Дорожное происшествие - Хайнер Ранк

Не успел Крейцер сесть, как в комнату явился сам господин пекарь. Это был человек лет пятидесяти - шестидесяти, с брюшком, черными глазами, узенькой полоской усов над верхней губой, очень смуглым цветом кожи, на фоне которой особенно резко выделялись белые ровные зубы и среди них - золотая коронка. На голове у него сидела белая пекарская шапочка, надетая набекрень, с умышленной небрежностью, обличающей вкус и кокетливость; пекарские штаны из легкой ткани в мелкую клеточку были прикрыты чистым белым фартуком. Словом, вид у него был свежеиспеченный, а некоторая тучность лишь усугубляла впечатление южной элегантности.

- Ленкейт, - сказал он, протягивая руку. - Добрый день. Чему обязан?

Крейцер назвал себя и объяснил, что пришел по поводу «вартбурга», который пять недель назад обещал ему продать человек, назвавшийся доктором Николаи. Ленкейт бросил на него испытующий взор, глаза его вспыхнули. Приглашающим жестом он указал Крейцеру на мягкий стул, а сам уселся за письменный стол.

- Вы сказали «назвавшийся доктором Николаи». Как прикажете вас понимать?

- Этот человек - аферист. «Вартбург», который он вам продемонстрировал, ему не принадлежит, а четыре тысячи задатка он, по всей вероятности, выманил у вас, прибегнув к жульническому трюку.

Лицо Ленкейта посерело, несмотря на смуглый цвет кожи. Глаза его вдруг сузились.

- Кто же вы? - спросил он упавшим голосом.

- Я из уголовной полиции.

Ленкейт закатил глаза, после чего погрузился в красноречивое молчание. Крейцер ждал, но, поскольку пекарь не делал никаких поползновений заговорить, нарушил молчание сам:

- Я желал бы кое-что у вас уточнить. Надеюсь, вам было бы приятно в один прекрасный день получить назад свои четыре тысячи? - Засунув руку во внутренний карман, Крейцер достал оттуда конверт с письмом Ленкейта.

- Это вы писали, верно ведь?

Ленкейт взял конверт и внимательно посмотрел на него.

- Да, это писал я. - Он равнодушно кинул конверт поверх кучи бумаг, покрывавших его стол. - Но если этот Николаи жулик, как к вам тогда попало мое письмо?

- Существует подлинный Николаи. Жулик воспользовался его машиной и его настоящим адресом на случай, если жертвам придет в голову мысль справиться в телефонной книге или каким-нибудь другим способом навести справки касательно доктора. Настоящий доктор Николаи получил ваше напоминание и передал его нам.

- Ах, вот оно что. - И Ленкейт снова погрузился в молчание, лишь время от времени недоверчиво покачивая головой. Потом он спросил: - Все-таки не понимаю, почему жулик воспользовался правильным адресом. Из-за этого обман должен был неизбежно раскрыться, раньше или позже.

- Обман при всех обстоятельствах должен был раскрыться. Узнав, что их обманули, жертвы непременно обратились бы в полицию. Но он выигрывал определенный срок в зависимости от той сказки, которую он сочинил для покупателя. Воспользоваться несуществующим именем и несуществующим адресом было много опаснее. При определенном стечении обстоятельств у жертвы раньше времени могло возникнуть подозрение. Вот почему он назвал имя подлинного владельца машины. Чтобы при случае сказать, будто действует по поручению владельца. Надо полагать, он считал свою выдумку достаточно надежной, чтобы пойти на риск.

Ленкейт потер кончиками пальцев подбородок.

- И все же не могу понять. Машина продавалась по объявлению в газете. Я написал по указанному номеру, мне позвонили, мы договорились о встрече, и этот субъект приехал ко мне однажды вечером на машине. Со дня публикации объявления прошло примерно две недели. Как же он рискнул две недели ездить на угнанной машине? Ведь в полицию незамедлительно сообщают об угоне.

- Нет, не так. Машину взяли в тот же вечер, незадолго до визита к вам. А получив задаток, ее тихонько поставили туда, откуда взяли.

- Разве возможно взять чужую машину в определенное время? Как-то не укладывается.

- Очень даже возможно, если действовать по строго продуманному плану. Мошенники, без сомнения, в курсе всех дел владельца. А ключи они раздобыли заранее.

Ленкейт слушал, полузакрыв глаза, слегка подавшись вперед и подперев руками подбородок.

- Но в таком случае подозревать можно только тех, кто составляет непосредственное окружение доктора Николаи. - Он открыл глаза и засмеялся. - Извините, что я лезу не в свое дело, но меня всегда занимали подобные проблемы.

- Вот и отлично, - сказал Крейцер, - тогда незачем объяснять вам, как важна для нас ваша помощь. Кстати, насчет непосредственного окружения вы совершенно правы, мы пришли к тому же выводу. Одна беда: слишком оно велико, это окружение, теоретически к нему можно причислить всех пациентов и весь персонал клиники. От вас же мне нужно предельно точное описание преступников и их поведения.

