Пламя хаоса - Амелия Хатчинс

Нокс опустил голову, горячий рот скользнул по моему горлу, язык влажно прошел по бешено бьющемуся от страха и возбуждения пульсу – и комнату заполнил рокот, который издало то нечто внутри Нокса. Его член мягко терся по моему животу, и мне стоило огромных усилий не застонать от жара, который собрался раскаленной пружиной желания, что едва ли не сочилось из самих пор.

– Нокс, – шепнула я, задыхаясь – уже плевать, пусть даже он и сорвет эти трусики, и возьмет меня.

– Арья, – прорычал Нокс.

Его голос прозвучал не как обычно. Он был глухим, хриплым, от него по моему телу прошла волна тепла. Соски затвердели еще сильней, если это вообще возможно, а меж бедрами скопилась влага.

– Ситуация весьма щекотливая, – продолжила я, гадая, не следует ли заметить, что если мы в ближайшее время не прекратим, то я все же издам тот самый звук, и все перерастет в то, чего ни он, ни я не хотели.

– Закрой, нахрен, рот, женщина, – предупредил Нокс.

– Ладно, – покладисто согласилась я и зашипела – мне в шею впились зубы.

С губ сорвался хриплый вздох, от укуса тело вдруг начало расслабляться. Как будто зубы Нокса обладали магической властью над моим разумом сами по себе, и в миг соприкосновения все внутри меня успокоилось до состояния сладкой кашицы.

Нокс хмыкнул, не разжимая хватки, однако укус не причинял боли. Я скользнула ладонями по бокам Нокса, положила их ему на грудь. Он удерживал меня зубами, а я чуть ли не мертвой притворялась. Сдвинув руку, он медленно провел пальцами по моей груди.

Я ощущала его потребность изучить каждую деталь моего тела. Стремление войти в меня так глубоко, что я закричу, откровенно читалась в его пылающем взгляде. Грубое, животное стремление, которое я не должна была желать и все-таки желала. Хуже того, хотела сказать, чтобы он меня взял, чтобы он положил конец этой медленной пытке для нас обоих.

И я даже открыла было рот, однако прежде чем слова успели сорваться с языка, Нокс сжал зубы сильнее и прошептал, не выпуская закушенную кожу:

– Нет. Ты ни хера не понимаешь, о чем просишь, – он скользнул языком по артерии.

– Нокс, я…

Он разжал зубы, рывком перевернул меня на живот, запустил пальцы в мои волосы. Впечатал лицо в матрас, вновь навалился всем телом, прижимая здоровенный член к моей мокрой плоти. Заломил мне руку за спину, и я вскрикнула от боли. Меня пронзило здоровой дозой страха. Комнату снова заполнил рокот, и Нокс зловеще усмехнулся, продолжая валять меня, как тряпичную куклу.

– Еще несколько секунд, и я разорву тебя на части, блядь, ты меня понимаешь, малышка? Я не буду нежен, и я ни хера не буду с тобой обниматься, когда кончу. Я тебя уничтожу, и мне плевать, что от тебя останется. Поняла? – спросил Нокс, и когда я не ответила из-за кома в горле, он сильнее потянул за волосы и завел заломленную руку дальше, отчего боль вспыхнула еще жестче.

– Да, – выдавила я; непролитые слезы жгли мне и глаза, и содранное горло.

– Хорошо, – зарычав, Нокс еще раз потерся членом между моих бедер, а потом наконец поднялся с постели, оставив меня дрожать от страха и похоти. – На стуле одежда, живо надевай и вали на хер из моей комнаты.

Тело отказывалось повиноваться, к глазам подступали слезы. Я отчаянно пыталась встать, испытывая отвращение к тому, какой слабой и беззащитной он заставлял меня себя чувствовать, причем несомненно нарочно. Крупно содрогаясь, я силилась сдержать эмоции.

Медленно усевшись, я даже не потрудилась прикрыться. Пропитавшаяся соками ткань трусиков из горячей стала холодным напоминанием о том, как я чуть не взмолилась, чтобы Нокс меня трахнул. Я натянула слишком большую для меня черную футболку, сунула ноги в широкие серые спортивки. И я не переставала дрожать – адреналин схлынул, оставив меня леденеть.

Не удосужившись даже глянуть на Нокса, я на трясущихся ногах убралась из комнаты. Дверь оттуда вела в незнакомый коридор, и я и без объяснений поняла, что он находился на том самом верхнем этаже, куда Нокс запретил нам ходить. Обнаружив лестницу, я спустилась ниже и уже в своей комнате скользнула в ванную. Включив душ, я встала под горячую воду, рухнула на колени – и лишь тогда из глаз покатились первые слезы.

Я его ненавидела. Раньше он мне просто не нравился, но теперь я ненавидела этого мудилу с таким пылом, какой сама даже не могла осознать. Он меня отверг, хотя очевидно меня хотел. И сильнее всего обжег даже не отказ. А моя реакция на него, я наконец-то сумела почувствовать чужое прикосновение, найти в нем удовольствие, а меня жестко послали к черту… как отвесили наотмашь оплеуху, что ранила куда глубже, чем следовало.

Пришлось приложить усилие, чтобы встать, и как только мне это удалось, я содрала с себя его шмотки и швырнула их на пол. Потом яростно, до скрипа намылилась, чтобы стереть его запах, прикосновения его губ, которые до сих пор издевкой горели на коже. Используя шампунь, который захватила из дома, я щедро вспенила волосы раз, другой, третий, потом наконец взялась за кондиционер и, выполоскав их, сразу же вышла из душа.

Я справилась за три минуты: собрала все вещи обратно в сумку и оставила комнату ровно в том же состоянии, в котором обнаружила, за вычетом мокрой одежды на полу ванной, к которой, как бы я сильно ни хотела навести порядок, не могла больше притронуться.

На выходе из дома я нерешительно остановилась: Сабина и остальные обернулись и заметили мою сумку. Я не собиралась проводить здесь еще ночь. Иначе точно тронусь. Я способна сама о себе позаботиться и не нуждаюсь в заносчивом ублюдке, который бы мной помыкал. А еще я должна распутать загадку вокруг Амары, потому что не могу позволить обречь ее на Пустоту небытия. Амара – моя сестра и лучшая подруга. Она заслуживала, чтобы правда вскрылась, а я этого никак не добьюсь на глазах у Нокса, который следит за каждым нашим поступком в микроскоп.

– Ты не уйдешь, – заявила Сабина. – Опасно.

– Я не останусь здесь – и вам тоже не советую.

– У нас гон, – нахмурилась сестра.

– Пусть идет, – в комнату вошел хозяин дома, с еще влажными после душа волосами и Региной в кильватере. – Она думает, что сумеет выжить в одиночку, так давайте же посмотрим, сколько она там протянет.

– Мне не нужна твоя защита.

– Ага,