Сумерки Эрафии - Александр Бауров

Отдав приказ задействовать концентратор Колдсоула и подпитываясь его энергией, астральная часть тела нойона мгновенно перенеслась в Авлию по параллельному каналу связи. После объявления пароля новый сигнал незаметно вошел внутрь острова сумрака в тысячах миль от Колдсоула.

В красно-черной дымке параллельной реальности все искрилось и сверкало. Контуры строений и устройств, мириады известных и неизвестных ему заклятий с разных сторон, свиваясь и скручиваясь в удивительные клубки, заполняли пространство магической цитадели. Не успел нойон мыслью проникнуть сюда, как внешняя стена астральной обороны Зейлота закрылась. Пароль был сменен. Виднелась лишь одна тонкая открытая лазейка. Официальный канал связи с другой частью его разума. Огромных усилий стоило быть не обнаруженным здесь. Но за несколько сот лет жизни нойон отлично изучил искусство маскировки.

Итак, проникнув на Зейлот, он сделал полдела. В своих хвастливых речах посол Дас много раз описывал место хранения запасов вещества. Однако от этих описаний в астрале не было никакого проку. Тут все было замусорено и захламлено обрывками недоделанных или неснятых заклятий. Кроме того, астрал любой магической цитадели неизбежно кишел ловушками и обманками. Время шло, а решения не было. Наконец, действуя по принципу — не знаешь, что выбрать, выбери хоть что-нибудь, — Моандор принял самый быстрый, хотя и самый рискованный вариант действий.

Ему пришлось создать «астральный глаз» — устройство, позволяющее видеть реальный мир. Глаз провидения оставляет за собой след, и вычислить его довольно просто. Однако так найти секретное хранилище было намного быстрее. Только бы удалось заговорить Гуннара еще на несколько минут…

Когда око открылось, перед Моандором предстал приземистый, выложенный большими мшистыми камнями потолок. Внизу стояли ряды коек. Какое-то тряпье было свалено в углу. Это казарма. Там, снаружи, похожий на осьминога многорукий созерцатель. Рядом оружейные комнаты. Ему очень повезло. Он всего на несколько уровней выше, чем их пресловутое хранилище. Мгновение — мелькнула перед ним земля, угол шахты, проточные воды, и вот он внизу. Лихорадочный поиск. Камеры заключенных, какой-то исследовательский центр, линии черных вагонеток, запряженных кодоями из далекого Кревланда. Рабочие с кирками на плечах: орки, гноллы. Сумеречные никогда не брали рабами людей. Нет, не туда, обратно по шпалам в полумраке туннелей, станция разгрузки, вверх платформы, шахты, опять вниз — все, тупик. Больше тут ничего не было.

Ошибка Вокиала, помогавшего ему планировать операцию, или продуманная провокация Сумеречного посла, времени выяснять это не было. Разговор с Гуннаром подходил к концу. Собравшись с силами, Моандор навострил все свои, — могучий барьер высшего уровня, о котором говорил Вокиал. Но это место было еще ниже, закрытая комната с телепортером. Туда не ведут пути из тоннелей и шахт. Падение сквозь скалу и породу. Вот они, трое наблюдателей Сумеречных, — средних лет люди с посохами в руках. Арагонские привычки, усмехнулся про себя Нойон. Колдуны-смотрители спохватились. Из астрала на них сквозь стену надвинулась исполинская черная туча с горящим взором. На ходу принимая подобные человеку черты, тень оставалась кубком непроглядного мрака. Маги вздрогнули, кто-то уже начал творить заклятие…

Все! Теперь можно резать и уходить отсюда. Раз — смотрители исчезли вместе со своими астральными телами, всеми мыслями и надеждами, распавшись облачками обожженного праха. Два — куб скалы размером в несколько сажень, в который были встроены артефакты подкачки и эмиттеры защиты, испарился под ударом невиданной мощи. Силовые поля пали, и одновременно весь Зейлот был поднят на ноги. Гуннар тоже что-то почувствовал, но не подал виду, чтобы не показать слабости могущественному собеседнику. Три — проломлены еще четыре силовых блока, погибли десятки стражей и один сильный старый Сумеречный чародей, находившийся в той самой небольшой округлой комнатке, что была целью атаки нойона. Моандор чувствовал, как собираются с силами главы Союза магов Сумрака. Он чувствовал, как Гуннар сообщил ему же о некоторых затруднениях, заставляющих прервать «полезный обмен мнениями».

