Последняя лошадь Наполеона - Григорий Александрович Шепелев

себе удивлялась. Зачем ей всё это нужно? Стоит ли цель того, чтобы превратить «девятку» в металлолом, а себя саму – в беспомощное и жалкое существо, которое даже и умереть не сможет без посторонней помощи? Эти мысли вызвали смех. А разве сейчас – не так? Разве то, что первая может развивать скорость сто шестьдесят, а вторая – трахаться, как-нибудь отделяет их от убожества? Нет, конечно! И Рита делала всё, чтоб чёрное «БМВ» хоть на один миг исчезло из зеркала, слившись с ночью. Но нет – «девятке» до «БМВ» было далеко. А Рите – до Игоря. Она злилась. Она забыла про светофоры. Все повороты делались на четвёртой и оборачивались заносами. К счастью, улицы были почти пусты.

На Новом Арбате белый патрульный «Форд», мчавшийся навстречу, молниеносно выполнил разворот и с воем сирены бросился догонять удалую пару. Назвав себя идиоткой, Рита сбросила газ и затормозила рядом с бордюром. Это же сделал Игорь. Патрульный «Форд», поравнявшись с машиной Риты, остановился. Из него вышел рослый, плотный старлей, обтянутый светоотражающими ремнями. На нём висел автомат. Фуражка была ухарски заломлена на затылок. Рита нажала кнопку стеклоподъёмника.

– Документы, – буркнул старлей, подойдя. Он выглядел заспанным, раздражённым. Едва на него взглянув, Рита закурила.

– Вы не хотите представиться?

Офицер представился так, что нельзя было разобрать ни одного слова. Повысив голос, опять потребовал документы.

– Что я нарушила?

– Скоростной режим.

– Вам придётся это технически доказать.

– Из машины выйдите!

– Да пошёл ты.

Она сознательно нарывалась. Старлей был ей неприятен. Его лицо – широкое, наглое, со свирепо моргающими глазами, принадлежало не одному ему. Это было общее их, всех этих всосавшихся в её жизнь упырей, мурло. Именно таким она его представляла. Кроме того, её интересовало, как поведёт себя Игорь. Игорь повёл себя очень просто. Когда старлей поволок Риту из машины, чтоб уложить на асфальт, её горбоносый спутник вмиг оказался рядом и уложил самого старлея, сломав его квадратную челюсть коротким ударом справа. Потом достал пистолет. Рита завизжала. Второй милиционер, выскочив из «Форда», дал автоматную очередь. Но он нервничал, а вот Игорь стрелял спокойно. Выронив автомат, милиционер схватился левой рукой за запястье правой. Сквозь пальцы потекла кровь. Тут же донеслась другая сирена. Со стороны Садового вырисовывался ещё один экипаж ДПС под синими проблесками

– За руль! – крикнул Игорь и без малейшей нежности втисну Риту в «девятку», – не вздумай ехать за мной!

Пока она обретала способность соображать и двигаться, он поднял пистолет и два раза выстрелил в сторону приближающейся машины. Та взяла вправо, резко замедлившись. Из неё был сразу открыт ответный огонь. Но он не имел успеха, и Игорь смог сесть за руль. Через две секунды чёрное «БМВ», сделав разворот, помчалось к Арбатской.

Рита не помнила, как она завела мотор, как тронулась с места, куда свернула с проспекта. Перед её глазами мелькали сквозь поток слёз какие-то улицы, переулки, площади. И, конечно же, фонари, от которых небо было багряным, как над пожарищем. Ноги Риты помимо её желания отпускали педали и вдавливали их в пол, руки управлялись с маленьким рычагом и рулём также машинально. Как двадцать минут назад Рита затруднялась понять, точно ли она умерла, вот так и теперь её беспокоил только один вопрос: а точно ли это – сон? Зуб, снова начав болеть, дал страшный ответ на оба этих вопроса. Это произошло на набережной, у храма Христа-Спасителя. Вслух сказав, что она не спит, Рита сняла ногу с педали газа.

