ОНО - Стивен Кинг

— Нет, — сказала она. — Я не хочу идти в полицию. Я думаю, Эдди прав — с нами могло бы что-то произойти. Что-то окончательное. Но не это действительная причина.

Она посмотрела на них четверых.

— Мы поклялись, — сказала она. — Мы поклялись. Братом Билла… Стэном… всеми остальными… а теперь Майком. Я готова, Билл. Билл посмотрел на остальных.

Ричи кивнул.

— О'кей, Большой Билл. Давай попробуем. Бен сказал:

— Шансов у нас сейчас меньше, чем когда-либо. Нас на двух меньше теперь.

Билл ничего не сказал.

— О'кей, — кивнул Бен. — Она права. Мы поклялись.

— Ээээдди?

Эдди слабо улыбнулся.

— Я думаю, мне еще раз достанется на той лестнице. Если лестница все еще там.

— Хотя на этот раз нет никого, кто бросал бы камни, — сказала Беверли. — Они мертвы. Все трое.

— Мы это сделаем сейчас, Билл? — спросил Ричи.

— Дддда, — сказал Билл. — Я ддумаю, ннастало ввремя.

— Можно я что-то скажу? — резко спросил Бен. Билл посмотрел на него и слегка усмехнулся.

— В любое ввремя.

— Вы, парни, по-прежнему лучшие друзья, которых я когда-либо имел, — сказал Бен. — Неважно, как это проявляется. Я просто… вы знаете, хотел сказать вам это.

Он осмотрел стоящих вокруг друзей, и они серьезно посмотрели на него.

— Я рад, что я вспомнил вас, — добавил он.

Ричи фыркнул. Беверли хихикнула. Затем они все засмеялись, глядя друг на друга по-старому, несмотря на то, что Майк был в больнице, возможно, умирающий или уже мертвый; несмотря на то, что рука Эдди была сломана — опять; несмотря на то, что это было очень раннее утро.

— Соломенная Голова, у тебя такой слог, — сказал Ричи, смеясь и вытирая глаза. — Он должен был стать писателем, Большой Билл. Все еще слегка смеясь, Билл сказал:

— И ннна эээтой ннноте…

Они взяли нанятую Эдди машину. Правил Ричи. Туман был сейчас плотнее, застилая улицы словно сигаретным дымом, но не добираясь до высоких, закрытых уличных фонарей. Звезды наверху казались яркими льдинками, весенние звезды… но, высунув голову в полуоткрытое окно со стороны пассажирского сиденья, Билл подумал, что в отдалении слышится летний гром. Где-то за горизонтом собирался дождь. Ричи включил радио и нашел Джина Винсента, поющего «Би Боп А-Лула». Он нажал на другую кнопку и получил Бадди Холли. Третье переключение принесло Эдди Кохрейна, поющего «Лето голубеет».

— «Я бы хотел помочь тебе, сын, но ты слишком молод для того, чтобы голосовать», — пел глубокий голос.

— Выключи, Ричи, — мягко сказала Беверли. Он потянулся к радио, и его рука застыла.

— Настройтесь на «Парад мертвецов» Ричи Тозиера! — смеющийся, крикливый голос клоуна вывел под удары кончиками пальцев по струнам гитары из мелодии Эдди Кохрейна. — Не дотрагивайся до радио, держи его настроенным на роке, они ушли из хит-парадов, но не из наших сердец и продолжают приходить, прямо сейчас! Приходите все! Мы все играем в меткость здесь! Все! И если ты не веришь мне, послушай утренний конферанс с выходом из могилы. Джорджи Денбро! Скажи им, Джорджи!

И вдруг брат Билла запричитал из радио: Вы отослали меня из дома, и Оно убило меня! Я думал. Оно в подвале, Большой Билл, я думал, Оно в подвале, но Оно в канализации, и Оно убило меня, да, Оно убило меня, Большой Билл, и ты позволил Ему…

Ричи повернул выключатель с такой силой, что ручка отвалилась и упала на коврик.

— Рок-н-ролл действительно в кайф, — сказал Ричи, его голос дрожал. — Бев права, мы оставим это, что вы скажете?

Никто не ответил. Лицо Билла было бледным, спокойным и задумчивым под мерцанием уличных фонарей, и, когда на западе снова пророкотал гром, они все услыхали его.

Тот же самый старый мост.

Ричи поставил машину около него, и они вышли и направились к ограждению — тому же самому старому ограждению — и посмотрели вниз.

Тот же самый старый Барренс.

Он, казалось, не изменился за последние двадцать семь лет; Биллу переход, сделанный здесь и ставший единственной новой приметой местности, казался нереальным, чем-то таким же эфемерным, как живопись на стекле или как эффект проекции заднего экрана в кино. Корявые старые деревья и кустарники мерцали во вьющемся тумане, и Билл подумал: Мне кажется, вот что мы имеем в виду, когда говорим о живучести памяти, памяти или чего-то вроде памяти, о чем-то, что видим в нужное время и с нужного угла, образе, который извергает эмоции, как реактивный двигатель. Вы видите его так четко, что все, что случилось в промежутке, исчезло, ушло. Если есть желание замкнуть круг между прошлым и настоящим, то круг замкнут.

— Пппошли, — сказал он и забрался на перила. Они спустились за ним на насыпь, по которой были разбросаны щебень и галька. Когда они добрались до низины, Билл автоматически поискал глазами Сильвера и затем рассмеялся над собой. Сильвер стоял у стены в гараже Майка. Казалось, Сильвер вообще не играл здесь никакой роли, хотя это было странно после всей той истории с его появлением.

— Введи ннас ттуда, — сказал Билл Бену.

Бен посмотрел на него, и Билл прочитал в его глазах мысль: этот сон длился двадцать семь лет, Билл, — затем он кивнул и направился в подлесок.

Тропа — их тропа — с тех пор заросла, и они должны были с усилием пробираться сквозь лабиринты терновника и боярышника; вокруг них усыпляюще пели сверчки, и несколько светлячков, первых ласточек на благоухающем летнем пиршестве, показалось в темноте. Билл предположил, что дети все еще играют там, но они сделали свои собственные секретные ходы и лазы.

Они подошли к прогалине, где был их штаб, но теперь здесь вообще не было никакой прогалины. Чахлые кусты и сосны еще раз подтвердили все это.

— Смотрите, — прошептал Бен и пересек прогалину (в их памяти это было все-таки здесь, просто перекрыто еще одним слоем живописи на стекле).

Он за что-то дернул. Это была дверь красного дерева, которую они нашли на краю свалки, дверь, которую они использовали, чтобы доделать крышу клуба. Теперь она валялась в стороне и выглядела так, будто ее не касались десять лет или больше. Вьюнок прочно обосновался на грязной поверхности.

— Оставь ее в покое, Соломенная Голова, — пробормотал Ричи. — Она уже старая.

— Введи ннас ттуда, Бен, — повторил сзади Билл. Поэтому они пошли за ним к Кендускеагу, держась влево от прогалины, которой больше не существовало. Звук текущей воды становился громче, и они чуть не упали в Кендускеаг, перед тем как увидели его: разросшаяся листва стеной загораживала край насыпи. Край этот осыпался под каблуками ковбойских ботинок Бена, и Билл схватил его за шиворот.