Вот наконец опустилось на пол у самых дверей тело мертвого старика. Из его рук выпали какие-то трубки и свитки. Под потолком — плоский кристалл, испускающий ровный белый свет. Вдоль стен сложены прозрачные голубоватые контейнеры из сплава прочных кварцев. Внутри каждого — то самое вещество, что было доставлено в порт Агону и попадания которого к магам Севера так боялись нойоны-заговорщики. Сами хозяева острова назвали его Терраморфом. Осталось лишь активировать его. Затем…

Что случится затем, было до конца неизвестно, так как точных пропорций и силы действия Моандор не знал. Но на оценки времени не было. Высшие Сумеречные осознали опасность, поняли, чего он хочет. Активировали концентратор, и сейчас их фигуры, как серые тени, колышутся в его исписанном рунами красном круге. Они готовятся совместными усилиями раздавить его. Не говоря уже о тысячах солдат и магов средней руки, что уже бежали сюда, чтобы отвлечь внимание нарушителя и подставить его под удар проснувшихся хозяев этого места.

Выбрав крупный кристалл, в котором кусок светящегося зеленью терраморфа был размером с собачью голову, Моандор черной дымящейся рукой призрака пробил его оболочку и принялся творить код. В реальности голубой куб сверкал, объятый черным переливающимся вихрем, разрушающим его идеальную блестящую грань. Код был особым набором слов и знаков. Шестнадцать, вода, ребенок, зефир, морской дракон, сто два, соль, немезис, сорок один. Этот шифр Моандор узнал в ходе непрерывного сканирования, когда после гостеприимного приглашения посол Дас согласился провести неделю в Колдсоуле. Когда слова «сорок один» разнеслись в туманной дымке астрала, произошло нечто.

Терраморф, прежде казавшийся «теплым», на миг охладел. Затем из кристалла во все стороны ударил поток яркого света. Будто вздувающийся на воде пузырь, он разрастался с ужасающей стремительностью. Нойон в одно мгновение понял, что произошло, и телепортировался в комнату Гуннара. Слово «один» он «произносил» уже в пути. Стена света разрасталась, как гигантская волна при подходе к берегу. За секунду, что он переходил из покоев Гуннара в канал связи, ведущий обратно в Колдсоул, она накрыла почти весь остров. Владыка Сумрака также не захотел умирать и нырнул следом за мелькнувшим в астрале телом нойона.

Реальное тело Сумеречного, а отец Синката был минойцем, исчезло также мгновенно, как и все остальные тела на острове. Огромный огненный шар диаметром в несколько миль поднялся над западной оконечностью Зейлота. Ударная волна ободрала скальный хребет, что подобно стене рассекал остров с севера на юг. Все постройки Сумеречных, как на поверхности, так и в подгорных глубинах, были разрушены. Сам остров потерял одну шестую часть территории: западная низина была затоплена водой, заливавшей раскаленный и парящий кратер не меньше двух миль в диаметре. Что же касалось населения, то, за исключением нескольких человек, ураганом снесенных в море, все сто тысяч жителей острова погибли. Несколько кораблей были подняты, смяты ветром и волнами. Некоторые моряки все же смогли на обломках достичь берегов Эрафии или Авлии.

Уцелев при взрыве, Гуннар прожил ненамного дольше. Как только его израненный и ослабевший астральный дух появился в зале официальных приемов Колдсоула, он был тут же уничтожен одним ловким несложным заклинанием.

Все. Моандор откинулся в кресле и представлял себе лица Даса или Сандро на грядущем заседании совета.

— Нахай сэн,[4] — пробормотал он и прикрыл лицо руками, будто скрываясь от тусклого голубого блеска, заполнявшего зал.

Теперь мира не будет. Все прошло неплохо — если не считать незначительного астрального ожога, он не пострадал. Игра начата. Теперь его волновало время. Нойон примерно представлял, как поведут себя его враги, но не знал, как быстро они начнут реагировать. А ведь столь удачно не начиналось ни одно дело за его почти тысячу лет жизни. Уставший владыка Колдсоула потянулся почти как человек и впал в глубокий мистический транс, заменявший нойонам сон и пищу. Время от времени он вздрагивал всем телом и засыпал вновь, поигрывая все еще витавшими в астрале останками мыслей Сумеречного чародея.

Западная Эрафия, замок Харлхорст,

то же время

В три часа дня, когда в Александрете уже все было кончено, лорд Август Рейнхард нервными шагами мерил свой обеденный зал. Его одолевали сомнения и страх. На дороге в Александрет были выставлены посты по два-три всадника. Передавая вести от одного к другому, они должны были принести весть о победе. В зал вошел казначей Гхондр. На его плоском и вечно красном лице читались озабоченность и страх.