Стихотворения - Владимир Набоков

174. БАБОЧКА{*}

(Vanessa antiopa)

Бархатно-черная, с теплым отливом сливы созревшей,вот распахнулась она; сквозь этот бархат живойсладостно светится ряд васильково-лазоревых зеренвдоль круговой бахромы, желтой, как зыбкая рожь.Села на ствол, и дышат зубчатые нежные крылья,то припадая к коре, то обращаясь к лучам…О, как ликуют они, как мерцают божественно! Скажешь:голубоокая ночь в раме двух палевых зорь.Здравствуй, о, здравствуй, греза березовой северной рощи!Трепет, и смех, и любовь юности вечной моей.Да, я узнаю тебя в Серафиме при дивном свиданье,крылья узнаю твои, этот священный узор.

175. ВЕЛОСИПЕДИСТ{*}

Мне снились полевые дали,дороги белой полоса,руль низкий, быстрые педали,два серебристых колеса.

Восторг мне снился, буйно-юный,и упоенье быстроты,и меж столбов стальные струны,и тень стремительной версты.

Поля, поля, и над равнинойворона тяжело летит.Под узкой и упругой шинойпесок бежит и шелестит.

Деревня. Длинная канава.Сирень цветущая вокругизбушек серых. Слева, справамальчишки выбегают вдруг.

Вдогонку шапку тот бросает,тот кличет тонким голоском,и звонко собачонка лает,вертясь пред зыбким колесом.

И вновь поля, и голубеетнад ними чистый небосвод.Я мчусь, и солнце спину греет,и вот нежданно поворот.

Колеса косо пробегают,не попадая в колею.Деревья шумно обступают.Я вижу старую скамью.

Но разглядеть не успеваю,чей вензель вырезан на ней.Я мимо, мимо пролетаю,и утихает шум ветвей.

176. «Вдохновенье — это сладострастье…»

Вдохновенье — это сладострастье           человеческого «я»:жарко возрастающее счастье —           миг небытия.

Сладострастье — это вдохновенье           тела, чуткого, как дух:ты прозрел, ты вспыхнул на мгновенье, —           в трепете потух.

Но когда услада грозовая           пронеслась и ты затих, —в тайнике возникла жизнь живая:           сердце или стих…

177. «Обезьяну в сарафане как-то ряженый привел…»{*}

Обезьяну в сарафанекак-то ряженый привел;вперевалку подбежала,мягко вспрыгнула на стол.

Села (бисерные глазки,гнусно выпученный рот…), —с человеческой ужимкойкнигу чудище берет;

книгу песен, книгу неги....А она-то лапой хвать! —вмиг обнюхала страницыи давай их вырывать!

Пальцы рыжие топырит;молчаливо, с быстротойделовитою, кромсаетсердце книги золотой…

178. «Карлик безрукий во фраке…»{*}

Карлик безрукий во фраке,глупый, неловкий пингвин,помнишь сиянье во мраке,синие выступы льдин?

Помнишь зарницы ночные,кольца и складки огня?Помнишь туманы седыедлинного, длинного дня?

Грустная птица, смешная,глядя на нас, на людей,плачешь ли ты, вспоминаяласковых, черных моржей?

Помнишь ли птицу-подругу,встречи на высшей скале,вьюгу, волшебную вьюгу,снежные вихри во мгле…

Ах, эти встречи! А ныне:душный, искусственный грот,имя твое по-латыни,пятиалтынный за вход…

179. ИТАЛЬЯНКЕ{*}

К тебе, в минувшее, к иной, чудесной доледуша моя плывет в зазубристой гондоле;       осталось горе за кормой.Я рад, что до конца молчали мы упрямо,что в пышный, страшный сад не вышли мы из храма       любви глубокой и немой:на каменных устах прекрасного былогоулыбкою горит несказанное слово,       невоплощенная мечта, —как световой двойник стоцветной, вечной зыби,дрожащий, над водой, на внутреннем изгибе       венецианского моста…

180. НА ГОЛГОФЕ{*}

Восходит благовоние сыроесо дна долин, и в небе, над холмом,на трех крестах во мгле белеют трое…Там женщина, в унынии немом,на среднего, на черную вершинуглядит, глядит… провидеть ей дано,что, в горький час, ее земному сынувсего живей воспомнилось одно…Да, — с умиленьем сладостным и острым(колени сжав, лицо склонив во мглу…)он вспомнил домик в переулке пестром,и голубей, и стружки на полу.

