Лето 1969 - Элин Хильдебранд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На этом месте Джесси останавливается, хотя о Сьюз может болтать днями напролет. У ее тренера короткие, как у мальчика, волосы – ярко-рыжие из-за ирландского происхождения – и очень-очень бледная кожа. Ей приходится играть в теннис в белой рубашке с длинными рукавами, чтобы не обгореть на солнце, а нос она мажет цинком.
Джесси передала Сьюз слова Гаррисона, дескать, у нее слабые руки для одноручного бэкхенда, и та отреагировала:
– Давай-ка я расскажу тебе кое-что о Гаррисоне Хоуве.
Джесси задержала дыхание. Она ждала, что Сьюз признается, как Гаррисон терся и об нее.
– Он чокнутая помойная крыса.
– Правда? – ахнула Джесси.
– Правда. Но обзываться – удел слабых. А сильные действуют. Поняла?
– Поняла, – кивнула Джесси.
У меня было всего четыре урока, и я только начинаю вникать в суть. Могу прилично бить форхенд, а вот бэкхендом половину раз попадаю в сетку. Еще я знаю, как вести счет в игре: ноль, пятнадцать, тридцать, сорок, гейм. Шесть геймов выигрывают сет, но для этого нужно иметь перевес в два гейма. Матч для женщин состоит из двух сетов, а для мужчин – из трех. (Сьюз считает, что для обоих полов должно быть три сета. Теннис – самый мужской вид спорта в мире, говорит она.) На следующей неделе я буду учиться подавать. Сьюз говорит, что отлично ставит подачу, здешний чемпион среди юниоров когда-то учился у нее.
Кроме этого, новостей больше нет.
Не совсем так. Джесси хочет рассказать Тигру, что случилось с Пиком, но Тигр – ее брат, и она не уверена, как он отнесется к происшествию. Джесси думала написать об этом Лесли или Дорис, но новость слишком свежая и личная, чтобы ею делиться.
После возвращения с ужина в «Шкипере» Кейт начала плакать и разбудила Джесси. Та знала, мать скучает по Тигру, ежедневно, ежесекундно переживает, что его застрелят или, еще хуже, схватят и будут пытать. Ее ребенка. Ее единственного сыночка. Джесси лежала в темноте и слушала разговор на кухне, широко раскрыв глаза, представляя, какая судьба могла постигнуть Тигра, – без письма невозможно было узнать, все ли с ним в порядке. Дэвид говорил правильные вещи, что Тигр сильный и быстрый, умный, несмотря на слабые оценки, хорошо понимает, как устроен мир, как разобрать вещи и собрать их обратно. И самое главное, он психологически сильный. Слова Дэвида успокоили Джесси, но Кейт все плакала, и муж отвел ее в спальню. Дверь закрылась, и Джессика слышала только приглушенные рыдания матери.
Джесси вдруг поняла, что проголодалась – бутерброда с арахисовым маслом оказалось маловато, – и на цыпочках прокралась вниз по лестнице перекусить.
Она заметила, как за окном мелькнуло что-то белое, и на мгновение замерла. А вдруг это и вправду привидение, призрак Эбенезера Раймонда или кого-то из его детей? Подойдя поближе, она увидела Пика в футболке и «Ливайсах», который возвращался домой после смены в ресторане «Северный берег».
Не раздумывая, Джесси выскочила из кухонной двери во двор и прошептала:
– Пик!
Он обернулся, увидел ее и помахал рукой. Джесси на цыпочках пересекла двор и спустилась по мощеной дорожке к Пику, который отвязывал с велосипеда картонную коробку с едой навынос.
– Пойдем на террасу, – прошептал он.
Они тихонько вошли в «Пустячок», миновали закрытую дверь в комнату мистера Кримминса и прокрались вверх по лестнице. Джесси и забыла, что в «Пустячке» есть терраса, выходящая на Пламб-лейн. Раньше Кирби и Тигр именно там курили косяки с марихуаной, чтобы Кейт и Экзальта не почувствовали запаха. Терраса была небольшой, но достаточно просторной для двоих. Пик прихватил две зеленые бутылки и картонную коробку. Сначала Джесси подумала, что там пиво, и быстро прикинула, хочет ли она вот так бунтарски нарушить правила, но потом рассмотрела имбирный эль. Формально тоже запрещено, но не смертельно.
Пик сел на пол рядом с Джесси и открыл коробку.
– Мне каждый вечер отдают остатки. Сегодня суббота, мы пируем.
У Джесси потеплело на сердце из-за того, что он сказал «мы».
– Я голодна. Бабуля пошла спать и не приготовила ужин.
– Билл говорил, твоя бабушка любит джин.
– Любит, – подтвердила Джесси, хотя про себя подумала, что со стороны мистера Кримминса нехорошо обсуждать подобные детали с Пиком. Однако теперь, когда Кримминсы живут с ними, все семейные тайны выйдут наружу. Она заглянула в коробку.
– Что ты принес?
Пик развернул пакеты.
– Мясной рулет и пирожки с треской. Здесь много всего, угощайся.
Джесси ненавидела пирожки с треской, а мясной рулет ела только по принуждению, но она проголодалась, к тому же была так рада сидеть наедине с Пиком, что еда показалась ей вкуснее, чем любая другая в жизни. Они ели руками, и пару раз их пальцы встретились в коробке. Потом Пик предложил Джесси последний кусочек мясного рулета, она отказалась, но он сказал: «Давай», – и сунул его гостье в рот, пальцы коснулись ее губ, и она ощутила слабость.
Джесси выпила немного имбирного эля – холодного и пряного – и подумала, что ей пора, но Пик убрал коробку и повернулся, прислонившись спиной к перилам. Он вытянул ноги, коснувшись голого колена Джесси. Может, сам Пик ничего не заметил, но Джесси просто взбудоражилась. Ей показалось забавным, что прикосновения Гаррисона выглядели оскорбительными и гадкими, а от легчайшего касания Пика она будто волшебных бобов наелась.
– Ну что, Джесси, как дела? – поинтересовался Пик.
– Вчера приехал папа. Он работает адвокатом в Бостоне и бывает здесь только на выходных. Я думала, отец привезет письмо от Тигра, но нет.
– Тигр во Вьетнаме, – сообщил Пик, будто Джесси не в курсе.
– Я скучаю.
– Он же твой сводный брат? И еще у тебя две сводные сестры?
– Блэр и Кирби.
Джесси возмутил факт, что мистер Кримминс, похоже, поделился с внуком многими семейными подробностями. Если уж им самим не позволялось использовать слова «сводные» и «отчим», то почему это делает Пик? Она решила перевести стрелки на него.
– Ты скучаешь по маме?
Пик фыркнул, но ничего не ответил, и Джесси почувствовала себя полной дурой.
– Я кое-что не рассказывал. – Он наклонился вперед. – Мама сбежала не просто так. В коммуне жил мужчина, Цеппелин, они с мамой были вместе, но он бил ее, поэтому она и уехала.
Джесси вспомнила, как сильно ей хотелось сбежать от Гаррисона.
– А тебе она сказала, что уходит?
– Нет. Но когда я проснулся и увидел, что мамы нет, то понял почему. Это не из-за меня.
Джесси не знала, говорит ли Пик правду или ему легче жить с такой историей.
– Я боялся, что Цеп заберет меня, но он тут же сошелся с другой женщиной, Банни.
– Ох, – уронила Джесси.
– В коммуне всегда были такие нравы. Общие семьи, обмен партнерами, никаких традиционных ценностей. Мама могла спокойно уйти,
