Оружейник. Азартные игры со смертью(СИ) - Олег Шовкуненко

   Помимо воли я покосился на небо. Конечно же, ни серебристых молний краснозвездных истребителей, ни угрюмых громад инопланетных боевых платформ там разглядеть не удалось, однако этот взгляд все же кое о чем поведал. Новый день уже во всю вступил в свои права.

   -- Который час? -- я нарушил гнетущую тишину и глянул на сидящего рядом Лешего.

   -- Десять скоро, -- ответил мой приятель и тут же переспросил: -- Ты думаешь о том же, о чем и я?

   -- Если ты о туннелях, то да. Они должны были уже давно открыться. Кентавры пошли гулять по нашей планете.

   -- Мне кажется, на северо-западе их открывается гораздо больше, чем здесь.

   -- Похоже, -- я кивнул. -- Это подтверждает уже то, что первые стада кентавров пришли именно со стороны Новгорода и Питера.

   Теперь кивать настала очередь моего приятеля. Он так усердно опускал и поднимал голову, что раскачал "восьмидесятку". Шутка, конечно, мне это просто так показалось.

   -- Дорога здесь ни к черту! -- прорычал Леший. Подполковник инстинктивно поднял руку и уперся ею в броню, тем самым пытаясь противостоять неожиданным рывкам и качке.

   -- Дорога нормальная, -- мрачно ответил я. -- Амортизаторы ни к черту. Масло теряем. Видать ничего в этом мире не проходит бесследно, в том числе и пребывание под прессом баррикады.

   -- Починимся... -- начал было Андрюха.

   -- Сложно. Амортизаторы менять надо, -- произнося это, я снизил скорость. Хоть мотылять не так будет.

   -- Грех было ребят не подкинуть, -- Загребельный словно подбадривал меня, проявлял солидарность с решением доставить людей в безопасное место.

   -- Ничего, подкинем. Мы уже почти в Троицке.

   В этот момент на глаза мне попался знак "Ильичевка". Ах, да... конечно... Ильичевка! Не Ильинка или Игнатовка, а Ильичевка. Именно в деревне, названной в честь... В голове промелькнул идиотский вопрос: А в честь кого названа? Ленина или Брежнева? Скорее всего, Ленина. Хотя если учесть патологическую тягу многозвездного генсека ко всяческому превознесению своей ненаглядной персоны... Э, куда это меня понесло? Не все ли равно в честь кого названа эта деревушка? Важно, что именно здесь жили те люди, те несчастные, чью жизнь выпили, высосали до капли чудовища, пришедшие из потустороннего мира.

   Стоило лишь подумать о чужом, жутком, враждебном нам мире, как он немедленно материализовался, возник у меня перед глазами, будто немой укор за неосторожные мысли, за необдуманные поступки. Троицк! Собственно говоря, я знал, что город такой, только позабыл. Минуло ведь полтора года, срок немалый, особенно по теперешним меркам. За это время уже было столько всего видено-перевидено...

   -- Тут что, пожар был? -- громким удивленным возгласом Леший прервал мои мысли.

   -- Говорили, тут горел даже воздух, -- я пересказал приятелю слова одного из безвременно почивших жителей Ильичевки.

   -- Странно. Не слышал о таком, -- всматриваясь в окрестности, Андрюха буквально прикипел к бронестеклу.

   С западного направления, того самого, с которого мы и въезжали, Троицк был застроен привычными глазу любого современного человека типовыми многоэтажками. Привычными... Н-н-да... Как же... Привычные они! Сейчас все здания были черными, абсолютно черными, и глядели на мир сотнями пустых оконных глазниц. И еще... Конечно, может это какой-то оптический эффект, но мне вдруг показалось, что высотки Троицка стоят не вертикально, как им и полагалось, что все они слегка наклонены примерно на север, северо-восток. От этого возникало странное, очень неуютное ощущение инопланетного пейзажа. В немалой степени его подпитывало еще и то, что огромные, словно вырубленные из цельных антрацитовых глыб, кубы и параллелепипеды располагались посреди такой же чернильно-черной, идеально гладкой пустыни. В округе не было видно ни то что деревьев, а даже традиционных, встречающихся везде и всегда автомобильных остовов. Неужто расплавились? Я поймал себя на том, что ищу бесформенные лужицы застывшего металла. Ищу, но, увы, не нахожу.

