Прежде чем я усну - С. Уотсон

Но чего? Он скажет мне, что надо делать, подтвердит еще раз, что память начала потихоньку ко мне возвращаться, а лечение приносит результат. Этого? Или есть что-то еще?

Я пыталась вспомнить, что чувствовала, когда он накрыл мою руку там, на стоянке; что я себе вообразила, решив не отвечать на звонок мужа. Может, правда гораздо проще. Я очень хочу с ним встретиться.

— Да, — сказала я, когда он пообещал позвонить мне. — Да. Пожалуйста!

Но он уже отключился. Женский голос. Я поняла, что они были в постели.

Я гоню эту мысль прочь. Если буду думать дальше — точно свихнусь.

19 ноября, понедельник

В кафе было людно. Сетевая забегаловка. Интерьер в зелено-коричневой гамме, посуда одноразовая — при этом, если судить по развешанным на стенах плакатам, — экологически безопасная. Я пила кофе из бумажного стакана, несуразно большого, а доктор Нэш устроился в кресле напротив меня.

Я, пожалуй, впервые разглядела его внимательно. Точнее, впервые за сегодня, что, в сущности, одно и то же. Он позвонил на телефон-раскладушку почти сразу, как я убрала стол после завтрака, и заехал за мной примерно через час после того, как я прочитала почти весь дневник. По дороге в кафе, сидя в машине, я все время смотрела в окно. Я была совершенно растеряна. Этим утром, когда я проснулась, я сознавала — притом что не сразу вспомнила свое имя, — что я взрослая женщина, мать, хотя за этим не шло понимания того, что мне уже много лет, а мой сын мертв. Сегодняшний день вогнал меня почти в депрессию, одно шокирующее открытие за другим: зеркало в ванной, записная книжка, а потом, позже, этот дневник — и как кульминация твердое убеждение, что я не доверяю мужу. И мне что-то не хотелось погружаться в новую тему слишком глубоко.

Теперь, однако, я вижу, что доктор моложе, чем я ожидала, и, хотя я написала, что ему пока не стоит волноваться о лишнем весе, он оказался вовсе не тощим, как мне показалось. В нем была определенная солидность, которую подчеркивал объемный пиджак, а руки выше кистей, они иногда показывались из рукавов, оказались на удивление волосатыми.

— Ну, как вы сегодня? — спросил он, сев напротив.

Я пожала плечами.

— Не знаю. Все как-то непонятно.

Он кивнул.

— Продолжайте.

Я отодвинула тарелку с пирожным, которое он принес мне, даже не спросив.

— Я проснулась сегодня, понимая, что я взрослая женщина. Я не знала, что я замужем, но не удивилась, обнаружив, что лежу в кровати с мужчиной.

— Это хорошо, — начал он. Но я перебила:

— Но вчера я записала, что проснулась, зная, что у меня есть муж…

— Значит, вы продолжаете вести дневник?

Я кивнула.

— Вы принесли его?

Вообще-то дневник лежал у меня в сумке. Но я бы не хотела, чтобы он прочел некоторые вещи. Ни он, ни кто-то другой. Это личное. Это моя история. Единственное, что у меня есть.

И то, что я написала о нем.

— Нет, забыла, — соврала я. Было непонятно, расстроился ли он.

— Ничего, — сказал доктор. — Неважно. Я вижу, что вас огорчает, если однажды вы вспомнили что-то, а на следующий день как будто снова забываете. Но это прогресс! Постепенно вы вспоминаете все больше и больше.

Тут я подумала: а правда ли это? В самом начале дневника я описываю, что вспомнилось мне из детства, своих родителей, вечеринку в компании с лучшей подружкой. Потом своего мужа, когда мы были молодые и безумно влюбленные, и себя, когда писала книгу. Но после этого? В последнее время мне вспоминались лишь погибший сын и момент нападения, в результате которого я стала вот такой. То есть то, о чем лучше и не помнить.

— Вы говорили, что вас тревожит Бен? Точнее, то, что он говорит о причинах вашего состояния?

Написанное вчера казалось мне далеким, смутным. Почти выдумкой. Авария. Жестокое нападение в отеле. Сейчас мне казалось, что это не имеет ко мне отношения. Однако у меня не было выбора — только верить описанным ощущениям. Верить, что Бен обманывает меня, рассказывая о том, что со мной стряслось.

— Продолжайте, — сказал доктор.

Я рассказала ему о том, что записала в последние дни, начиная с версии Бена про аварию и заканчивая воспоминанием об отеле. Впрочем, я скрыла, что воспоминание накрыло меня, когда мы занимались любовью, и не упоминала романтический антураж моего видения — цветы, свечи, шампанское.