181. «Блаженство мое, облака и блестящие воды…»

Блаженство мое, облака и блестящие водыи всё, что пригоршнями Бог мне дает!Волнуясь, душа погружается в душу природы,и розою рдеет, и птицей поет!

Купаюсь я в красках и звуках земли многоликой,всё яркое, стройное жадно любя.Впитал я сиянье, омылся в лазури великой,и вот, сладость мира, я славлю тебя!

Я чувствую брызги и музыку влаги студеной,когда я под звездами в поле стою,и в капле медвяной, в росинке прозрачно-зеленойя Бога и мир и себя узнаю.

Заря ли, смеясь, восстает из смятенья цветного,я к голой груди прижимаю ее…Я — в яблоке пьяная моль, и мне рая иногоне надо, не надо, блаженство мое!

182. «Я без слез не могу тебя видеть, весна…»{*}

Я без слез не могутебя видеть, весна.Вот стою на лугу,да и плачу навзрыд.

А ты ходишь кругом,зеленея, шурша…Ах, откуда она,эта жгучая грусть!

Я и сам не пойму;только знаю одно:если б иволга вдругзазвенела в лесу,

если б вдруг мне в глазамокрый ландыш блеснул —в этот миг, на лугу,я бы умер, весна…

183. ДОМОЙ{*}

На мызу, милые! Ямщиквожжою овода прогонит,и — с Богом! Жаворонок тонетв звенящем небе, и велик,и свеж, и светел мир, омытыйнедавним ливнем: благодать,благоуханье. Что гадать?Всё ясно, ясно; мне открытывсе тайны счастья; вот оно:сырой дороги блеск лиловый;по сторонам то куст ольховый,то ива; бледное пятноусадьбы дальней; рощи, нивы,среди колосьев васильки;зеленый склон; изгиб ленивыйзнакомой тинистой реки.Скорее, милые! Рокочетмост под копытами. Скорей!И сердце бьется, сердце хочетвзлететь и перегнать коней.О, звуки, полные былого!Мои деревья, ветер мой,и слезы чудные, и словонепостижимое: домой!

184. БЕРЕЗЫ{*}

Стволы сквозь легкое, зеленое сияньебелеют, тонкие, и воздух освеженгрозой промчавшейся. Чуть слышный перезвондробится надо мной, чуть слышное журчанье;и по невидимым качается волнамтрава, вся в теневых лиловых паутинах,вся в ослепительных извилинах; а там,меж светлых облаков роскошно-лебединых,струится радуга и смутно с высотымне улыбается, в лазури влажной тая,такая нежная, невинная, святая,что умиленные склоняются листы,роняя длинные, сверкающие слезы;и это жизнь моя, и это край родной,родная красота; и льется надо мнойсиянье легкое, зеленое — березы…

185. ПОЭТЫ{*}

Что ж! В годы грохота и смрада,еще иссякнуть не успев,журчит, о бледная отрада,наш замирающий напев…И, слабый, ласковый, ненужный,он веет тонкою тоской,как трепет бабочки жемчужнойв окне трескучей мастерской.

Так беспощаден гул окрестный,людей так грубы города,нам так невесело и тесно, —что мы уходим навсегда…И, горько сжав сухие губы,глядим мы, падшие цари,как черные дымятся трубысредь перьев розовых зари.

186. BIOLOGY