Уилл Грейсон, Уилл Грейсон - Джон Грин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
я: умоляю, скажи, что он краденый.
тайни с некоторым недоумением на лице поднимает пакет из магазина.
тайни: это?
я: нет. мерс.
тайни: а. да. я его угнал.
я: правда?
тайни: ага, у матери. в баке моей тачки бензин почти кончился.
какая странная фигня. все время, что мы разговаривали, обменивались эсэмэсками или переписывались в мессенджере и так далее, мне представлялось, что у тайни дом как у меня, школа как у меня, тачка как у меня когда-нибудь, может, будет – примерно такого же возраста, как и я, которую мы с мамой купим у старухи, которой уже запретят водить самой. но тут я понимаю, что все совсем не так.
я: и дом у тебя большой?
тайни: достаточно, чтобы я уместился!
я: я не об этом.
я даже не понимаю, что делаю. я настолько все затормозил, а ведь при том, что он сейчас стоит передо мной, все должно быть не так.
тайни: ну, иди ко мне.
на этих словах он опускает пакет на землю, открывает передо мной свои объятия, а улыбка такая широкая, что я был бы козлом, если бы не ответил на этот призывный жест. когда я к нему прижимаюсь, тайни наклоняет голову и легонько меня целует.
тайни: привет.
я тоже целую его.
я: привет.
ладно, вот какова реальность: он приехал. он настоящий. наши отношения настоящие. его машина не должна меня беспокоить.
когда мы входим в дом, мама уже без фартука. и хотя я предупредил ее, что он размером со штат юта, все же увидев тайни во плоти, она на миг удивляется. но он, наверное, к этому привык, или, может, ему все равно, но он скользит прямо к ней и начинает говорить все правильные слова о том, как он рад встрече, как здорово, что она еды наготовила, какой красивый дом.
мама приглашает его присесть на диван и предлагает чего-нибудь попить.
мама: у нас есть кола, диетическая кола, лимонад, апельсиновый сок…
тайни: о, лимонад я обожаю.
я: это не настоящий лимонад. просто кристал лайт со вкусом лимона.
и мама, и тайни смотрят на меня так, словно я сраный гринч.
я: что, я просто не хотел, чтобы ты ждал настоящего!
я не могу не видеть наше жилище его глазами – да и всю нашу жизнь его глазами – и вся она такая… убогая. пятна от воды на потолке, выцветший коврик, телик, которому уже несколько десятков лет. и весь дом пропах долгами.
мама: садись рядом с тайни, а я принесу тебе колы.
я принимал утром таблетки, клянусь. но такое чувство, что они подействовали на ноги, а не на мозг, и я ну никак не могу обрадоваться. я сажусь на диван, и как только мама выходит из комнаты, тайни накрывает мою руку своей и потирает мне пальцы.
тайни: уилл, все нормально. мне тут нравится.
я знаю, что у тайни была трудная неделя. знаю, что все складывалось не так, как он хотел, и он переживает, боясь, что постановку ждет провал. переписывает тексты каждый день («кто знал, что добавить любви в четырнадцать песен окажется так сложно?»). я знаю, что он ждал этой встречи – да я и сам ее ждал. но теперь мне пора перестать заглядывать в будущее и посмотреть на то, где я в настоящем. а это трудно.
я прислоняюсь к его мясистому плечу.
невероятно, что меня заводит нечто, что я называю «мясистым».
я: сейчас просто сложный этап. так что жди хорошего. оно скоро настанет, обещаю.
когда входит мама, я все так и сижу. она не вздрагивает, не замирает, она как будто не против. поставив наши напитки, она опять убегает на кухню. я слышу, как открывается и закрывается духовка, потом лопатка скребет по листу для выпечки. через минуту мама возвращается с тарелкой миниатюрных хот-догов и миниатюрных яичных рулетов. и даже есть две небольшие чашечки, одна с кетчупом, вторая с горчицей.
тайни: вкуснота!
мы принимаемся есть, тайни рассказывает маме о том, как у него прошла неделя, расписывает мюзикл в таких подробностях, что мама в полном недоумении. он болтает, а она стоит, возвышаясь над нами, и я наконец прошу ее сесть. она придвигает стул и слушает, и сама даже съедает рулетик-другой.
ситуация уже начинает казаться более естественной. то, что тайни здесь. что мама видит нас вдвоем. что я все время какой-нибудь частью тела его касаюсь. мы словно почти что снова оказались в миллениум-парке и продолжаем тогдашний разговор, и как будто сюжет именно так и должен развиваться. вопрос, как всегда, один – испорчу ли я все.
когда закусок уже не осталось, мама собирает тарелки и говорит, что через несколько минут будет готов ужин. как только она выходит, тайни поворачивается ко мне.
