Дорожное происшествие - Хайнер Ранк

Запланировал Кривиц примерно десять афер на месяц, после чего собирался закрыть дело. Сперва все шло как по маслу, потом возникли непредвиденные осложнения. Заболел доктор Николаи и, следовательно, неожиданно для Кривица перенес дежурство. Тем самым Кривиц не мог явиться на условленную встречу с покупателем. Испугавшись, что клиенты начнут справляться у доктора Николаи, он на время приостановил свою деятельность, позвонил заинтересованным лицам и сообщил, что машина уже продана.

В надежде, что доктор Николаи скоро выздоровеет, он поместил в газете новое объявление. На сей раз все сошло гладко, и в этот вечер господин Кранепуль стал его первой жертвой. Но в списке значилось еще два покупателя, один в Шенкенхорсте, другой в Гросберене, как мы узнали от Бруно. Поэтому Кривиц очень торопился. За Филиппсталем он неожиданно попал в туман и наехал на велосипедиста.

- Кстати, как себя чувствует этот молодой человек? - спросил Николаи.

- Неплохо. Он поправляется. Доктор Эйзенлиб считает, что в конце месяца его можно будет выписать.

- А что было потом?

- Кривиц отогнал машину обратно на стоянку. О продолжении в этот вечер нечего было и думать. А третья накладка произошла тогда, когда доктор Николаи обратился к Гехту по поводу ремонта, последний же в свою очередь передал его просьбу Кривицу. Кривиц рассчитывал, что после этой последней махинации пройдет по меньшей мере недели две, прежде чем обманутые им жертвы спохватятся и заявят в полицию. Но из-за дорожного происшествия полиция незамедлительно приступила к следствию и, само собой, проводила его более тщательно, чем это имело бы место при сравнительно, скажем так, безобидном обмане.

Не будь дорожного происшествия, Кривиц остался бы в стороне и никто даже не подумал бы причислять его к ближайшему окружению Николаи. А тут его втянули в этот круг. Он не рискнул отказаться от ремонта, чтобы не навлечь на себя подозрение, а кроме того, он надеялся, быстро устранив повреждение, скрыть следы наезда и по возможности затруднить розыск автомобиля.

Но с этого дня его преследовали неудачи, да и сам он допускал серьезные просчеты, которые и позволили в конечном счете изобличить его.

- Какие просчеты? - полюбопытствовал Дитер.

- Ну, первый, что он дал себя вовлечь в окружение доктора Николаи. Ему надо было под любым благовидным предлогом отказаться от ремонта. Далее, он навел нас на фрейлейн Альвердес. С его стороны это был весьма ловкий ход, потому что Филиппсталь лежит как раз на дороге, связывающей Клейнмахнов с Вильгельмсхорстом, что навлекало серьезные подозрения на доктора Николаи. Но у фрейлейн Альвердес мы нашли пишущую машинку, а уж от машинки протянулась ниточка к Кривицу. На окне Кривица я обнаружил цейссовский ночной бинокль и, глянув в него, увидел прямо перед собой входную дверь дачи Першке. И тут у меня первый раз мелькнула мысль, что Кривиц причастен к преступлению. Да, а перед этим он допустил еще одну ошибку. Решив, что нам известно больше, чем на самом деле, он вообразил, будто мы связываем его с разгромом на даче Першке. Вот почему он принялся расспрашивать про фотоаппарат да еще делать вид, будто впервые о нем слышит. Рассудил он так: если мы ему поверим, значит, он не имеет к разгрому на даче Першке никакого отношения.

Но мы в то время полагали, что хулиганские разрушения на даче не имеют ничего общего с нашим делом, и потому, разумеется, не поняли, куда он клонит. Лишь на другое утро, услышав о взломщике в доме Николаи и узнав попутно, что у доктора два дня назад был человек, с которым он столковался насчет окраски машины, мы уразумели, что к чему. Человек этот был, разумеется, Вальдемар Кривиц. Находясь у доктора, он впервые услыхал про аппарат и испугался до крайности. Выходит, Бруно украл не только машинку, но и фотоаппарат. Если полиция найдет его у Бруно, тогда все пропало. Значит, надо во что бы то ни стало завладеть аппаратом. Он поехал домой и учинил племяннику допрос. Бруно все отрицал. Кривиц ночью перерыл дачу в надежде, что аппарат где-то там. Безуспешно. Тут появились, мы. Бруно растерялся и чудом не выдал себя. Пришлось Кривицу с помощью пощечин приводить его в чувство. Но ситуация складывалась угрожающая.

Едва мы ушли, он опять взялся за Бруно, зверски избил его и наконец разыскал «Пентину» у Бруно в шкафу. На следующую ночь он забрался в дом к доктору Николаи и подбросил аппарат, чтобы отвести подозрение от себя и навлечь его на Дитера.

Но накануне я слышал от госпожи Ленкейт, что преступник, скорей всего, родом с севера Германии, если судить по его выговору. Это тоже была улика против Кривица, поскольку я уже знал, что он родился и вырос в окрестностях Гамбурга. Тем временем мой коллега Арнольд из разговоров с Вольфгангом Першке узнал, что тот знаком не только с Дитером Николаи, но и с Бруно Гехтом. Теперь уже не стоило большого труда обнаружить в пункте проката автомобилей и мотоциклов в списке клиентов Бруно Гехта, который брал там темно-синюю «яву».

И наконец, Кривиц допустил решающий промах, который дал нам в руки последнее недостающее доказательство, а именно: в тот день, когда он отправился чинить машину доктора Николаи, он по собственной инициативе принес новую фару, хотя доктор Николаи по телефону даже и не заговаривал о том, какого рода ремонт потребуется машине. От возбуждения Кривиц не сообразил, что выдает себя с головой. Знать, какие запчасти понадобятся ему при ремонте, он мог только в том случае, если сам был виновником дорожного происшествия.

Крейцер поднялся с места, его гости тоже встали. Когда обмен рукопожатиями кончился и последний гость ушел, Крейцер со вздохом облегчения повернулся к Арнольду:

- Ну так, с этим делом мы покончили. Не сходить ли нам теперь в столовую и не выпить ли по чашечке хорошего кофе? Мне необходим свежий воздух и что-нибудь укрепляющее.

- Если позволите, - отвечал Арнольд, - я хотел бы угостить вас в честь торжественного события рюмочкой водки. - И, немного помолчав, продолжал с коварной усмешкой: - Лично я уже три дня знал, что Кривиц и есть преступник, но не осмеливался высказать это вслух.

Крейцер так и взвился:

- Вы про что толкуете? Как это знали?

- А помните, Кривиц рассказывал про садовый ресторанчик в Глиндове, откуда Дитер Николаи якобы уехал на «вартбурге»? Я вырос в Глиндове, там есть целых два ресторанчика такого типа, один - на берегу озера, другой - на сосновой горке. Так вот, ни к одному, ни к другому нельзя подъехать на машине.

- Какого же черта вы молчали?!

- Не хотел, чтоб вы опять сердились, как тогда, в случае с монетой. К тому же у вас было такое приподнятое настроение после визита к доктору Николаи.

Крейцер молча воззрился на своего коллегу, на его обычно бесстрастном лице отразилась явная борьба чувств. Потом он пробурчал:

- Я принципиальный враг алкоголя, хотя бы как спортсмен. Но у меня возникло серьезное подозрение, что вы, дорогой Арнольд, личность абсолютно несерьезная и вообще шутник. Такое подозрение можно смыть только водкой. Итак, пошли.

Heiner Rank

NEBELNACHT

Berlin, 1970