Дневник учителя. Истории о школьной жизни, которые обычно держат в секрете - Райан Уилсон

Сегодня мы разбираем стих, в котором есть слово dowry, «приданое». Я стараюсь максимально понятно объяснить его значение и перехожу к анализу стихотворения с классом. Через две минуты поднимается рука.

– Сэр, я не поняла, что означает слово dowry, – говорит девочка с передней парты.

Проблема в том, что она проносит это слово с идеальным североирландским акцентом: «дой-рии» вместо «даури». Теперь я вынужден не только снова объяснять значение этого слова, но и произносить его как англичанин.

Результаты 2012-го

Большинству людей приходится только раз переживать стресс, связанный с ожиданием результатов государственных экзаменов после одиннадцатого класса, для учителей же это ежегодное испытание.

В 2012 году, проходя через это далеко не в первый раз, я позволил себе поддаться обманчивому чувству защищенности. Все предыдущие годы результаты оказывались хорошими. Мои ученики получали более или менее заслуженные отметки, а иногда даже превосходили ожидания. Дни объявления результатов всегда были приятными и проходили в тумане радостных криков, рукопожатий и всеобщей веселости. Разумеется, некоторые ученики были расстроены, но плохие результаты никогда не были беспричинными, и полных провалов я не помню.

К сожалению, 2012 год оказался другим. Во-первых, теперь я не просто учитель, а руководитель команды из восемнадцати учителей и отвечаю за результаты всего департамента, а не только своих классов. Кроме того, я занимаю эту должность первый год, поэтому Пол и все нижестоящие руководители будут оценивать мои успехи по результатам экзамена. Хотя для школы важны все отметки, английская литература имеет особое значение. Я чувствую над головой дамоклов меч.

Дело в том, что школа узнает результаты за день до оглашения ученикам, поэтому в полночь я сижу перед компьютером и загружаю одну страницу за другой.

В глубине души я ожидаю испытать знакомое чувство удовлетворения, связанное с тем, что отметки оказались гораздо выше, чем я ожидал. Однако чем дольше я просматриваю итоги, тем очевиднее, что в этом году все пошло не так. Все ученики, рисковавшие сдать на двойки, их и получили. Среди них не было ни одного, кто превзошел бы ожидания. Хуже всего то, что дети, которые вполне могли сдать экзамен на тройку, тоже получили двойки. Чтобы попасть в двенадцатый класс или колледж, необходимо сдать экзамены хотя бы на тройки. В этом году молодые люди, имевшие все шансы их получить, не сделали этого.

Меня начинает тошнить. Я снова и снова проверяю все данные, желая убедиться, что не допустил глупую ошибку. Во мне теплится надежда, что на самом деле все нормально. К сожалению, чем дольше все проверяю, тем безнадежнее кажется ситуация.

В день объявления результатов я иду в школу с энтузиазмом ленивца под валиумом, ожидая, что предстоит сложный разговор с директором о том, почему результаты так отличаются от наших оптимистичных предсказаний. Я понимаю, что в следующем году администрация школы будет кружить над нашим департаментом, словно коршуны, чтобы не допустить повторения этой ситуации.

Но больше всего меня беспокоят дети. Я увижу, как они вскроют свои конверты, надеясь на лучшее, но увидят худшее. Еще придется объяснить произшедшее группе преданных делу и талантливых учителей, которые годами поощряли детей, уговаривали их и сочувствовали им. Все это ужасно.

Утром по пути в школу я понимаю, что надеяться остается лишь на чудо. Конечно, это не самая практичная стратегия, но, поскольку другого плана нет, буду верить. Как ни странно, чудо свершается.

Я прохожу мимо газетного киоска и мельком вижу заголовок, где упоминается «негодование учителей» из-за результатов экзамена по литературе. Идея о том, что в случившемся можем быть виноваты не только мы – наша команда, департамент и я, – воспринимается как луч света в темном царстве. С каждым прочитанным словом я чувствую, как мой страх сменяется гневом.

В статье сказано, что школы всей страны получили неожиданно низкие результаты госэкзамена по английской литературе. Большинство проблем возникло с границей между тройкой и двойкой. Причина в том, что границы отметок за письменную работу, которая служит допуском к экзамену и проверяется учителями, по сравнению с прошлым годом выросли на четыре балла. Другими словами, если учитель оценивал работу на 40 баллов, ученик получал тройку. Но теперь, чтобы ее заработать, ему нужно было набрать 44.

Нет никакой гарантии, что из года в год границы отметок не будут меняться. Это зависит от того, насколько успешно справилось большинство. Однако все предыдущие годы они оставались приблизительно одинаковыми, поэтому мы ждали, что и в этом значительных изменений не будет.

Я показываю газетную статью директору и объясняю, что результаты отражают общую картину и не поддаются нашему контролю. Он понимает и поддерживает нас. Однако это никак не помогает детям, которые не по своей вине вынуждены переходить на следующий этап жизни без заслуженных результатов государственного экзамена по литературе. Это несправедливо.

«Вопрос, вопрос, меняемся»

В попытке побороть стереотипы, связанные со слабыми классами, я ввел систему, доказавшую эффективность в других школах. Идея в том, чтобы дети, которым сложно дается учеба, ходили на занятия сразу к двум учителям, и те будут обучать их в команде. В классе к тому же будут два учебных ассистента, они постараются повысить уверенность учеников в себе. Мы называем это суперклассами. Расходы на персонал почти не повысятся, если чуть увеличить количество учеников в сильных и средних классах.

Я преподаю в одном из суперклассов, где учатся замечательные, но странноватые ребята. Мы работаем в паре с Анной, прирожденной учительницей. Один из нас ведет урок, а второй помогает. В этот день я брожу среди учеников последних парт и изо всех сил стараюсь их поддержать. Анна придумала игру, которая поднимет учеников с мест и позволит им повторить основные факты о недавно пройденных стихотворениях.

Она специально назвала ее «Вопрос, вопрос, меняемся», чтобы никто не запутался: инструкция уже содержится в названии. В дополнение Анна подготовила презентацию с объяснением правил игры.

Каждый ребенок получает карточку с вопросом, который связан с пройденными стихотворениями. Дети ходят по классу и объединяются в пары, по очереди задают друг другу вопросы и отвечают на них, а потом меняются карточками и все повторяют.

Анна повторяет, что игра называется «Вопрос, вопрос, меняемся».

– Сейчас мы с мистером Уилсоном продемонстрируем, как в нее играть, – говорит она, решив подстраховаться.

Мы задаем друг другу вопросы.

– Мисс Джонс, с помощью каких приемов Роберт Браунинг подчеркивает властность герцога в стихотворении «Моя последняя герцогиня»?

– Мистер Уилсон, что хотел сказать Теннисон в стихотворении «Атака легкой кавалерии»?

Момент истины наступает, когда мы проверяем, сработало ли тщательное планирование.

– Мы с Мистером Уилсоном задали друг другу вопросы. Что, как вы считаете, мы должны сделать дальше? Помните, что игра называется «Вопрос, вопрос, меняемся».

Тишина.

Поднимается одна рука.