Говоря все это, я наблюдала за ним. Периодически он произносил что-то ободряющее, в какие-то моменты даже почесывал подбородок и прищуривался, но в целом хранил скорее задумчивое, чем удивленное выражение.

— Вы это уже слышали, верно? — спросила я. — Все это для вас не новость?

Он опустил стакан на стол.

— Не совсем так. Я знал, что ваше состояние вызвано не дорожной аварией, хотя только из вашего дневника узнал, что Бен настаивает на этой версии. Мне также было известно, что вы находились в каком-то отеле, когда с вами случилось… когда с вами произошел несчастный случай. Но остальные факты стали для меня новостью. И вообще, насколько я знаю, вы впервые вспомнили нечто самостоятельно. Поздравляю, Кристин.

Поздравляю? Похоже, он думал, что я должна радоваться.

— Выходит, это правда? И это была не машина?

Он выдержал паузу.

— Нет. Не машина.

— Но почему вы не сказали мне, что Бен лжет? Вы же прочитали мой дневник и могли сразу сказать правду!

— Потому что у Бена могут быть причины. И в тот момент мне казалось неправильным убеждать вас, что это неправда.

— Значит, и вы мне лгали? — воскликнула я.

— Нет, — сказал он. — Я вам не лгал. Я никогда не говорил, что вас сбила машина.

Я попыталась вспомнить, что прочла сегодня утром.

— Но ведь позавчера, в вашем офисе, мы говорили об этом.

Он отрицательно покачал головой.

— Я не имел в виду аварию. Вы сказали, что Бен говорил вам о том, что с вами произошло. Вот я и решил, что вы все знаете. Не забывайте, это было до того, как я прочел ваш дневник. Мы с вами здорово запутались..

Я просто ушам не верила. Мы ходили вокруг да около некоего события, настойчиво не желая назвать вещи своими именами.

— Так что же тогда произошло? — спросила я. — Номер в каком-то отеле… Что я там делала?

— Я не знаю всех подробностей, — сказал он.

— Расскажите хотя бы то, что знаете! — воскликнула я с нескрываемым возмущением.

Я пожалела, что не сдержалась, но было поздно. Доктор смахнул несуществующую крошку со штанины.

— Вы уверены, что хотите это знать? — спросил он. Его слова звучали так, словно он давал мне последний шанс. Словно он предупреждал: ты еще можешь отступить. Словно хотел сказать: ты можешь спокойно жить дальше, не зная того, что я собираюсь рассказать.

Но он ошибался. Я не могла отступить. Не зная всей правды, я живу словно наполовину.

— Уверена, — сказала я.

Он заговорил медленно. Запинаясь. Начинал предложение, потом внезапно умолкал на полуслове. Его рассказ напоминал спираль, закрученную вокруг чего-то отвратительного, что лучше не называть прямо. Вокруг темы, до смешного далекой от пустой болтовни, более подходящей к атмосфере забегаловки.

— Да, вы правы. На вас напали. Это было… — тут он запнулся, — просто ужасно. Вас нашли блуждающей по улице. Вы были в тяжелом состоянии, почти невменяемы. Никаких документов при вас не было, вы не помнили ни кто вы, ни что произошло. У вас были травмы головы. Сначала полиция решила, что вы мертвы. — Он снова замолк. — Вы были завернуты в одеяло, все в крови.

Я ощутила ледяной ужас.

— А кто меня нашел?

— Не знаю, стоит ли…

— Бен?

— Нет, нет. Не Бен. Посторонний человек. Он сумел вас успокоить. Вызвал «скорую». Разумеется, вас отвезли в больницу. У вас было внутреннее кровотечение. Понадобилась срочная операция.

— Но как все-таки узнали, кто я?

На секунду возникла дикая мысль — что если мою личность так и не установили, если вся моя история, даже имя, была придумана в день, когда меня нашли?! Даже Адам.

Доктор Нэш заговорил.

— Это было несложно. Вы зарегистрировались в гостинице под своим именем. А Бен уже заявил в полицию о вашем исчезновении. Еще до того, как вас нашли.

Я подумала о мужчине, который постучал в дверь номера, о мужчине, которого я там ждала.

— А Бен не знал, где я?

— Нет. Очевидно, он был в полном неведении.

— А с кем я была, он знал? Кто мог на меня напасть?

— Нет, — отвечал он. — Никого так и не задержали. Улик практически не было, а вы, разумеется, никак не могли помочь следствию в качестве свидетеля. Следствие сделало вывод, что преступник забрал из номера все вещи и сбежал, бросив вас там. Никто не помнит, как он входил или уходил. В тот вечер в отеле было много народу — в одном из залов было мероприятие, люди сновали туда-сюда. По всей видимости, какое-то время после нападения вы были без сознания. Только поздно ночью вы очнулись и покинули отель. Вас тоже никто не видел.