Маскарад на семь персон - Олег Рой

Стас тогда подумал, что такое вот ограбление могло бы стать отличным решением: обчистить лабораторию, прихватив заодно и нужные бумаги, – и никто ни о чем не догадается. Да и искать-то не станут – милиция, похоже, сразу записывает подобные дела в «глухари». Если вообще их заводит…

Правда, сразу было ясно, что провернуть дело средь бела дня, как у соседей, не удастся – Громов торчал в лаборатории с темна и до темна, выходя лишь по естественным надобностям. И то не по всем: обедал он прямо на рабочем месте, запивая кусок хлеба кефиром. Это когда вообще вспоминал про еду. Чаще – забывал.

Ночью?

Стас легко сделал дубликаты ключей от «служебок», вытащил с антресолей старое пальтецо и лыжную шапочку – и то, и другое черное, чтоб незаметно. Однажды поздним вечером он предпринял пробную попытку. Сперва – на всякий случай – позвонил, послушал длинные гудки: похоже, Громова на месте уже не было. И то – не ночует же он в лаборатории.

Такси Стас брать не стал – тоже на всякий случай, чтобы «следов» не оставлять. Во всех детективах злоумышленник непременно оставляет такие вот… следы. Но Стас умный, он все предусмотрел.

Вокруг огибающего территорию забора прохожих и днем-то было немного, а уж ночью-то тут и вовсе никто не ходил. Если и ходил, то в чернильной ноябрьской тьме никого не было видно. А раз он не видит, значит, и его никто не видит, правильно? Тем более что он весь в черном.

Забор служил скорее для обозначения факта своего присутствия, нежели для реальной защиты. Дырок в ограде хватало, и на территории Стас оказался в мгновение ока. Подобрался к зданию – окна лаборатории были темны, значит, Громов действительно ушел.

Стас тенью скользнул к ближайшему служебному входу, нашарил скважину и повернул ключ…

Скрежет его оглушил. Спина сразу покрылась липким холодным потом. Господи, он не думал, что выйдет так громко. Наверное, нужно было смазать замок – в детективах в замки, чтобы открывались беззвучно, всегда наливают какое-то масло. Интересно, какое? И как его туда налить? И… пятна же останутся, а это – те самые «следы». Да ладно, кто тут может услышать шум?

Второй поворот ключа показался уже раскатом грома. Черт! Наверное, это просто кажется. От волнения.

Еще громче был стук собственного сердца… А в пустом здании? Да его будет слышно на всех этажах!

Стас оглянулся – никого, – осторожно вытащил ключ и, вздохнув, поплелся домой.

Оказывается, он предусмотрел не все.

Умом-то Стас понимал, что ни поворот ключа, ни тем более стук сердца совсем не грохочут, на самом деле их в полушаге не слышно. Но что толку понимать все это, если руки дрожат, в глазах мелькают белые мушки, а в голове гудит предобморочный звон?

Нет. Он ни за что не вернется туда, к служебной двери, в эту чернильную тьму, которая, кто бы мог подумать, превращает самые обыкновенные звуки в громовые раскаты. А уж о том, чтобы зайти внутрь, и вовсе речи быть не может.

В конце концов, он, Стас, не какой-нибудь тупой грабитель – он интеллектуал, нервная организация у него тонкая, воображение богатое. Глупо же запрягать в дровяную телегу арабского скакуна. Вот он, Стас, и есть арабский скакун – существо сложное и потому нервное. А тут нужна ломовая лошадь. Тупой орловский тяжеловоз. Или даже ишак. Ишаку все равно, он ничего себе эдакого не воображает.

Значит, нужно найти «ишака». Ну а что? Унитаз чинить сантехника вызывают. Ну так неужели не существует каких-нибудь… нет, наемный убийца ему, к счастью, не нужен, но вот наемные грабители… почему бы и нет?

По старой привычке искать идеи «в телевизоре» Стас пощелкал, переключая каналы, и наконец наткнулся на какой-то невнятный фильм, один из персонажей которого как раз произносил ласковым голосом, но с угрожающей ухмылкой: «А если найду?»

Тут же вспомнилась другая фраза: «Мелочь есть? А если найду?» Сам Стас такой фразы никогда не слышал, но именно ее приписывали обирающим прохожих гопникам. И некоторых представителей этого неприятного племени Стас как раз знал…

Как-то раз, возвращаясь с Игорем с вечеринки, они напоролись на гопников. Парней было всего двое, и Стас уже прикидывал, имеет ли смысл «помахаться» или проще дать себя обыскать – денег у него не осталось, часы стоили, что называется, три копейки, да и у Гарика, скорее всего, особых ценностей при себе не имелось.

Но едва успела прозвучать классическая вступительная фраза – правда, не про мелочь, а про закурить – как Игорь всплеснул руками и с нескрываемым изумлением воскликнул:

– Косой?! Тебя ли я вижу, старый мой друг? Не обманывают ли меня глаза? Нет, не обманывают. Кто бы мог ожидать! И Серый тут же, разумеется. Ну да, не разлей вода, как в былые времена. Надо же, какая встреча! Вот не думал – не гадал.

