Полное собрание стихотворений - Семен Надсон

1882

«Милый друг, я знаю, я глубоко знаю…»*

Милый друг, я знаю, я глубоко знаю,Что бессилен стих мой, бледный и больной;От его бессилья часто я страдаю,Часто тайно плачу в тишине ночной…Нет на свете мук сильнее муки слова:Тщетно с уст порой безумный рвется крик,Тщетно душу сжечь любовь порой готова:Холоден и жалок нищий наш язык!..

Радуга цветов, разлитая в природе,Звуки стройной песни, стихшей на струнах,Боль за идеал и слезы о свободе, –Как их передать в обыденных словах?Как безбрежный мир, раскинутый пред нами,И душевный мир, исполненный тревог,Жизненно набросить робкими штрихамиИ вместить в размеры тесных этих строк?..

Но молчать, когда вокруг звучат рыданьяИ когда так жадно рвешься их унять, –Под грозой борьбы и пред лицом страданья…Брат, я не хочу, я не могу молчать!Пусть я, как боец, цепей не разбиваю,Как пророк – во мглу не проливаю свет:Я ушел в толпу и вместе с ней страдаю,И даю что в силах – отклик и привет!..

1882

«Чуть останусь один – и во мне подымает…»*

Чуть останусь один – и во мне подымает   Жизнь со смертью мучительный спор,И, как пытка, усталую душу терзает   Их старинный, немолчный раздор;И не знает душа, чьим призывам отдаться.   Как честнее задачу решить:То болезненно-страшно ей с жизнью расстаться.   То страшней еще кажется жить!..

Жизнь твердит мне: «Стыдись, малодушный! Ты молод,   Ты душой не беднее других, –Встреть же грудью и злобу, и бедность, и голод,   Если любишь ты братьев своих!..Или слезы за них – были слезы актера?   Или страстные речи твоиСогревало не чувство, а пафос фразера,   Не любовь, но миражи любви?..»

Но едва только жизнь побеждать начинает,   Как, в ответ ей, сильней и сильнейСмерть угрюмую песню свою запевает,   И невольно внимаю я ей:«Нет, ты честно трудился, ты честно и смело,   С сердцем, полным горячей любви,Вышел в путь, чтоб бороться за общее дело, –   Но разбиты усилья твои!

Тщетны были к любви и святыне призывы:   Ты слепым и глухим говорил, –И устал ты… и криком постыдной наживы   Рынок жизни твой голос покрыл…О, бросайся ж в объятья мои поскорее:   Лишь они примиренье дают, –И пускай, в себялюбьи своем, фарисеи   Малодушным тебя назовут!..»

1882

«Я вчера еще рад был отречься от счастья…»*

Я вчера еще рад был отречься от счастья…Я презреньем клеймил этих сытых людей,Променявших туманы и холод ненастьяНа отраду и ласку весенних лучей…Я твердил, что, покуда на свете есть слезыИ покуда царит непроглядная мгла,Бесконечно постыдны заботы и грезыО тепле и довольстве родного угла…А сегодня – сегодня весна золотая,Вся в цветах, и в мое заглянула окно,И забилось усталое сердце, страдая,Что так бедно за этим окном и темно.Милый взгляд, мимолетного полный участья,Грусть в прекрасных чертах молодого лица –И безумно, мучительно хочется счастья,Женской ласки, и слез, и любви без конца!

1882

«Кто ты, – пускай они не знают…»*

Кто ты, – пускай они не знают,Пусть толки суетных людейСвоей заразой не пятнаютСвятыни памяти твоей.

1882

«Не я пишу – рукой моею…»*

Не я пишу – рукой моею,Как встарь, владеешь ты, любя,И каждый лживый звук под неюВ могиле мучил бы тебя…

1882

«Если любить – бесконечно томиться…»*

Если любить – бесконечно томитьсяЖаждой лобзаний и знойных ночей, –Я не любил – я молился пред нейТак горячо, как возможно молиться.Слово привета на чистых устах,Не оскверненных ни злобой, ни ложью, –Всё, что, к ее преклоненный подножью,Робко желал я в заветных мечтах…Может быть, тень я любил: надо мной,Может быть, снова б судьба насмеяласьИ оскверненное сердце бы сжалосьНовым страданьем и новой тоской.Но я устал… Мне наскучило житьПошлою жизнью; меня увлекалаГордая мысль к красоте идеала,Чтоб, полюбив, без конца бы любить…

1882

«Ах, этот лунный свет! Назойливый, холодный…»*

Ах, этот лунный свет! Назойливый, холодный.Он в душу крадется с лазурной вышины,И будит вновь порыв раскаянья бесплодный,И гонит от меня забвение и сны.Нет, видно, в эту ночь мне не задуть лампады!Пылает голова. В виски стучится кровь,И тени прошлого мне не дают пощады,И в сердце старая волнуется любовь…

1882

«Одни не поймут, не услышат другие…»*

Одни не поймут, не услышат другие,   И песня бесплодно замрет, –Она не разбудит порывы святые,   Не двинет отвалено вперед.

Что теплая песня для мертвого мира?   Бездушная звонкость речей,Потеха в разгаре позорного пира,   Бряцанье забытых цепей!

А песне так отдано много!.. В мгновенья,   Когда создавалась она,В мятежной душе разгорались мученья,   Душа была стонов полна.

Грозою по ней вдохновение мчалось,   В раздумье пылало чело,И то, что толпы лишь слегка прикасалось,   Певца до страдания жгло!

О сердце певца, в наши тяжкие годы   Ты светоч в пустыне глухой;Напрасно во имя любви и свободы   Ты борешься с черною мглой;

В безлюдье не нужны тепло и сиянье, –   Кого озарить и согреть?О, если бы было возможно молчанье,   О, если бы власть не гореть!

1882

«Что дам я им, что в силах я им дать?..»*

Что дам я им, что в силах я им дать?Мысль?.. О, я мысль мою глубоко презираю:Не ей в тяжелой мгле дорогу указать,Не ей надеждою блеснуть родному краю.Что значит мысль моя пред этим властным злом,Пред стоном нищеты, пред голосом мученья.Она изнемогла под тягостным крестом,Она истерзана от скорби и сомненья.

1882

Из дневника («Сегодня всю ночь голубые зарницы…»)*

Сегодня всю ночь голубые зарницыМерцали над жаркою грудью земли;И мчались разорванных туч вереницы,И мчались, и тяжко сходились вдали…Душна была ночь, – так душна, – что пороюВо мгле становилось дышать тяжело;И сердце стучало, и знойной волноюКипевшая кровь ударяла в чело.

От сонных черемух, осыпанных цветомИ сыпавших цветом, как белым дождем,С невнятною лаской, с весенним приветомСтруился томительный запах кругом.И словно какая-то тайна свершаласьВ торжественном мраке глубоких аллей,И сладкими вздохами грудь волновалась,И страсть, трепеща, разгоралася в ней…

Всю ночь пробродил я, всю ночь до рассвета,Обвеянный чарами неги и грез;И страстно я жаждал родного привета,И женских объятий, и радостных слез…Как волны, давно позабытые звукиНахлынули в душу, пылая огнем,И бились в ней, полные трепетной муки,И отклика ждали в затишье ночном…

А демон мой, демон тоски и сомненья,Не спал… Он шептал мне: «Ты помнишь о том,Как гордо давал ты обет отреченьяОт радостей жизни – для битвы со злом?Куда ж они скрылись, прекрасные грезы?Стыдись, эти жгучие слезы твои –Трусливой измены позорные слезы,В них – дума о счастье, в них – жажда любви!..»

1882