В радости и в горе - Кэрол Мэтьюс

Весь отряд приглашенных стоял на террасе — по флангам от Марты и Джека — с бокалами шампанского. Джози крепко сжала ножку бокала, надеясь хоть немного согреться, но от бокала стало еще холоднее. «Какая досада, что мы сейчас не пьем горячий говяжий бульон, пусть даже из кубиков», — подумала Джози. Очень многие из приглашенных дам уже сняли свои головные уборы и благородно дрожали на морозе. Несмотря на холод, снег, хвала небесам, похоже на сегодня выпал весь, хотя, стоит отметить, он определенно усиливал значение оборота «белая свадьба». Все беспрерывно смотрели на небо последние минут десять.

Глен был весьма галантен. На ней опять был его пиджак, а сам он мужественно стоял рядом в рубашке с короткими рукавами, покровительственно обнимая ее за талию. Как было приятно снова почувствовать мужское внимание. Может, именно поэтому она так излишне положительно отреагировала на Мэтта Джарвиса. Неужели ей так отчаянно не хватало мужчины, что она потеряла голову от первого встречного, одарившего ее своим вниманием? Она ведь читала «Дневник Бриджит Джонс»[37] — разве она ничего не усвоила?

Очень жаль, а он производил очень приятное впечатление. Какой-то своей беззащитностью. Жаль, что он не пришел. Но такова нынешняя жизнь. Все в наше время какое-то одноразовое. Бутылки для молока. Бритвы. Подгузники. Люди.

Хотя, позвони он еще — она, вероятно, относилась бы к нему уже по-другому. Как верить тому, кто уже однажды соврал? Она повернулась к Глену, с удовольствием отмечая, как он по-дружески прижал ее к себе. Он возвышался над ней, и она пододвинулась еще ближе к нему, к его теплу. Вперед, Джози Флинн!

— Теперь уже недолго, — сказал Глен.

По сигналу на фоне белого неба, с сероватым оттенком застиранной рубашки, появился небольшой самолет. Он сделал круг над отелем и, производя чмокающие звуки, направился в их сторону. Неожиданно из задней части самолета появились клубы белого дыма, и самолет, выделывая фигуры пилотажа, резко опустился вниз. Все испуганно охнули. Самолет вернулся назад, сделал круг и вновь ринулся к земле. Павлины заорали, как оглашенные.

На фоне бледнеющего силуэта Нью-Йорка начали медленно возникать выписанные дымом буквы, составлявшие слово «МАРТА». Самолет подозрительно взревел, дым поменял цвет на синий, и рядом с «Мартой» постепенно появилось имя «ДЖЕК». Затем самолет еще раз спикировал, хитро покружился и начал выпускать клубы красного дыма, пока оба имени не оказались заключены в красное сердце.

Под восторженные крики толпы самолет, еще раз набрав высоту и победно пролетев над своим произведением, написал «В ЛЮБВИ НАВЕКИ!». Гости кричали, визжали и улюлюкали пилоту, отбивая себе все ладони.

Сделав свою работу, самолет исчез в голубой дали, а гости, стряхнув изумление, последовали за Мартой в зал, где должен был начаться свадебный пир.

Глен развернул Джози, и они направились вслед за остальными.

— Тебе понравилось?

— Довольно необычно, — признала Джози.

— В Англии такие вещи тоже популярны?

— Не очень.

— Нет?!

— У нас все проходит куда более скромно.

— Даже по здешним меркам это очень пышная свадьба.

— У нас, если тебе достанется рулет с колбасой и сэндвич, то, считай, уже повезло.

— Сейчас познакомишься с местными кулинарными изысками. Денег выложено немерено. Этому Джеку повезло, будь здоров! Надеюсь, он это понимает.

— Глен, — она прочистила горло. — Ты знаешь Джека лучше, чем я. Гораздо лучше. Как ты думаешь, они с Мартой подходят друг другу?

— А кто я такой, чтобы судить об этом? Посмотри на Марту, кажется, именно так она и думает.

— Да, она так и думает, — Джози подтолкнула камешек на тропинке своей шелковой туфелькой, которая ей жутко сжимала пальцы. — Он хороший человек?

Глен обернулся назад и глянул на небо.

— Ух ты, посмотри!

Дым, которым было написано послание, рассеивался на ветру. Буквы бледнели, смещались и сливались. Глен рассмеялся. «ДЖЕК», растворяясь в небе, превращался во что-то вроде «ДЖОКЕР». «МАРТА» и «ДЖОКЕР». Мужчина, стоящий позади Джози, смеялся до слез. Но ей почему-то было совсем не до смеха.

— Антракт! — сказала Марта, плюхаясь на ситцевый диван.

