Центр принятия решений. Мемуары из Белого дома - Джон Болтон

— Вы знаете, Джон всю свою жизнь готовился к этой работе. Он был гением на телеканале «Фокс» и теперь ему приходится принимать трудные решения, чего ему не приходилось делать на телеканале, но он отлично справляется со своей работой.

Французы получили от этого удовольствие. Как и я, если уж на то пошло.

В традиционной манере G7 затем состоялся изысканный ужин для лидеров, за которым последовало представление цирка «Дю Солей». Я пропустил все самое интересное, чтобы продолжить подготовку к Сингапуру. К сожалению, также в традициях G7, шерпы — доверенные лица лидеров стран-участников — оказались в тупике из-за заключительного коммюнике. Европейцам нравилось играть в игры с этими коммюнике, ставя США перед неприятным выбором: либо пойти на компромисс с основными принципами политики, либо казаться изолированными от других. Для большинства профессиональных дипломатов изоляция хуже смерти, поэтому компромисс с принципами по сравнению с этим выглядел неплохо. Слабость европейцев заключалась в том, что они не мог и помыслить вообще обойтись без заключительного коммюнике. Ведь если бы не было заключительного заявления, возможно, встреча и не состоялась вовсе — и это обернулось бы для человечества невообразимыми ужасами. Поэтому вместо того, чтобы наслаждаться цирком, другие лидеры начали преследовать Трампа, жалуясь, что американский шерпа ведет себя жестко. Ужин также наполняли споры из-за того, что другие лидеры выступили против непродуманной идеи Трампа о возвращении России в G7. Поскольку G7 изначально задумывалась в 1970-х годах как форум для обсуждения экономических вопросов, большая часть работы легла на плечи председателя Национального экономического совета Ларри Кудлоу. Американский шерпа и его международный экономический персонал отчитывался совместно перед Кудлоу и мной.

Трамп должен был приказать спихнуть все на шерп и пусть они работают всю ночь. Однако он решил, что, лучше он сам и другие лидеры соберутся и сами проведут переговоры. К этому моменту Кудлоу присоединился к группе с целью подружиться с европейскими лидерами по международным экономическим вопросам. Келли, почувствовав беду, послал за мной около половины одиннадцатого вечера. Я столкнулся с ним, когда он выходил, говоря: “Это катастрофа”. После нескольких минут наблюдения стало ясно, что он прав. Лидеры сидели на плюшевых диванах и креслах, а вокруг суетились несколько десятков помощников. Ничего хорошего из этого не могло получиться. Сам Трамп казался очень усталым, так же выглядели и многие другие, но не Макрон и не Трюдо и уж точно не их помощники, которые продвигали политические программы, прямо противоречащие нашим. Для меня это было дежавю; на протяжении многих лет я участвовал в десятках таких медленно развивающихся провалов. Я попытался оценить, действительно ли Трамп так хотел коммюнике G7, что пошел бы на большие уступки, или ему было плевать. Я не был уверен, но похоже Трамп (который не потрудился подготовиться) на самом деле не имел ни малейшего представления о том, что поставлено на карту. К тому времени, когда я прибыл, Трамп и Кудлоу уже уступили ряд позиций, за которые велась тяжелая борьба. Я выступил по одному пункту против немецкой идеи о ВТО, но, похоже, никто на самом деле не понимал, о чем идет речь. Наконец, около одиннадцати часов, лидеры согласились, что шерпы должны продолжать самостоятельно, что они послушно и делали до половины шестого утра субботы. Я бы предложил просто обойтись без коммюнике, но это могло поставить Европу и Канаду в тупик. Но, как напомнил бы мне Джим Бейкер, я не был “тем парнем, которого избрали”.

Я нашел Кудлоу и нашего шерпа около 7:20 утра, и они подтвердили, что за ночь ничего особенного не произошло. Однако из-за того, что Трамп проснулся поздно, у нас не было брифинга до возобновления мероприятий G7. Я все еще был не против оставить Шарлевуа без коммюнике, но я хотел быть уверенным, что Трамп понимает последствия. У нас никогда не было этого разговора. Вместо этого я предложил перенести время нашего отъезда из Канады на десять тридцать, чтобы принудить остальных поскорее принять решение. Мы и так уезжали задолго до запланированного окончания G7, чтобы успеть прибыть в воскресенье вечером в Сингапур в разумное время, и я просто предлагал уехать немного раньше. Моя теория заключалась в том, что, выйдя из тепличной атмосферы саммита, Трамп мог бы спокойнее решить, как поступить с коммюнике. Келли и Кудлоу согласились. Трамп уже заскучал, устал и опоздал на завтрак, посвященный гендерному равенству. Услышав о его ускоренном отъезде, европейцы, у которых были другие идеи, спустились вниз прежде, чем мы смогли вывести его из комнаты.

Это было похоже на последний бой Кастера. Все это было пустой тратой времени, но обсуждения продолжались и продолжались, и мы с Кудлоу вели большую часть переговоров. Мы выиграли кое-что по мелочи (исключив европейское положение о том, что Иран соблюдал ядерную сделку, чего не было). Но в основном все, что мы делали — это производили выбросы углекислого газа, которые просто способствовали глобальному потеплению, о котором так беспокоились европейцы. Трамп все еще скучал, но мы согласовали окончательный документ и отправились на пресс-конференцию, прежде чем сесть на борт вертолета Морской пехоты № 1 и отправиться обратно на военно-воздушную базу Баготвилл, оставив Кудлоу держать оборону. Мы присоединились к Помпео, и борт ВВС № 1 отправился в Сингапур, на двенадцать часов вперед по часовым поясам, через базу Суда-Бей на Крите для дозаправки. «Ну хоть с этой говорильней покончено», — подумал я.

* * *

Трамп был рад отправиться на встречу с Ким Чен Ыном. Как только мы поднялись в воздух, я объяснил Помпео, что произошло в Шарлевуа. Я попытался вздремнуть, чтобы приспособиться к сингапурскому времени, и проснулся в воскресенье по греческому времени, незадолго до посадки в Суда-Бей. Борт № 1 предназначен для роскошного путешествия только президента — здесь нет лежачих сидений для свиты, и многие люди просто растянулись на полу. Пока я спал, Трамп опубликовал два твита, в которых отозвал поддержку коммюнике G7, что было беспрецедентным. Несколькими часами ранее он разбудил Помпео и вызвал к себе в кабинет, где устроил истерику по поводу того, что Трюдо использовал его заключительную пресс-конференцию, чтобы набрать очки против него. Трамп был любезен с Трюдо на своем пресс-мероприятии, и он был взбешен, что Трюдо не ответил взаимностью. Коммюнике было сопутствующим ущербом. Никто не разбудил меня, и когда я проснулся, я, очевидно, не мог вспомнить твиты, которые, как и