Оружейник. Азартные игры со смертью(СИ) - Олег Шовкуненко

   Однако после первых же двухсот метров стало понятно, что четыре промышленных корпуса начали приближаться. Они подкрадывались словно коварные хищники, медленно, но уверенно. Естественно, прямиком к этому странному комплексу мы не направлялись, но все же могли проехать близко, очень близко. Поняв это, Леший одарил меня суровым, можно даже сказать гневным взглядом, и тут же приказал:

   -- Всем внимание! Оружие к бою!

   Я сам весь напрягся. И угораздило же так вляпаться! Когда впереди замаячила алея, ведущая прямо к непонятным зданиям, это напряжение достигло апогея. Я уже почти не глядел на дорогу. Глаза сами собой косили в сторону. Только бы ничего не пропустить! Только бы вовремя среагировать! И вот именно одним из таких быстрых взглядов я и зацепил ИХ.

   Возле входа в крайний, самый ближний к нам корпус, стояли два человека. Мужчина и женщина. Оба были одеты в белые лабораторные халаты, полы которых развевал легкий ветерок. Они курили и о чем-то увлеченно беседовали. Мужчина грозил указательным пальцем и, важно переваливаясь, ходил взад-вперед, очевидно кого-то копируя. Женщина весело смеялась, живо реагируя на шутку.

   Увиденное меня ошеломило. Встретить здесь людей казалось просто невероятным, да еще таких, чистых, опрятных, счастливых, точь в точь как до войны. Казалось, им абсолютно нет дела до всего происходящего вокруг. Они даже не замечали, что стоят на заваленном грязью, пеплом и битым стеклом крыльце, опираются о ржавые покореженные перила. Просто чудо, мистика!

   Я резко затормозил и буквально выскочил из люка. Дар речи куда-то испарился, и я замахал руками, указывая в сторону странной парочки. Однако Лешему и всем остальным мои суфлерские потуги были абсолютно ни к чему. Они тоже видели, прекрасно все видели.

   -- Э-ге-гей! -- прогорланил Загребельный. -- Люди!

   Странно, но те, к кому он обращался, не прореагировали. Они по-прежнему продолжали болтать. Складывалось впечатление, что мимо научных сотрудников, я почему-то сразу понял, что это были именно они, каждый день мотаются десятки БТРов. Боевые машины вместе с их назойливыми экипажами так осточертели людям научного труда, что те их теперь старались просто не замечать.

   -- Эй, глухие что ли! -- Леший поднял вверх ствол автомата и дал короткую очередь, патрона на три, не больше.

   Реакция последовала, но весьма необычная. Мужчина отшвырнул в сторону докуренную сигарету, взял свою собеседницу под руку, и они вместе, вразвалочку, двинулись к разбитым, сорванным с петель дверям.

   -- Мать вашу, что за чертовщина здесь творится?! -- Загребельный мигом спрыгнул на землю. Складывалось впечатление, что ничем неоправданное пренебрежение людей в белом он воспринял как личную обиду.

   Вслед за командиром немедленно последовал Мурат, а за ним и Пашка. Надо ли объяснять, что после этого не смог удержаться и я. Именно возня и толчея, возникшие возле бронетранспортера, и отрезвили подполковника. Он резко обернулся.

   -- А ты куда собрался? -- Леший пристально глянул мне прямо в глаза. -- Кто нас прикрывать будет в случае чего?

   -- В каком это случае? От кого прикрывать? -- я мигом нашелся с ответом. -- Э, ты чего, ослеп? Там же внутри живые люди. Опасности нет.

   Аргумент был конечно весомый, железный, но Андрюха все же продолжал упорствовать:

   -- Люди? Ты видел как они себя вели? Чисто психи. Кто знает что да как тут было! Вдруг по ним какой-то психотропной дрянью отработали: излучением или газом? Может они теперь и не люди вовсе, а зомби, к примеру. Набросятся, только тронь, только забреди на их территорию.

   Этого еще только не хватало! Я проглотил застрявший в горле ком. В памяти мигом понеслись кадры из голливудских фильмов ужасов. Цирк-зоопарк, а ведь и вправду, в них частенько в роли мутировавших монстров выступали сотрудники всяких там секретных лабораторий, люди, блин, в белых халатах.

   Леший воспользовался моим замешательством и безапелляционно стал навязывать свой план:

   -- Беру только своих людей. Мы вчетвером проникаем внутрь. Пока будем выяснять что там и как, вы сидите тихо и держите под прицелом главный вход и окна первого этажа. Через двадцать минут мы вернемся.

   -- А если не вернетесь? -- сам того не замечая, я согласился играть в историю про зомби. Наверняка сказалось дурное влияние ФСБшника. Этот жучара просто так болтать не станет. Он знает много такого, что...

