Жених и невеста - Алиса Ганиева

Но когда Марат повернулся к темневшей за полем тюрьме, то сразу заметил спешащего к нему через солончаки одышливого человека лет пятидесяти, в накинутом не по сезону грязно-салатовом плащике.

– Ле, подожди, подожди! – хрипел неизвестный. На плече у него болталась потёртая матерчатая сумка.

Марат решил про себя, что приближающийся к нему мужчина – слоняющийся забулдыга или потерявший дом пьяница. Забулдыга подбежал поближе и схватился короткими пальцами за газовую трубу. От него и вправду несло вином. Марату ударил в нос удушливый бражный запах.

– Ты что, напился, отец? – спросил он мужчину с улыбкой.

Незнакомец поднял на него хитрые проницательные глаза и пригласительным жестом раскрыл сумку. На свет выглянула большая бутыль с искрящимся горлышком. Марат замотал головой.

– Как? Не будешь? – удивился пьяница. – А за то, что Халилбека выпустили?

– Халилбека выпустили? – оглушило Марата.

– Ещё как! Сегодня, под шумок. Зато завтра вся округа будет обсуждать, вот увидишь. Давай налью. У меня и стаканчики есть.

Марат ещё раз оглядел забулдыгу. Нет, всё-таки, несмотря на небрежность одежды, тот совсем не походил на уклюкавшегося пропойцу.

Распиравшее Марата счастье шевельнулось в нём, выпростало наружу свои лучи, потянулось ввысь, заполоняя воздух:

– Ладно, повод есть. Налей мне немножко, отец.

И незнакомец, недолго думая, тут же вынул из кармана плаща стаканы, подал их Марату и разлил из большой бутыли.

– За Халилбека! – провозгласил он тост, присаживаясь на трубу.

Марат глотнул из стаканчика и прислушался к растекающемуся по венам теплу.

– Вот говорят: Халилбек, Халилбек, – кивнул он моргающему на закат незнакомцу-пьянице, – а я вот не пойму.

– Чего не поймёшь?

– Логики его не пойму. Ладно убийства конкурентов, ладно воровство в гигантских размерах. Но зачем ему мелкие пакости?

– Какие пакости? – сощурился пьяница.

– Ну вот, к примеру, строительство игорного дома в нашем посёлке. И молодёжь испортил, и сам особо ничего не выиграл. Только потратился.

– А я тебе объясню, – неожиданно объявил пьяница, поцеживая вино. – Вот смотри. Казино он построил, да?

– Построил.

– А потом что?

– Что?

– Казино запретили, и дом этот передали детскому центру искусств. А не было бы дома, не было бы центра искусств. Вышла сплошная польза, да же?

– И что? Откуда Халилбек мог знать, что так случится.

– Значит, мог, – хихикнул пьяница.

Полиэтиленовый пакет возвратился и полетел мимо них в другую сторону. Впрочем, это мог быть и совершенно другой пакет. Марат глотнул ещё раз и продолжил:

– Хорошо. Допустим, он всё знал наперёд. Зачем же не дал как-то раз моему отцу купить выгодные акции? Всю ночь уговаривал не покупать. А потом оказалось, что зря. Отец прогорел, а другой человек, Магомедов, который взял акции, так разжился, что дом себе построил в городе.

– А дальше что?

– Что?

– Знаю я про этого Магомедова. Что с ним случилось?

– Убили его вроде.

– Вот-вот. Убили из-за богатства. И если бы твой отец тоже приобрёл эти акции, то и его бы убили. Так что Халилбек твоего отца спас! – И пьяница помахал в воздухе указательным пальцем.

– А, вот как, – вошёл во вкус Марат, снова глотая вино из стакана. – Детей облагодетельствовал, отца спас. Ну а что с Адиком? Зачем он Адика сбил? Случайно?

– Не случайно, – отозвался пьяница задумчиво. – Специально. Намеренно сбил.

– Как? – поперхнулся Марат.

– Вот так. Потому что из этого мальчика вышел бы страшный злодей.

Марат уставился на пьяницу непонимающе. Но тот неспешно попивал своё вино, не глядя на Марата. Грязно-салатовый плащик отсвечивал на солнце цветными пятнами. Матерчатая сумка валялась у ног, в сухой и колючей траве, отдавшись власти серых кузнечиков.

– А можно про злодея подробнее? – попросил Марат вкрадчивым голосом, будто боясь спугнуть пьяницу с насеста.

– Да всё просто. Адика взяли в оборот «лесные»[31]. Террористы. Он для них и строительство затеял во дворе.

– Помню строительство…

– Ну вот, строил им домик для укрытия, кормил. А они ему деньги давали. Мальчик «Ладу Приору» себе купил. Нужным себя почувствовал, героем.

– Да что вы несёте! Адик даже не молился! Как его могло прибить к «лесным»?

– А им его молитвы не нужны были. Главное, чтобы служил им. Прятал бы их, помогал бы. Они в посёлке большое дело готовили. И Адика собирались вмешать. Как пушечное мясо. И погибло бы из-за Адика очень много народу. Так что Халилбек вовремя его убрал с дороги.

