Дорожное происшествие - Хайнер Ранк

- Когда он от вас спустился, у него одна щека была заметно красней другой. Вам тоже понадобилось приводить его в чувство?

- От вас поистине ничего не укроется, -хмыкнул Кривиц. - Да, как ни жаль, мне пришлось дать ему леща. Знаете, когда он ко мне поднялся, он был прямо невменяемый, все из-за вашего прихода. Он собирался попросту отшить вас, соврать, будто меня нет дома. Вот я и попытался его урезонить, объяснил ему, что это вполне безобидный визит, что, если человек ни в чем не виноват, ему и бояться нечего. Но без толку: у него началась вроде как истерика - он страдает манией преследования или как это там в медицине называется. Вот и пришлось разок ему смазать - эта мера творит чудеса и совершенно его успокаивает.

Крейцер и Арнольд переглянулись. Они вспомнили грохот в мастерской: спокойствия хватило ненадолго.

- А он не дружит с Дитером Николаи? - спросил Крейцер. - Как мы слышали, они любят вдвоем поколдовать над своими мотоциклами.

- Ну, дружат - это сильно сказано. Дитер как-никак студент, какой ему друг из нашего Бруно. Они, правда, возятся иногда вдвоем с Дитеровым мотоциклом, здесь и инструмент есть, и машины всякие, а Дитер ему за это подбрасывает марку-другую. Старик бедняге ни гроша не дает, на сигареты и то не хватает.

- А у него есть мотоцикл?

- Вы со смеху помрете, если увидите эту колымагу. Усовершенствованный садовый стул, старый как мир «РТ», куплен за пятьдесят марок на оптовой распродаже и собран по кусочкам.

- Вы не знаете, он состоит в мотоклубе?

- Понятия не имею, спросите у него самого. Вполне возможно, если только там не надо платить слишком высокие взносы. Машины и мотоциклы - это его страсть. Модная болезнь нашего времени.

- А вы сами, господин Кривиц, по профессии автослесарь?

- Нет, я учился на строителя. Потом началась война, меня взяли в десантные войска. И вот в мае сорок первого, на Крите - осколок зенитного снаряда. С тех пор я калека, хотя снаружи ничего не видно. Пенсия по инвалидности. Какой из меня теперь строитель? Но только на одну пенсию не проживешь, сами понимаете. Вот почему я малость подрабатываю - когда здоровье позволяет. То одно, то другое, когда в саду, когда как обойщик или там машины - мелкий ремонт. Мне бы и половины хватило, но знакомые пристают прямо с ножом к горлу. Рабочей-то силы недостача, и, если можешь удружить людям, отчего ж не удружить. Лежать на боку и считать ворон я все равно не могу, хотя доктор скандалит и предсказывает, что я таким манером загнусь раньше положенного. А я себе говорю, что двум смертям не бывать, а одной не миновать. Я и на Крите мог сыграть в ящик. И если суждено мне прожить еще пару годков, я не хочу никому быть в тягость, даже сестре не хочу, а уж зятю и подавно. - Он покачал головой, и глаза его, при последних словах блеснувшие слезами, снова ясно глянули на мир. - Вы уж извините, я слишком много болтаю. Но человеку надо порой выговориться, если он почти всегда бывает один. Вы сами видите, как мне тут живется. Гостя сюда не позовешь. И барахло-то это почти все не мое, зависишь от чьей-то милости.

Кривиц говорил правду. Судя по всему, жилось ему не очень хорошо. Комнату и впрямь не назовешь уютной. Ни коврика, ни половика, на окне какой-то вылинявший кусок материи. Да и прочее убранство довольно скудное: в углу возле двери железная печка с перекошенной трубой, от печки за долгие годы жизни отломились почти все украшения; на опрокинутом ящике электроплитка на две конфорки. Единственной мало-мальски ценной вещью был большой новый транзистор, стоявший на тумбочке возле кровати.

Крейцер, отвлекаясь от гнетущих впечатлений, спросил:

- Вы знаете зеленую дачу неподалеку от вас?

Кривиц посмотрел на него с недоумением.

- Она принадлежит семейству Першке, заброшенная такая, - пояснил Крейцер.

Кривиц поскреб в затылке.

- Ах да, я понял, о чем вы. Это куда недавно наведывалась полиция. Какая-то кража со взломом - в магазине, кажется. Бруно, нет, не Бруно, а сестра мне, помнится, рассказывала об этом.

- Верно, - подтвердил Крейцер. - Вам известно что-нибудь про этих Першке?

- А я думал, там все ясно.

- Не до конца. Еще кое-что надо выяснить.

- Внук этих Першке, который и совершил кражу, он вроде сидит? Его ведь взяли в тот же день, а на даче нашли все добро. Чего ж тут неясного?

- Уже после того, как грабитель спрятал все на даче, оттуда бесследно исчезла пишущая машинка и фотоаппарат. Некто неизвестный изъял эти предметы для собственных нужд.

Кривиц поднял глаза.

