Маскарад на семь персон - Олег Рой

Все это Стас уловил быстро. Вот только до кабинетов, в которых сидели чиновники, получавшие благодарность в твердой валюте, лично ему было как до Луны. И чтобы добраться до «тех» уровней, требовалось очень, очень много времени. Может быть, примерно жизнь.

Появились, однако, другие… перспективы. Оказалось, результаты научных исследований можно – кто бы подумал – продавать. А уж в фармакологии, которая по определению есть наука не чистая, а прикладная, того, что можно продать, просто навалом. Тем более что это самое «навалом» никому из официальных «кураторов науки» особенно не нужно. Да и продают не только реальные результаты, торговать можно и воздухом – перспективами, обещаниями исследовательского прорыва и прочими сногсшибательными возможностями.

Правда, для того чтобы продавать воздух, нужен статус. Младший научный сотрудник одной из лабораторий, пусть даже подчиненной непосредственно Минздраву – недостаточно внушительная фигура для торговли перспективами. К счастью, руководитель лаборатории профессор Костромской как раз собрался уходить «на повышение». Подразделение Минздрава, которое ему предстояло возглавить, было мелким, но, усмехался профессор, «хватит с меня лабораторной возни, пора посидеть в теплом кабинете, а науку пусть молодежь двигает». Старый профессор чуть не раньше всех окружающих понял, что никакой науки теперь долго не будет, а кресло в министерстве – это тепло и надежно.

Примерно в это время у Стаса совершенно неожиданно решился жилищный вопрос. Один из жильцов их коммуналки затеял какой-то мутный бизнес – не то сигаретный, не то мебельный – и ему вдруг поперло. После приобретения непременного черного «мерина» и дюжины малиновых пиджаков парень решил, что пора заводить приличный офис с красоткой секретаршей и блестящей оргтехникой – чтоб все «как у больших», а то неприлично как-то, приходится с солидными западными «партнерами» по ресторанам да по гостиницам деловые вопросы решать. А поскольку родная коммуналка располагалась на первом этаже, в голове успешного бизнесмена зародилась незамысловатая идея. Чего далеко ходить? Расселить всех, сунуть на лапу кому надо, чтоб из жилого фонда вывели, забабахать евроремонт с навесными потолками и встроенными светильниками, шикарная контора получится. Опять же родные стены…

Чересчур зарвавшегося «бизнесмена» убили года через три, но в мечтах о «европейском» офисе он успел быстренько осчастливить всех своих бывших соседей. Одного, правда, пришлось немного поучить уму-разуму – никак не желал никуда из родной комнатенки переезжать, мол, здесь родился, здесь и помру. Остальные возражать и не думали – расчищал пространство парень, не скупясь. Стас, к примеру, стал счастливым владельцем однокомнатной квартирки – крошечной и на окраине, зато с телефоном! А самое главное – это был первый в жизни Стаса собственный угол! Совсем собственный! Ни родителям, ни братьям сюда ходу нету – накося выкуси! Получив ключи и документы, он почувствовал себя богатым, как Крез, и удачливым, как… в общем, удачливым. Не каждому, ох, не каждому так фартит.

И тут Стас понял – началась полоса везения. Он ведь вон сколько старался, чтобы чего-то добиться, – один институт чего стоил – и вот теперь небеса, судьба или кто там еще сверху следит решили: пора быть к старательному пареньку пощедрее. Вот жильем обеспечили. А дальше, наверное, карьера пойдет.

Хотя что там наверное – наверняка. Уж точно на место профессора Костромского должны его, Стаса, поставить. Ну то есть, как это обычно делается, сперва исполняющим обязанности, а спустя некоторое время приставка «ио» как будто сама собой испаряется. Конечно, это была его должность – сколько лет он в этой лаборатории честно горбатился? Ну да, Громов горбатился не меньше (а честно сказать, так и гораздо больше), но ведь главное – не факт, а впечатление от него. А уж впечатление Стас создать умел. Нет, напрямую он никогда ни собственным усердием не хвастался, ни громовской работы не принижал. Нет, нет и нет. Стас лишь намекал – вовремя ввернутой шуточкой, интонацией, усмешкой. Тем более что характер у Громова был не самый уживчивый, так что семена падали на благодатную почву. В итоге все вокруг оказались убеждены, что Стас – незаменимый сотрудник, инициативный, перспективный и вообще будущее светило, а Громов – так, мышь лабораторная. Вдобавок склочник и индивидуалист, ни с кем ничем не делится, не обсуждает, все время занят, видите ли, только непонятно, чем именно, да и занят ли, неизвестно.

Но профессор Костромской тоже не вчера родился, в аппаратных играх понимал как минимум не хуже Стаса и цену каждому из своих сотрудников видел так ясно, словно на каждом красовался ярлык с крупными яркими цифрами. А поскольку профессорское слово было наиболее весомым, исполняющим обязанности начальника лаборатории после ухода Костромского назначили Громова.