– А полиция об этом знает? Знает, что Адик «лесным» помогал? – вцепился Марат в незнакомца.

– Конечно, знает, – пожал тот плечами лениво. – И твой отец уже им взятку дал, чтобы молчали и репутацию вашей семье не портили. А жена Адика, думаешь, почему на кутан убежала? Потому что тоже была в это дело впутана. И дом Адика, и машина достались полиции считай что бесплатно.

– Полковнику Газиеву.

– Да, полковнику. Он так и сказал твоему отцу Асельдеру: «Хотите, чтобы дело было шито-крыто, держитесь подальше, а дом преступника я забираю себе».

– Значит, Адик – преступник. И отец всё это знает и молчит.

– Вот-вот. И Халилбеку только спасибо говорит. Если бы Адик не погиб и план «лесных» удался, ваша семья была бы запятнана как семья террориста. Все же в курсе, что Адик – сын твоего отца. И давно были в курсе. Только до тебя позже всех доходит.

Марат какое-то время молчал, вглядываясь в тихую сторожку на обочине улицы, в дрожащий от слепящего закатного света горизонт. Потом повернулся к пьянице и произнёс:

– А вы откуда всё это знаете?

Пьяница засмеялся, суетливо нагнулся за бутылью, плеснул в стаканчик тёмно-розовой жидкости и прохрипел:

– Потому что я пью вино, а в вине – истина. Ну, за что чокнемся?

– За мою свадьбу! – предложил Марат, возвращаясь к жизни.

– Вах, у тебя свадьба? Скоро?

– Тринадцатого августа.

Они чокнулись и пригубили.

– Вы знаете, – разоткровенничался Марат. – Я ещё до того, как нашёл невесту, уже знал, что свадьба будет тринадцатого. Если будет.

– А теперь?

– Теперь точно знаю, что будет. Женюсь по любви. Сам познакомился. Здесь, в посёлке. Всего раза три её видел или четыре, а кажется, что знаю давно.

Пьяница осушил стакан, бросил его в сумку, встал с трубы, потянулся со свистом, почесал редкие русые седоватые волосы. Потревоженные им кузнечики прыснули в разные стороны, быстро разгибая в прыжке сильные ноги.

– Ничего ты точно не знаешь, – вдруг произнёс он трезвым голосом.

– В смысле? – глянул на незнакомца Марат.

– Свадьбы может и не быть. Зависит от предопределения.

В Маратовой памяти что-то зашуршало, и внезапно всплыл Русик-гвоздь, плацкартный вагон, идущий сквозь пустоши, звенящие железные подстаканники. Тогда разговор тоже касался предопределения. Марат уже не помнил, в связи с чем.

– Постигшее тебя не должно было миновать тебя, а то, что миновало тебя, не должно было постигнуть, – прогудел незнакомец, снова почёсываясь и поднимая сумку.

– А свобода воли человека? – спросил Марат.

– Свобода воли и выбора сохраняется.

– Так как же эта свобода сочетается с предопределением? – ухмыльнулся Марат, допивая вино и пряча опустевший стакан в пьяницыну сумку.

– Углубляться в вопрос предопределения запретно. Воздерживайся от разговоров об этом, – нахмурился пьяница.

– А, ну конечно. То, что не можем объяснить, мы замалчиваем, – хохотнул Марат, вставая с трубы и протягивая руку незнакомцу: – Давай, отец. Счастливо тебе.

– И тебе, – буркнул пьяница, как-то внезапно потускнев и сгорбившись.

Марат оставил его у трубы, повернулся спиной и к тюрьме, и к полю, и к незнакомцу, и направился домой. Вино продолжало бродить в желудке, испаряясь радостным облаком в лёгкие, наполняя сосуды жизнью. В одном из переулков Марат заметил проезжающую машину Шаха, махнул ей, но та не остановилась, промчалась мимо. Наверное, Шах его не увидел.

По дороге вспоминал все свадьбы, на которых бывал. Сотни приглашённых, оглушительные песни, подкидывание женихов ввысь, под самый потолок. На одной дружки жениха и вовсе подняли на плечи целый стол, а на столе – танцует жених. Смотреть страшно. Жених выплясывает наверху, крутит кулаками, перебирает ногами, а внизу выбрасывают носочки лаковых туфель друзья, держа стол за деревянные ножки. Никто не упал, не ушибся.

Или ещё. Карабкаются молодцы на платформу, где стол жениха и невесты, и делают сальто-мортале назад. А бывает, что из одного конца зала в другой – один кувырок, второй, третий, четвёртый.

А когда выходит в круг невеста – уж тогда каждый танцор пытается показать высший класс. Самое дерзкое – быстро сомкнуть руки за её спиной, не коснувшись талии. Русик-гвоздь в подобных танцах никогда не участвовал. Сидел, насупившись, в углу и быстро исчезал. Наверное, и на Маратовой свадьбе тоже бы так отсиделся.