Жук. Таинственная история - Ричард Марш

– Видишь, Перси, это дом Лессинхэма! – сообщил я, показывая его Вудвиллю. – Это дом человека, ушедшего вместе с Марджори!

– Да. – Перси говорил медленно, произнося каждое слово с излишним напряжением. – Потому что он выступал… Мне бы тоже хотелось выступить… Однажды я так и сделаю.

– Потому что он выступил – только по этой, а не иной причине! Когда чей-то язык подвешен, как у Апостола, он может околдовать любую женщину в стране… Эй, кто там идет?.. Лессинхэм, это вы?

Я заметил или подумал, что заметил, как кто-то или что-то скользнуло вверх по ступенькам крыльца и исчезло в темноте у двери, словно скрываясь от посторонних глаз. На мой призыв никто не откликнулся. Я крикнул опять:

– Не робейте, друг мой!

Выскочив из кэба, я быстро пересек тротуар и взбежал по лестнице. К моему удивлению, на крыльце никого не оказалось. Я поверить не мог, что там никого нет. Будто изображая слепого, я рассек пространство вокруг себя руками, ничего не нащупав. Затем отошел на пару ступеней вниз.

– На вид лишь пустота, коей природа не приемлет… Эй, возница, не видал, поднимался кто на крыльцо или нет?

– Кажется, поднимался, сэр. Я мог бы поклясться, что кого-то приметил.

– Я тоже… Очень странно.

– Может, сэр, этот кто-то разом в дом вошел.

– Это вряд ли. Мы бы услышали, как открылась дверь, даже если бы этого не видели; впрочем, тут не настолько темно, чтобы не увидеть… Меня так и тянет позвонить в звонок и уточнить.

– На вашем месте я бы не стал, сэр; забирайтесь-ка обратно, и поедем. Тут Пол Лессинхэм живет, великий Пол Лессинхэм.

По-моему, извозчик подумал, что я пьян – и недостаточно респектабелен для знакомства с именитым политиком.

– Вудвилль, просыпайся! Знаешь, мне отчего-то кажется, что это место таит секрет. Да я в этом уверен. Ощущение такое, будто здесь кроется нечто необъяснимое, что-то, чего мне не дано ни увидеть, ни услышать.

Кучер свесился с козел и попытался заманить меня обратно в экипаж:

– Садитесь, сэр, ехать пора.

Я прыжком забрался в кэб, и мы тронулись – но далеко не уехали. Метров через десять я вновь выпрыгнул наружу, не потрудившись предупредить возницу. Раздосадованный, он остановился сам.

– Ладно, сэр, теперь-то что? Вот в следующий раз поранитесь, соскакивая, а винить меня станете.

Я заметил кошку, крадущуюся во тьме у перил, – черную кошку. За ней-то я и отправился. Кошка оказалась то ли сонной, то ли медлительной, то ли глупой, а может, и вовсе сумасшедшей – с кошками такое редко, но случается! – так или иначе, она не попыталась сбежать от меня, позволив схватить себя за шкирку.

Как только мы прибыли ко мне в лабораторию, я посадил кошку в застекленный ящик. Перси смотрел на это.

– Ты зачем ее туда сунул?

– А вот это, дорогой мой Перси, ты сейчас увидишь. Будешь присутствовать при эксперименте, и им, как законодатель – ты же таковым являешься! – должен всенепременно и чрезвычайно заинтересоваться. Я собираюсь продемонстрировать тебе малые возможности оружия, которое, если использовать его в полную мощь, способно послужить во благо моей родной стране.

Перси оставался совершенно безразличен. Плюхнувшись на стул, он возобновил тоскливые причитания:

– Ненавижу кошек!.. Отпусти ее!.. Мне всегда тошно, если в комнате кот.

– Чепуха, ты все придумываешь! Тебе просто нужно глотнуть виски – зачирикаешь, как воробушек.

– Не хочу я опять пить!.. Я и так перебрал!

Я не стал обращать внимания на его слова. Просто плеснул две щедрые порции в стаканы. Не особо понимая, что делает, Перси одним глотком влил в себя добрую половину полученного виски. Поставив стакан на стол, он закрыл лицо руками и простонал:

– Что подумала бы Марджори, если бы увидела меня сейчас?

– Подумала? Да ничего. Зачем ей думать о таком, как ты, если у нее есть рыбка пожирнее?

– Мне так ужасающе плохо!.. Напьюсь-ка я от души!

– Напейся!.. Только, ради бога, веселись, а не наводи скуку смертную… Выше нос, Перси! – Я похлопал Вудвилля по плечу, тем самым едва не свалив его со стула на пол. – Сейчас я проведу перед тобой небольшой опыт, о котором уже говорил!.. Кошку видишь?

– Конечно, вижу!.. Зверюга!.. Ну, отпусти ты ее!

– Зачем мне ее отпускать?.. Знаешь, чья это кошка? Это кошка Пола Лессинхэма.

– Пола Лессинхэма?

– Да, Пола Лессинхэма, того самого, что выступал с речью; того, с кем ушла Марджори.

– Откуда ты знаешь, что кошка его?

– Понятия не имею, мне просто так кажется; мне хочется думать, что она его!.. Я намерен так думать!.. Она гуляла у его дома, следовательно, это его кошка – вот и все мои доводы. Я не могу посадить в этот ящик Лессинхэма, поэтому вместо него сажаю кошку.

– Зачем?

– Увидишь… Заметил, как она радуется?

– Что-то не похоже, что она довольна.

– Все мы радуемся по-разному – она делает это так. Животное вело себя как сбесившееся: бросалось на стенки своей стеклянной тюрьмы, металось туда-сюда, из стороны в сторону, завывало от ярости, или от страха, или от того и другого одновременно. Возможно, оно предчувствовало угрозу; нельзя догадаться, что происходит в голове у тех, кого мы называем неразумными тварями.

– Занятно.

– Некоторые из нас, не только кошки, тоже ведут себя занятно. А теперь внимание! Взгляни на эту игрушку – ты наверняка уже видел нечто подобное. Это пружинное ружье: сжимаешь пружину, бросаешь снаряд в ствол, отпускаешь пружину, снаряд летит. Сейчас я открою этот встроенный в стену сейф. У него буквенный шифр, и прямо сейчас его открывает слово «виски» – видишь, это тебе знак. Ты уже заметил, насколько этот сейф прочен: воздухонепроницаемый, огнеупорный, с тройной внешней обшивкой из стали, которую нельзя просверлить; то, что внутри, очень ценно – для меня! – и чертовски опасно; жаль мне того вора, что в невинном своем невежестве попытается его взломать. Загляни внутрь; видишь, в нем шарики, стеклянные, каждый в специальной выемке, легкие как перышко, прозрачные – сквозь них все видно. Достанем пару, маленьких, как пилюльки. В них нет ни динамита, ни кордита[10], ни единого подобного им вещества, однако в равных условиях эти шарики натворят такого, что не под силу ни одной взрывчатке, изобретенной человеком. Возьми один – раз утверждаешь, что сердце твое разбито! – раздави у себя под носом: много сил не потребуется – и через миг окажешься в краю, где, как говорится, не бывает печалей.

Он отпрянул назад.

– Понятия не имею, о чем ты… Не нужна мне эта штука… Убери ее.

– Подумай еще: второго шанса может и не быть.

– Говорю тебе, не надо.

– Уверен?.. Поразмысли!