Администрация отеля позаботилась о том, чтобы предоставить невесте с подружками дополнительную комнату, где можно было бы подправить макияж и отдохнуть перед фотомарафоном. Для приглашенных тем временем были организованы коктейли и фуршет — еды было достаточно, чтобы накормить библейские пять тысяч человек, если бы вдруг они решили сюда пожаловать, а выпивки хватило бы, чтобы утопить «Титаник». И это была лишь прелюдия к настоящему ужину. Теперь Джози понимала, почему отец Марты так сокрушался о том, во сколько ему может обойтись это мероприятие.

Зашли двое официантов с подносом, на котором красовались морские гребешки в беконе и креветки доселе невиданного Джози размера.

— Шампанского, мадам?

Марта охотно взяла бокал.

— Я так напьюсь!

— Дорогая, ты считаешь, в день свадьбы стоит употреблять спиртные напитки? — спросил Джек, прикрывая рукой свой стакан с апельсиновым соком.

— А в какой же день еще их употреблять, как не в этот? — она дернула себя за фату, но та не сдвинулась ни на миллиметр. Беатрис, вероятно, приколотила ее к черепу гвоздями. — Я считаю, что заслужила это.

— Немного, может быть, и не повредит, — согласился Джек.

— А если выпить много, то не повредит вдвойне.

Фелисия отведала креветку, предварительно обмакнув ее в соус.

— Великолепные креветки, Марта!

Джек отошел к подносам с деликатесами.

— Разве я не просил не подавать блюда с беконом во время фуршета?!

— Джек, ничего страшного, — сказал Глен. — Подумай, какой сегодня день! Лучший день твоей жизни и все такое! Нельзя допустить, чтобы одна несносная, дохлая свинья испортила праздник.

— Съешь лучше креветку, — предложила Марта, выбрав отличный экземпляр на подносе, протянутом Фелисией.

— Креветки питаются падалью.

Марта сделала креветкой неприличный жест.

— Хлопни шампанского, — настаивал Глен. — Тебе это поможет успокоиться.

— Пойду-ка я лучше в какое-нибудь тихое место и сделаю там упражнения радуги чи-кунг.

— Джек! — недовольно сказала Марта. — Нам надо фотографироваться, а кроме того, гости уже заждались.

— Мне надо настроиться, — сказал он и вышел из комнаты, крепко закрыв за собой дверь.

— Джек! — закричала Марта.

— Оставь его в покое, — сказал Глен. — Пусть побудет немного один, я потом за ним схожу. Он очень переживает. Это ответственный шаг для мужчины.

— Для меня тоже! — казалось, губы Марты вот-вот задрожат.

Глен обнял ее за плечи:

— Ты же знаешь его.

— Знаю ли? — сказала Марта и обмякла у него на руках.

— Шампанского? — предложил официант в возникшей тишине.

— Не могли бы вы принести чаю? — попросила Джози.

— Ты, как всегда, в своем британском стиле, Йо-Йо! Когда положение вещей принимает крутой оборот, крутые бритты молча идут на кухню и круто заваривают чай!

Марта опять протянула бокал:

— Еще шампанского.

Глен встал и со значением посмотрел на Джози.

— Пойду за Джеком, — сказал он.

Марта умиротворенно пила чай, пока Джози поправляла ей макияж, хотя необходимости в этом не было. Чтобы смыть всю наложенную сегодня косметику, нужен был визит в автомойку. Видимо, Беатрис, прежде чем стать визажистом, трудилась еще и штукатуром. Джози настроилась хорошенько потрудиться губкой со средством для мытья посуды, как только вновь окажется в своем номере.

Фелисия и остальные подруги невесты попадали на диван за ними. Последний раз фотографа видели нервно постукивающим ногой.

Кузина выглядела откровенно подавлено.

— Все нормально? — спросила Джози, обмакивая кисточку в косметику.

Марта кивнула.

— Точно?

Марта не ответила.

— Если тебе от этого будет легче, то мы с Дэмиеном тоже поссорились в день свадьбы.

— Может, это был знак?

— Может, и знак, — согласилась Джози. — Он щипал подруг невесты за задницы.

— Включая и меня.

— Да, точно, — сказала она припоминая.

Марта продолжительно выдохнула и понизила голос:

— Джози, как ты думаешь, я правильно поступаю?

— Конечно!

— Я себя, — Марта покусала губу, — как-то странно чувствую.

— Естественно! Ты сегодня вышла замуж, ты перенервничала, ты замерзла до полусмерти, а сейчас мы сидим почти что в сауне, ты весь день ничего не ела, если не считать половины рогалика и стакана болотной воды. Конечно, тебе не по себе!

— А если допустить, что я уже жалею…

— Никогда не жалей о том, что сделала. Жалеть можно только о том, чего не сделала.