   -- Если через двадцать минут не вернемся и знак не подадим... -- Леший попробовал эти слова на вкус, и они ему не понравились. -- Тогда уходите. Слышишь, не смей соваться внутрь!

   Произнеся этот приказ, мой приятель повернулся к "восьмидесятке" и пару раз грохнул автоматом по броне.

   -- Эй, Сокол, Клюев, заснули что ли, бродяги? А ну, бегом на выход!

   Соблюдать тишину Андрюха, похоже, не собирался. Оно и понятно. Мы и так уже порядком нашумели: и рев мотора, и крики, и пальба. Куда уж больше?

   Ответом подполковнику стало отворившаяся дверь левого борта. Но еще до того как стальное чрево произвело на свет мрачного прапорщика ВДВ, с брони спрыгнул Костя Соколовский. Я не обратил внимание, а капитан оказывается все это время стоял на броне. Он выбрался через десантный люк, как только его освободил Пашка.

   -- Ставь задачу своим людям, а мы, пожалуй, двинем, -- Леший огляделся по сторонам и как бы для самого себя добавил: -- Что-то не нравится мне тут... Смертью пахнет.

   Тот сладковатый металлический запах, который примешался к горечи пепелища, я классифицировал как озон. Модификация кислорода серьезной опасности, конечно же, не представляла. Но я не понял, его ли имел в виду Загребельный или это опять он о чем-то своем, волчьем.

   Подчиняясь приказу Лешего, прапорщик всучил Пашке свой гранатомет, и они ушли. Я несколько секунд отрешенно глядел в камуфлированные спины четырех удаляющихся людей, а затем опомнился. Следовало срочно заняться делом.

   Высыпавших из БТРа людей, я загнал обратно. Нечего подставлять свои головы под дурацкие пули. Ты чего гонишь, откуда тут пули? -- я одумался и спросил сам себя. Вопрос конечно интересный, но и на него отыскался достойный ответ: всяко может случиться, глядишь, и стрельнет какая-нибудь падла.

   Я возложил на Пашку охрану тыла, с его то "укоротом" все равно много не навоюешь, а затем рассадил трех оставшихся стрелков у амбразур. Сам же занялся Клюевским РПГ-32, ведь кроме меня с ним все равно никто обращаться не умел. Я уселся на свое коронное водительское место и заменил картридж с фугасным зарядом на термобарический. Покончив с этим делом, я решил что готов ко встречи с неведомым, пусть оно только появится в перекрестье моего прицела.

   Минуты ожидания текли медленно и мучительно. О времени приходилось осведомляться у Нестерова. При этом я каждый раз вспоминал не злым тихим словом проклятых шестилапых уродов, которые в ходе моего к ним "неофициального дружеского визита" сперли всю экипировку, включая именные "Командирские" часы. После трех или четырех таких, становящихся все более и более нервными и раздраженными, вопросов "сколько?" милиционер по собственной инициативе решил выполнять роль кукушки и докладывать время.

   -- Пятнадцать минут!

   Именно после этого выкрика, сообщившего, что группа Лешего пробыла внутри уже четверть часа, и моей, произнесенной про себя фразы: "Что ж так дерьмово на душе?" в окнах второго этажа заплясали вспышки автоматных выстрелов. От взрыва гранаты одно из огромных окон со звоном вылетело наружу.

   Что делать? Приказ Загребельного категорически запрещал соваться внутрь. Выходит, нам следовало просто сидеть и ждать пока эти выродки в белых халатах порвут на части наших парней?! А вот хрен вам! И Леший мне не указ, тоже еще нашелся командир долбаный!

   Двигатель запустился словно сам собой.

   -- Идем на выручку!

   Я рванул с места боевую машину, одновременно поворачивая в неширокую аллею, отмеченную двумя ровненькими рядками обгоревших пней. Именно по ней ушел Загребельный, именно она вела к зловещим корпусам, ставшим смертельной западней для его группы. Те, кто выжили в мясорубке под Красногорском, те, кто бесстрашно шли на смерть под Одинцово, сейчас бессмысленно и бездарно отдавали свои жизни в каком-то бетонном сарае на окраине мертвого богом забытого города. Их заманили туда, будто глупых мышей на кусочки отравленной колбасы.

   Во мне мигом вскипела дикая ярость. Ах вы, уроды, гниды, твари, думаете, у вас все получилось, все срослось? Ошибаетесь! Сейчас вы у меня выгребете, сейчас узнаете, кто такой есть полковник Ветров!

   Я с таким жаром и с такой яростью взялся за дело, что едва за это не поплатился. С ходу налетев на один из пней, который на самом деле оказался не таким уж и горелым, я мог спокойно выломать правое переднее колесо. БТР подпрыгнул от удара, однако сознание лишь мельком отметило этот досадный промах. Ничего больше. Сейчас я не жалел ни себя, ни машину. Где-то рядом гибли мои товарищи, и я очертя голову мчался им на помощь.