донеслось до него.

— Дайте мне, у меня получится, — громко прошептал он, припав к своей дверце; девчонка и Лис недоверчиво посмотрели на него, переглянулись.

— Дайте! — Он вытянул руку. — Кидайте сюда, я подберу.

— Погоди, Эва. — Лис придержал девочку, уже готовую бросить ему отмычку. — Слушай, человек, ты должен освободить нас всех…

Гиена представил, сколько времени займет эта возня, и выругался шепотом.

— Если ты вздумаешь уйти один, — продолжил Лис с расстановкой, — мы поднимем крик — все, хором. И тебя схватят. Ну что, согласен?..

Быстренько обдумав ситуацию, Гиена принял условия Лиса, и Эва, рассчитав бросок, кинула к дверце его клетки драгоценную вещицу. С хмурой сосредоточенностью Гиена поколдовал над своим замком — и под вздох зрителей выбрался из клетки.

Однотипные замки открывались легко.

— Куда теперь? — За его рукав, как за спасательный крут, уцепилась та девчонка, Эва.

Да, это был вопрос! Проход, по обе стороны которого стояли сомкнутыми рядами клетки, был открыт только с одного конца — другой был перегорожен дощатым щитом. Сам он легко перескочил бы, но выпущенные им из клеток звери словно налагали на него командирские обязанности и чуть не в рот смотрели — что он скажет? Убирать щит — много шума, надо воспользоваться открытым выходом из зверинца.

Необъяснимым образом Гиена понял, что не сможет бросить эту ораву толпящихся в проходе. Они — пусть не без шантажа — негласно выбрали его предводителем и одним видом своим требовали, чтобы он командовал и распоряжался. Они дали ему власть над собой — и он ее принял, хотя эта власть сильно сковала его. Их было слишком много, чтобы он отказался от роли лидера.

Он плотно нахлобучил на свою стриженую голову берет — очень кстати, что его не отняли! — смачно плюнул себе под ноги и, намешав пятерней немного грязи, растер ее себе по лбу и щекам на манер лесного рейнджерского макияжа — такие узоры на рожах носил кое-кто из людей принца. Вот так, с первого взгляда никто не признает в нем парня из клетки, а второго взгляда не будет.

— Пошли. — Он крепко взял Эву выше локтя. — Неплохо бы тебе распустить нюни, но станешь орать — первой шею сверну. Ясно? Держись рядом и делай что скажу. Эй, вы! Все! Когда свистну — выбегайте без суматохи и дуйте в Лес.

Они прошли под фонарем — Эва играла почти натурально, хныча и вырываясь, — и сразу напоролись на праздношатающегося охранника с автоматом на боку. Тот пригляделся к ним, понимающе ухмыляясь, а Гиена пошел прямо на него, волоча Эву.

— Браток, дай закурить, — он охлопал свободной рукой карманы, — в палатке забыл…

Эва ахнула, затыкая рот кулачком, когда Гиена отпустил ее и бросился на автоматчика.

Вынимая из подсумка и рассовывая за пояс магазины, Гиена пронзительно свистнул — звери гурьбой рванули из зверинца, сразу сворачивая налево, к Лесу, — а потом крикнул Эве:

— Беги с ними, я прикрою! Пригнись!

Он действовал быстро и хладнокровно — перевел автомат на одиночный огонь и первыми выстрелами погасил ближайшие фонари: незачем торчать на свету вроде мишени. Затем настал черед выскочивших на звук охранников — Гиена бил только тех, кто с оружием, по старому пиратскому правилу: «Сначала убрать офицеров и канониров». Ему удалось занять неплохую позицию — за утлом зверинца, но было ясно, что пробиться к стоянке автомобилей и мечтать не стоит: слишком много людей у Джуанина, и через минуту — две они скоординируют свои действия. Сейчас важно было не дать себя окружить, не подставить спину — и вовремя отойти…

Прожектор! Вспыхнув, чаша белого огня повернулась на штативе, обводя режущим глаза лучом пространство между ручьем и лагерем, нащупала колышущиеся спины и затылки беглецов и с грохотом погасла, когда по лампе и зеркалу ударила очередь Гиены.

Крики, топот, сумятица — и трескучий перестук автоматов. В короткой паузе Гиена взметнулся на крышу ближайшей клетки, пока противники били по углу и, пользуясь преимуществом высоты, заставил замолчать еще двоих.

…И заметил странное — охранник, перебежкой меняя укрытие, словно ухнул в яму, нелепо взмахнув руками, — дерн просел по краям неровно круглой дыры, в которой он исчез; потом в дыре мелькнула, высунувшись на миг, ребристая строительная каска — и оттуда вылетела, кувыркаясь, словно бы граната с горящим фитилем.