Был второй час. Машина остановилась у парапета. Река была только кое-где затянута льдом. Её медленные воды под синими фонарями напоминали поток расплавленного свинца. Справа возвышалась громада храма. Он и река сонно перемигивались, как будто замыслив подлое и кровавое дело. Риту трясло. Музыка из «Спрута» теперь придавливала её к реальности, из подвздошья переместившись в голову, и пульсировала в висках. Достав телефон, Рита в первый раз набрала один из двухсот номеров, занесённых в базу.

– Серёжка!

– Что?

– Это Рита!

– Слышу.

– Ты где?

– Ты лучше скажи, чего тебе надо.

– Мне надо спрятаться! Я тут вляпалась, …, в такое дерьмо! Ты просто не представляешь! Рядом – река! Если бы ты знал, как мне сейчас хочется утопиться!

Серёжка долго молчал, слушая рыдания. Закурив, спросил:

– А где ты сейчас?

– Около Кремля!

– Что, кто-то опять пытается тебя грохнуть?

– Нет! Клянусь, нет! Всё гораздо хуже!

– Ну, хорошо, приезжай ко мне. Я на Белорусской сейчас живу.

– Так ведь это рядом! Говори адрес!

Серёжка продиктовал. Спустя несколько минут Рита, припарковав машину в тёмном дворе, бегом поднялась на первый этаж старого кирпичного дома и позвонила в дверь. Ей открыла девушка ростом чуть повыше её – красивая, смугленькая, босая. На ней было кимоно.

– Мне Сергея, – пробормотала Рита, зачем-то глядя на её волосы, влажные и торчащие во все стороны.

– А его сейчас нет. Но он скоро будет. Ты проходи. Только не ори во всю глотку, здесь коммуналка.

Сняв в коридоре куртку, шарф и ботинки, Рита проследовала за вымытой девкой в одну из четырёх комнат. Там было очень просторно и неприглядно, из мебели – только шкаф, два облезлых стула, зеркало и диван, накрытый сиреневым покрывалом. На нём лежала ничком, болтая ногами другая девушка – также смуглая, тощая, с длинным носом. Были на ней вельветовые штаны, кофта и носки с дырками на пятках. Она читала толстую книгу, очень старинную. Присмотревшись, Рита узнала Библию. Бросив взгляд на неё, на Риту, носатая улыбнулась, перелистнула страничку и придала лицу более серьёзное выражение.

– Тебя как зовут? – поинтересовалась первая девушка, указав Рите на стул и сев на диван, чтоб продолжить то, от чего её оторвали – стрижку ногтей на ногах. За левой стеной стонали. За правой громко скрипел диван. Рита опустилась на стул.

– Меня зовут Рита.

– Вдолбишься?

– Нет.

– Понюхаешь?

– Можно.

– Танька, насыпь!

Вторая девчонка, не отрываясь от книги, быстро достала из-под подушки пакетик с белым и пятидолларовую купюру. Из твёрдых, гладких, горизонтальных поверхностей в комнате был лишь дощатый пол. Рита опустилась на четвереньки. Накокаинившись, она села – но не на стул, а на пол, и зарыдала, опустив голову. Девушки наблюдали за ней с большим удивлением.

– Что такое? – спросила первая, убрав ножницы, – не накрыло?

– Меня ничто не берёт! Ничто! Даже смерть! Я сейчас хотела кинуться в прорубь, но тут из храма вдруг кто-то вышел, достал у меня из куртки мобильник и сунул его мне в руку!

Две твари переглянулись. Им было завидно. Тут мобильник Риты подал сигнал эсэмэски. Прочтя её, Рита встала с кружащейся головой. Её затошнило. «Рита, ты дома?» – спрашивал её Игорь. Она ответила: «Нет!» Написала адрес, громко его шепча. Потом бросилась в сортир. Он был кем-то занят. Ей пришлось скорчиться над ванной, напоминавшей внутри слякотный асфальт. Было очень