тайни: я в нее влюблен.
да, пожалуй, тайни влюбчивый человек.
я: да, она ничего.
когда мама снова приходит и говорит, что ужин готов, тайни подскакивает с дивана.
тайни: ой! чуть не забыл.
он вручает моей маме пакет, который привез с собой.
тайни: подарок для хозяйки!
мама реально удивлена. она достает из пакета коробку – с ленточкой и всеми делами. тайни снова садится, чтобы она не стеснялась, тоже могла сесть и открыть коробку. мама очень аккуратно развязывает ленту. потом осторожно приподнимает крышку. внутри черный поролон, а под ним – что-то завернутое в пупырчатую пленку. с еще большей осторожностью она разворачивает пленку и достает совершенно обычную стеклянную миску.
до меня поначалу не доходит. ну, простая стеклянная миска. но у мамы перехватывает дыхание. она моргает, чтобы удержать слезы. потому что это не просто стеклянная миска. она идеальная. понимаете, гладкая и безупречная, и мы все сидим, смотрим на нее какое-то время, пока мама медленно вращает ее в руках. даже в нашей убогой гостиной она сверкает.
маме уже тысячу лет никто ничего подобного не дарил. а может, и никогда. ей таких красивых вещей не дарят.
тайни: я сам выбирал!
он себе даже не представляет. вообще не понимает, что только что сделал.
мама: ой, тайни…
она дар речи потеряла. но я-то вижу. по тому, как она держит эту миску. по тому, как она на нее смотрит.
я знаю, что велит ей разум, – сказать, что это слишком, что она не может принять такой подарок. даже при том, что она и не хочет отказываться. при том, что она в нее просто влюбилась.
так что я говорю:
я: красота. большое спасибо, тайни.
я его обнимаю в знак благодарности. потом мама ставит миску на кофейный столик, который она натерла до блеска. встает, разводит руки в стороны, и тайни ее тоже обнимает.
я никогда не позволяю себе мечтать о таком.
хотя, разумеется, только об этом и мечтал.
сказать честно, почти всю курицу с пармезаном съедает тайни, как и говорит по большей части он. в основном мы обсуждаем всякие глупости – почему мини хот-доги вкуснее больших, чем собаки лучше кошек, почему кошки оказались так популярны в восьмидесятых, когда сондхайм на несколько кругов обгонял ллойда уэббера (в этом обсуждении ни мама, ни я практически не участвуем). в какой-то момент тайни замечает на холодильнике мамин магнит с картиной да винчи и интересуется, бывала ли она в италии. и она рассказывает ему о своем путешествии на первом курсе колледжа с тремя друзьями, и в кои-то веки это оказывается интересная история. тайни замечает, что ему неаполь понравился даже больше, чем рим, потому что там люди очень колоритные. и говорит, что даже для мюзикла сочинил песню о путешествиях, но в окончательную версию она все же не попадет. и поет несколько куплетов из нее:
После того как в Неаполь ты съездишь,В наших магазинах уже не интересно.А если и в Милане ты побываешь,То наш хлеб есть уже не станешь.
А после визита в ВенециюТы поймешь, какими должны быть специи.А после Болоньи вся ветчинаНа родине будет тебе не годна.
Если ты трансатлантический гей,Жизнь становится во сто крат трудней.Когда ты увидишь Рим,С трудом назовешь свой пригород родным.
впервые, за сколько я себя помню, мне кажется, что маме искренне весело. она даже подпевает. и когда тайни умолкает, она хлопает от души. мне кажется, пора заканчивать этот фестиваль любви, пока тайни с мамой не сбежали от меня и не сколотили группу.
я предлагаю помыть посуду, мама делает вид, что она от этого в полном шоке.
я: да я постоянно мою.
мама серьезно смотрит на тайни.
мама: правда.
а потом начинает хохотать.
это меня не особо радует, хотя я понимаю, что все могло пойти куда хуже тысячей различных способов.
тайни: а я хочу посмотреть твою комнату!
и это не означает, что у него ширинка расходится! когда тайни говорит, что хочет посмотреть твою комнату, это значит, что он хочет посмотреть… твою комнату.
мама: идите. посудой я займусь.
тайни: спасибо, миссис грейсон.
мама: энн. зови меня энн.
тайни: спасибо, энн!
я: да, энн, спасибо.
тайни хлопает меня по плечу. наверное, он хотел легонько, но мне кажется, что мне в руку только что въехал «фольксваген».
я веду его к себе и даже произношу «та-да!», открыв дверь. тайни встает в центре комнаты и осматривает все вокруг, непрестанно улыбаясь.