Стаса это искренне взбесило. А как же полоса везения? Может, то, что его не сделали начлабом, – ее часть? Может, это фортуна ему подсказывает – мол, ну ее к лешему, эту государственную лавочку, и без того вокруг возможностей образовалось – только примечай да подхватывай. Он действительно начал размышлять – не уволиться ли, – но решил пока погодить. Может, еще и из этого места удастся какую-то пользу извлечь. Зря, что ли, Громов все уши ему прожужжал перспективами своих экспериментов (Стас не вслушивался, поэтому не очень понимал, какими именно, да ему и ни к чему было).

Вот только Громов, который и раньше-то был изрядно упертым, теперь и вовсе превратился в маньяка. Точно, думал Стас, маньяк и есть. Намекаешь ему на потенциального спонсора исследований, другой бы до потолка от радости прыгал, а этот морщится недовольно:

– Ничего же не завершено еще. Тех результатов, которые ему нужны, у нас пока нет.

– Ну так и контракта пока нет, – хмыкнул в ответ Стас. – Стал бы этот тип меня слушать, если бы я ему обрисовывал только то, что есть.

– Стас, ты с ума сошел? – Громов аж со стула вскочил.

Стул, загрохотав, опрокинулся, со стола посыпались какие-то бесконечные бумаги.

– Это ты с ума сошел! – рыкнул Стас. – Все исследователи на том стоят – на деньгах за перспективу результатов. А перспективы-то есть, ты сам сколько раз говорил.

– Перспективы есть, – согласился Громов уже довольно спокойно. – Но их еще проверять и перепроверять сто раз.

– Ешкин кот! – тут взъярился уже сам Стас. – Да никто же ни копейки не вложит, никто и не подумает спонсировать исследования, если выдавать только «сто раз проверенные», – передразнил он, – результаты.

– Ты что, врать предлагаешь? – Громов не возмутился, скорее удивился. – Все равно потом вскроется, прощай, репутация, вот тогда уж точно никто ни копейки не даст.

– Да ничего подобного! Репутация его беспокоит. Никто же чистой правды не говорит, и все это понимают. Все привирают, чтоб покрасивее себя подать. Ну… Вот скажи, зачем павлину такой хвост? В жизни он только мешает, но если хвоста не будет или он недостаточно пышный, ни одна самка с таким павлином гнездо строить не пойдет. Это ли не пример? Ну или фантики для конфет. Вкус конфеты не зависит от красоты фантика. Но почему-то никто конфеты в серые бумажки не заворачивает. Любому товару – а исследования теперь такой же товар, как и все другие, – нужна яркая обертка, иначе не заметят. И никакое это не вранье.

– Вранье, – сухо отрезал Громов и зарылся в свои графики, как бы давая понять, что разговор окончен.

Вот как с таким работать?

Стас опять начал подумывать об увольнении. Но, с другой стороны, уволишься – и что дальше? Кому ты, свежеиспеченный «специалист», на дипломе которого еще не совсем просохла типографская краска, кому ты такой красавец нужен? Нет уж, если уходить, то не с пустыми руками. Наверняка в громовских бумажных «гималаях» найдется что-нибудь достаточно ценное.

В конце концов, почему бы и нет? Громов все равно из-за лабораторного стола не вылезает, он себе еще наработает. А эти «наработки» так и будут тут в конторских шкафах пылиться, пока не сгниют. Стас их хотя бы в дело пристроит.

Вот только – как? Самому подставляться нельзя ни на волосок – это ясно. Если просто повытаскать из громовских завалов протоколы исследований и уволиться – даже такой лох, как Громов, догадается, кто тут руку приложил. Если повытаскать и не увольняться – практически то же самое, еще и на неудобные вопросы придется ежедневно отвечать, Громов ведь как прицепится, уже не отлипнет. А вот если бы полезные бумаги оказались у Стаса как бы сами собой…

В конце октября в соседнем подразделении случилось ЧП – офис ограбили буквально средь бела дня. Пока сотрудники, пользуясь внезапно наступившими теплыми деньками, разошлись в обеденный перерыв по личным делам, кто-то изрядно «почистил» помещение, мастерски отыскав все «заначки», а заодно прихватив все мало-мальски ценное: селектор со стола начлаба, забытый одним из лаборантов новенький плеер, чей-то модный пиджак – даже блоком сигарет из замовского стола не погнушались. Прибывшая милиция записала показания, попеняла на хлипкую охрану и отбыла, не определив даже, явился ли вор (или воры) через вертушку на главном входе или залез в приоткрытое по теплой погоде окно. Отдел располагался на втором этаже, но рядом проходила какая-то труба, а внизу вот уже третий год лежала куча битого кирпича, так что залезть в заманчиво приоткрытое окно сумел бы даже инвалид. На главном же входе, «охраняемом» одинаково подслеповатыми и равнодушными бабками-вахтершами, наблюдался, по выражению одного из милиционеров, «полный проходной двор»: курьеры, разносчики, продавцы гербалайфа и магнитных браслетов, родственники и знакомые сотрудников и так далее, и тому подобное – пропуска никто никогда ни у кого не спрашивал. Вдобавок к главному входу имелось и несколько служебных, замки на которых можно было открыть шпилькой, а днем некоторые и вовсе не запирались – из-за облюбовавших их курильщиков.