Он, похоже, совсем не боялся. Более того, тон у Игоря был откровенно издевательский.

– Да ладно, Гарик, чего ты? – заныл тот, кого Игорь назвал Косым. – Мы ж ниче такого, просто закурить попросили, а ты сразу…

– А чего я? – самым искренним голосом поинтересовался Игорь. – Я выражаю бурную радость от встречи со старыми друзьями. С дорогими, – он выделил это слово, – старыми друзьями. А я так горевал, когда вы пропали из виду… Так горевал, так горевал… Поверишь ли, ночей не спал… Все думал: куда же друганы мои девались, не случилось ли чего? Не попросить ли помощи у нашей доблестной милиции… Как думаешь, помогли бы они мне отыскать потерявшихся друзей? Может, зря я тогда к ним не обратился?

– Ну чего сразу про ментов? Мы у хаты твоей и близко не были, – продолжал канючить Косой.

Тот, кого Игорь назвал Серым, помалкивал.

Сам же Игорь вдруг обрадовался:

– Как интересно… Я вроде ни слова ни про какую хату не говорил… И за язык тебя не тянул, чего ж ты вдруг? А, Косой? Значит, к квартире нашей вы и близко не подходили? А чего ж ты сейчас-то про нее вспомнил? И как красноречиво вспомнил-то… Я тогда молодой был, глупый, не сразу расчухал, что к чему. Но лет-то не так уж много прошло, а? Дело-то небось в долгий ящик положено, а закрыть-то его вряд ли закрыли, рановато. То-то ментам счастье – раскрытие старого безнадежного «квартирника» на блюдечке. А на таких охламонов и другие «глухари» списать можно, вдобавок к нашей истории…

– Ты че, грозишься, что ли? – набычился Косой. – Были друзья, а теперь ментами пугаешь?

– Слышь, Косой, – подал наконец голос Серый. – Ты бы базар-то фильтровал? Вечно ляпнешь с Дону, с моря… А Гарик – молоток, не сдал друганов. Ты не хипеши, сейчас он так просто подкалывает… Ну так ты сам напросился. Он-то пацан правильный, сразу ясно.

За встречу сообразили по пивку, посидели в скверике, поболтали о том о сем – хотя небогатый словарный запас «старых друзей» был не слишком приспособлен к беседам – и на прощанье новые знакомые пообещали Стасу «режим наибольшего благоприятствования». Мы, мол, в этом районе не последние сошки, нас каждый знает, так что, если кто привяжется или еще какая надобность возникнет, дай знать, подмогнем.

Стас потом встречался с этими ребятами два-три раза в год – не ради «надобности», а лишь для поддержания знакомства. Вот и пригодилось.

Он показал Серому с Косым территорию – осторожно, издали, чтоб никто его в столь неподходящей компании не заметил, – вручил дубликаты ключей, нарисовал внутренние планы, объяснив, где что лежит и что ему нужно.

Единственной помехой оставался Громов. Можно было, разумеется, устроить налет совсем уж глубокой ночью, но вдруг этот придурок ночевать в лаборатории останется? Снаружи смотришь – окна темные, вроде нет никого, а вдруг он там на диванчике дрыхнет. Проверить телефонным звонком? Телефон можно не услышать или просто отключить, так что бесконечные длинные гудки – отнюдь не гарантия того, что дорога свободна. Проследить и дождаться, пока Громов домой отправится? Но кто ж его знает, с какого из трех выходов он будет здание покидать. К тому же Стас твердо намеревался в день (точнее, в ночь) «операции» торчать на виду у как можно большего количества людей. Если что, то – ничего не знаю, с друзьями гулял, а что там в лаборатории происходило, мне неведомо. Вроде как алиби.

Но и специально утащить с собой Громова тоже не годилось. Догадается.

Полоса везения, однако, продолжалась. В самом начале зимы неожиданно позвонила Алка Цызина: привет-привет, Стасик, мы тут вечер встречи организуем, давай, прими посильное участие. Это был отличный шанс. Уж тут-то, как ни вглядывайся, случайное совпадение и ничего больше.

Стас предупредил Серого с Косым и принялся обрабатывать Матвея. Сперва осторожно, намеками, потом более настойчиво. А тут как по заказу прямо в лабораторию дозвонилась сама Цызина, ну а от ее напора вообще никто не мог отвертеться. Впрочем, Громов, к удивлению Стаса, особенно и не возражал. Вечер встречи, значит, вечер встречи, почему бы и не сходить.

Правда, уже, собственно, в тот самый вечер Стасу пришлось выволакивать Громова из лаборатории чуть не силой: фанатик науки все порывался вернуться – то ли поведение подопытных мышек его смущало, то ли содержимое одной из чашек Петри внушало какие-то неясные опасения. Но – слава богу, дверь, наконец, была закрыта и в скором времени Стаса и Матвея уже встречали радостные возгласы бывших одногруппников.