- Готов служить. Но ведь все это произошло пять недель назад. Так что задача будет не из легких.

- Как выглядел человек, назвавшийся доктором Николаи?

- М-м, на нем был светло-желтый плащ из какой-то синтетики, роста среднего и… в шляпе. Шляпу он так и не снял, я помню, что меня это очень удивило.

- Он не курил, когда разговаривал с вами?

- Вот чего не помню, того не помню. Минуточку, я постараюсь себе представить, как это все было. Итак, он заявился в начале девятого. Ворота были еще не заперты, он подъехал к гаражу. Я вышел из дому, мы познакомились. Я осмотрел «вартбург» бегло, так как с первого взгляда стало ясно, что он почти новый, потом мы перешли сюда, в мою контору. Я уже давно не курю, но для посетителей держу в ящике сигареты. - Он выдвинул ящик и достал оттуда пачку сигарет. - Кстати, не желаете ли? - спросил он Крейцера.

- Нет, благодарю, - ответил Крейцер. - Я тоже некурящий.

Ленкейт кинул пачку обратно в ящик.

- И хорошо делаете. Так вот, я, помнится, предложил ему сигарету. Он отказался, да-да, вспомнил, он достал из нагрудного кармана сигару и закурил ее.

Крейцер досадливо фыркнул.

- Ну точь-в-точь настоящий Николаи. Еще что-нибудь запомнили? Какие-нибудь особенности в поведении, внешнем виде, манере держаться?

Ленкейт беспомощно хлопнул в ладоши.

- Я вообще очень плохо его запомнил. Мы проговорили с ним от силы полчаса, и произошло это больше месяца назад. К тому же он был с виду вполне обычный, ничем не выделялся. Раз он мошенник, значит, у него были веские причины избегать того, что может потом облегчить опознание. Лица его я себе вообще не могу представить: ни глаз, ни носа, ни рта. Сплошное серое пятно. Бороды не было. Вот и все, что я могу сказать.

- А руки? Были на них кольца? Грубые или холеные? Кто умеет видеть, тот может по рукам определить, занят ли человек физическим трудом или - воспользуемся общей формулировкой - канцелярским.

Ленкейт сокрушенно покачал головой.

- Не знаю, не знаю. Мне думается, среди тысячи человек едва найдется один, который запоминает такие мелочи. Способность к наблюдению развита в нас так слабо, что уже через час после беглого знакомства мы не можем сказать, какой костюм был на нашем собеседнике, не говоря уж о башмаках или рубашке. Я вполне заурядный человек, не ждите от меня чудес.

Крейцер вздохнул.

- Ну ладно, перейдем к следующему вопросу. Опишите, пожалуйста, мотоциклиста.

- А откуда вы про него знаете? Ведь я про него не обмолвился ни словом.

- Вы не первый, с кем я разговариваю. У афериста была цель выбить из вас задаток. Выбивать следовало активно, но так, чтобы у вас не возникло и тени подозрения. Когда первый чувствует, что покупатель клюнул, появляется второй и делает вид, будто хочет перебить у вас добычу, предложив в качестве задатка весьма внушительную сумму. Как должен поступить после этого деловой человек? Он должен со своей стороны предложить задаток.

Ленкейт хлопнул себя по лбу.

- Я болван! Как я мог попасться на такую дешевку! Все было именно так.

- Расскажите подробнее.

- Значит, так: Лжениколаи как раз втолковывал мне, будто продает машину лишь потому, что через месяц должен получить новую «волгу», которая больше подойдет для его многочисленной семьи. Тут в дверь позвонили. Жена вышла, потом вернулась и сказала, что там какой-то молодой человек, который хочет непременно поговорить с доктором Николаи. Тогда мы вышли к нему. Этот мерзавец делал вид, будто ничего не понимает и не может догадаться, как его тут разыскали. Едва мы вышли на крыльцо, юнец рванулся к нему и сразу поднял ужасный шум.

- Как он выглядел?

- Красный шлем, серый кожаный комбинезон. Шлем он с головы не снимал, подбородок упрятал в шейный платок, на лбу у него были очки. Словом, безличен, как марсианин.

- А какой у него был мотоцикл?

- Не знаю. Он оставил мотоцикл на улице, слева, позади нашего дома, от гаража не видать. Я только потом услышал, как взревел мотор и как он уехал.

- Какой между ними был разговор?

- Молодой человек начал причитать, что вот, мол, доктор Николаи обещал продать машину ему, что без машины ему зарез, что он положился на обещание доктора. Николаи притворился, будто эта история ему крайне неприятна, пытался успокоить мотоциклиста и потихоньку спровадить. Во всяком случае, у меня создалось такое впечатление и не возникло ни малейшего подозрения, что все это может быть подстроено.