- А я и не знал. Машинка и камера? Тогда вашему незнакомцу чертовски повезло, что он как раз в ту ночь, когда добыча была еще там, вздумал навестить дачу.

- Не думаю, что это везение. Скорей всего, он знал, что на даче можно поживиться.

- Это как же?

- А так: он следил за вором и потом взял себе, что ему приглянулось.

- Почему он тогда не взял себе все? Я слышал, там было много стоящих вещей и все уложено в два чемодана.

- Это нам неизвестно. Может, он был любителем и взял только то, что могло понадобиться лично ему. А идти на риск и сбывать остальное не решился.

Арнольд одобрительно кивнул и добавил с улыбкой:

- Вот когда мы его поймаем, надо будет об этом спросить.

Кривиц удивленно поглядел на Арнольда.

- Ах, вот вас что интересует! А я-то думал, вы расследуете дорожное происшествие под Филиппсталем! - Он поднялся с кровати, подошел к окну, выглянул на улицу. Потом повернулся и спросил задумчиво: - А зачем вы мне все это рассказываете? Я здесь ни при чем и, стало быть, не могу вам помочь.

- Просто так получилось, - сказал Крейцер. - Мы осматривали дачу, а потом случайно прошли мимо вашего дома. Мы так и так искали кого-нибудь из соседей, чтобы порасспросить, а раз мы с вами уже знакомы, я и подумал, что, может, стоит начать с вас.

- Понимаю, но какой от меня может быть прок?

- Такой, что вы просто ответите на некоторые интересующие нас вопросы и не будете при этом ломать голову. Итак: нет ли у вас каких-нибудь соображений насчет того, кто мог проникнуть в дачу?

- Только самые общие. В этих краях околачивается тьма-тьмущая подростков. Они-то, наверно, и взломали дачу.

- Вы сами видели?

Кривиц засмеялся.

- Видеть, само собой, не видел. Не то я бы их живо шуганул.

- Вы знаете Вольфганга Першке?

- Нет. Это кто?

- Тот самый молодой человек, который прятал награбленное на даче своего деда.

- Ах, этого… Постойте-ка, сдается мне, что он бывал у нас в мастерской. Дитер привозил его на своем мотоцикле.

- Какой еще Дитер?

- Дитер Николаи. Они с Вольфгангом Першке знакомы по мотоклубу. Бруно мне, помнится, что-то такое рассказывал.

- Это очень любопытно. Вы уверены, что Дитер знаком с Вольфгангом?

- Уверен. А разве это так важно?

Крейцер пропустил его слова мимо ушей.

- Еще нам было бы интересно услышать, какого вы мнения о Дитере Николаи. Вы ведь его хорошо знаете.

- Ну, хорошо знаю - это слишком сильно сказано. Я иногда встречал его, когда они с Бруно возились в мастерской либо когда я сам делал что-нибудь в доме его отца.

- Ну и как вы его находите?

Кривиц сунул руки в карманы, опустил голову, подошел к своей кровати и сел на нее.

- Это не так-то просто, - заговорил он, - я и обманывать вас не хочу, но, с другой стороны, не хочу порочить человека только потому, что он мне не очень по душе. Понимаете, тут всякого может занести.

Он вытряхнул на тумбочку сигарету из пачки и закурил.

- Об этом вы не тревожьтесь, господин Кривиц, - успокоил его Крейцер. - Нас интересует только ваше мнение, и, разумеется, это останется между нами. А уж мы будем делать выводы.

- Ну хорошо, будь по-вашему. Но ничего приятного я рассказать не могу. Думается, у Дитера бывает слишком много денег. Он ведет легкомысленный образ жизни. А уж отсюда все беды, как говорит народная мудрость.

- Деньги у него откуда?

- Как откуда? Небось отец дает.

- Почему вам кажется, что Дитер ведет легкомысленный образ жизни?

Кривиц пожал плечами.

- Чего не увидишь, когда умеешь смотреть. У него дорогой мотоцикл. Обычно студент, да еще не получающий стипендии, себе такого позволить не может. Он гоняет на бешеной скорости по всей округе, что опасно для окружающих. Но мало этого. Когда отец уезжает, он тайком берет его «вартбург» и катает на нем своих девочек. Без водительских прав и вдребезги пьяный. Ну как вам это покажется? - Кривиц затянулся и умолк.

- А дальше? - спросил Крейцер. - Продолжайте.

- Куда уж дальше. Дальше некуда.

- Вы ведь еще что-то знаете. Вот и расскажите.

Кривиц замялся.

- Ладно. Раз вы настаиваете. Хотя и не хотелось бы. Значит, так. Дело было в воскресенье, в Глиндове, там ресторан в саду. А он был с такой рыжей девицей! - Кривиц плутовски возвел глаза к небу и прищелкнул языком. - И они под ручку топали к автомобилю. А официантка им сказала, что в таком виде за руль не садятся, но девица только огрызнулась в ответ, а Дитер сел за руль, и они умчались. Люди так и ахнули.