Золотой треугольник - Богуслав Шнайдер

А потому вместо большой экспедиции в государство шанов было направлено лишь два британских отряда по двести пятьдесят человек. Командиры получили скорее дипломатическое, чем военное задание — убедить колеблющихся савбвасов, что их стремление присоединиться к тайскому королевству и тем более к Юньнани неразумно.

Тридцать четыре правителя мудро рассудили, что два небольших отряда, которые прошли через все владения шанов, могут быть авангардом многочисленных армий. Поэтому, не проявляя особой строптивости, они дали согласие на строительство железной дороги. Шанских строителей не слишком волновал тот факт, что их интересы за границей будет представлять Лондон. «Заграницей» для большинства была соседняя долина, где у них достаточно знакомых и без англичан. Им нужно только одно: чтобы чужеземцы оставили их в покое.

Отчего же искушенным англичанам не согласиться с таким порядком вещей?

Так под британским флагом в миниатюрных государствах продолжали править местные деспоты.

Когда в 1947 году Бирма вступила на путь независимости, в Рангун явились и представители северных горских народностей, тем самым выказав поддержку центральному правительству. За это им была обещана широкая автономия. Однако уже через несколько месяцев выяснилось, что обе стороны понимали автономию по-разному.

Большая империя, каковой была Британская Индия, могла довольствоваться лишь номинальной властью над далеким уголком своей территории. Независимую же Бирму это не устраивало, и она вступила в конфликт с девятью миллионами собственных граждан.

Восстание каренов, которым вскоре после провозглашения независимости едва не удалось захватить Рангун, показало военную слабость центрального правительства. Вскоре вспыхнули еще четыре восстания. Горы, сами по себе раздробленные, вступили в конфликт с равниной. Десять народностей провозгласили независимость и создали собственные «правительства». Восемь «армий» расположились лагерем на территории Таиланда, еще пять — у самой бирманской границы. Кроме них на севере действовали «личные» армии отдельных военачальников.

Распри народа кая с правительством начались вскоре после объявления независимости. Кая утверждали, что их территория никогда не входила в Британскую Индию. Договором от 21 июня 1875 года, заключенным между Бирмой и Великобританией, признавалась их автономия. По мнению кая, этот документ давал им право на полную независимость.

В середине 1948 года бирманская армия попыталась занять их главный город Лойко, расположенный на обширном плоскогорье почти в ста километрах от границы с Таиландом. На его защиту поднялось население всего холмистого края, примерно 160 тысяч горцев. Так началась длительная партизанская война.

В Центральной Европе, где поля перемежаются небольшими лесами и перелесками, может показаться невероятным, каким образом 1500 солдат независимой армии Объединенных каяских государств способны противостоять дивизиям, вооруженным танками, самолетами, артиллерией и даже бронированными вертолетами. Но в джунглях Юго-Восточной Азии простая арифметика теряет смысл: в Малайе после второй мировой войны несколько тысяч партизан в течение восьми лет сопротивлялись прекрасно вооруженной британской армии, пополненной еще австралийцами, непальскими гуркхами и даже охотниками за черепами с острова Калимантан. Сопротивление удалось подавить только с помощью массового переселения крестьян в обнесенные колючей проволокой «стратегические» деревни да столь же массового использования системы доносов. И все же партизаны на севере Малайзии не перевелись и поныне.

Джунгли, непроходимые, буйные, — идеальный театр военных действий для партизан. В этих условиях использование самолетов, танков, бронетранспортеров, понтонов теряет смысл. Джунгли, кишащие змеями, грозящие всякими неожиданностями, — естественный враг солдат регулярной армии, привыкших к казарменным удобствам. Дикая сила джунглей кажется неодолимой. Все здесь борется за солнечный луч и душит друг друга, новые корни врастают в стволы упавших деревьев, не дожидаясь, пока те сгниют и превратятся в труху. Лианы, молодые побеги за какую-нибудь неделю поглощают поляны, пускают корни в покинутых человеческих жилищах.

Около полутора тысяч невидимых кая в непросматриваемой местности могут держать в постоянном напряжении куда более многочисленные регулярные части. Нет проблем и с пополнением. Служба в повстанческой армии длится от семи до двенадцати лет. В течение всего этого времени жалованья солдаты не получают, но армия берет на себя заботу об их семьях.

К северу от территории кая — в государстве шанов — еще большая неразбериха. Эта территория величиной с Англию занимает почти четверть Бирмы, но населяют ее всего три миллиона жителей. Четыре дивизии бирманской армии расположились в окрестностях больших городов. Деревней же владеет тот, у кого есть оружие.

В государстве шанов одновременно действует несколько враждебных друг другу армий. Сильнейшая из них — десятитысячная армия шанского государства. В Кхиеуоке на таиландской границе расположена одна из ее учебных баз; чуть ли не треть вооруженных рекрутов — женщины. Утро начинается с упражнений со штыком. Атакующие женщины, нередко очень привлекательные, делая выпад, выкрикивают боевой клич шанов: «Одна пуля — один бирманец!»

Бесконечная гражданская война напоминает хорошо известную по шахматам ничейную ситуацию: обе стороны повторяют одни и те же ходы. До тех пор, пока бирманская экономика не окрепнет настолько, чтобы правительство могло предложить горцам лучшую жизнь, его армия не сможет окончательно победить.

Но пока идут бои, не может развиваться и экономика. Все соперничают со всеми, а временами и воюют, вчерашние союзы распадаются, повстанцы поступают на государственную военную службу и вновь дезертируют. Если оставить в стороне политические лозунги, в этих событиях можно обнаружить логическую связь.

Каждый, кто хочет иметь армию, должен запастись оружием. Кто стремится заполучить оружие, должен раздобыть денег. Кто хочет заработать денег, должен продать опий. В горах загустевший сок маковых головок — единственный идущий на экспорт товар.

Цепь причин и следствий действует, разумеется, и в обратном порядке.

Каждый, у кого есть опий, должен достать оружие, потому что иначе он быстро потеряет все. Если у кого-то есть оружие и деньги, он спокойно может «создать» новое государство и переименовать свою шайку контрабандистов в освободительную армию.

Немного демагогии — и расчетливый торговец легко «превращается» в увлеченного мечтателя, только под давлением обстоятельств вынужденного заняться предпринимательством, которое в общем-то «противоречит его убеждениям». Торговля настолько тесно сливается с политикой, что порой и посвященный не способен отличить одно от другого.