   Таинственное исчезновение местного металлолома меня занимало совсем не долго. Нашлось иное, куда более важное занятие, а именно сориентироваться и вспомнить маршрут.

   Впереди показалась развилка. Улица, по которой мы ехали, распадалась на три другие, точно такие же черные и мертвые городские магистрали. Моя память нашептывала, что следует направиться прямо, то есть к центру Троицка. Однако путь через начисто сожженный город это не самая короткая дорога к Подольску. Тут получится крюк километров в тридцать, а то и тридцать пять. А вот если напрямик, то где-то пятнашка. Заманчиво, очень даже заманчиво.

   Я притормозил прямо перед перекрестком.

   -- Проблемы? -- Загребельный метнул быстрый взгляд на амбразуру в лобовом бронелисте.

   -- Лучше глянь по карте, что там у нас на востоке?

   -- На востоке? -- переспросил подполковник и отложил в сторону свой АКС.

   -- Ищу срезку на Подольск. Шоссе туда не ведет, это точно. А вот мелкие автодороги, может даже грунтовки...

   -- Да понял я, -- Леший тут же полез за планшетом.

   Получив несколько секунд передышки, я оглянулся на сидящих сзади людей. Язык не поворачивался назвать их нашей командой. Так... попутчики. Ертаев, Соколовский и Клюев, являясь людьми действия, строили какие-то планы. Это было видно по их лицам. Красногорцы почти не переговаривались. Из чего следовало что эти самые планы у каждого свои, персональные и других они не касаются. Блюмер с Нестеровым о чем-то спорили. Похоже, майор выпытывал у Сергея детали наших недавних приключений. Что ж, пусть выпытывает. Человек с научным складом ума по большей части расскажет ему свои гипотезы, а никак не правду, потому как в правду он еще долго не сможет поверить и сам. Что касается Лизы и Пашки, то они единственные, кто не заморочивался сложными мыслями. Толкаясь возле уцелевших смотровых приборов, они рассматривали диковинный, никогда не виденный ими город.

   -- Проехать в принципе можно, -- Загребельный толкнул меня в бок, заставляя обернуться к нему. -- Вот только большая часть пути проходит через лес. -- Андрюха скривился. -- Рискнем?

   Новость, прямо скажем, не вдохновляла. Услышав ее, я вдруг подумал о Блюмере. В Одинцово его приговорили к изгнанию, а я сжалился над парнем и пообещал подкинуть его до Троицка. Дальше, мол, сам дойдет. Вот дурень! Нет чтоб сперва на карту поглядеть! Хрен бы Сергей дошел. Пятнадцать километров по лесу это все равно, что тридцать по минному полю.

   Наверняка именно это воспоминание и помогло мне выбрать правильное решение.

   -- Рисковать нам, пожалуй, ни к чему. Машина на ладан дышит, оба пулемета мертвые. Нет уж, лучше потерять время, чем жизнь.

   Эта уверенность завладела мной с такой силой, что я даже не стал дожидаться ответа своего приятеля. Рванул вперед и быстро преодолел широкий перекресток.

   Улица, по которой катил "302-ой", словно делила Троицк на две части, или вернее будет сказать демонстрировала две стороны, два лица одного и того же города. Слева это было обычное российское захолустье с выгоревшими, покосившимися домишками, которому на роду было написано почернеть если не от огня, то от времени. А вот справа... Справа открывался вид на современный, некогда цветущий город, которому и впрямь как нельзя лучше шло имя наукоград. Наукоград! Надо же, в моей памяти отыскался даже этот неофициальный титул Троицка.

   От наукограда ниточка протянулась к воспоминаниям о каком-то невозможно большом количестве научных институтов, которые слили сюда из Москвы, так сказать, от греха подальше. Еще бы не слить, ведь большинство этих НИИ занималось ядерными исследованиями. Даже ускоритель свой здесь построили.

   Мысль о ядерной энергии, причем о ее недоброй, разрушительной силе, как нельзя лучше сочеталась с окружающим нас пейзажем. Конечно, не Хиросима с Нагасаки, но все же и здесь что-то было... какая-то страшная, кем-то и когда-то выпущенная на волю сила. Кем-то? Я горько усмехнулся. Известно кем. Ханхи видать хотели...

   Именно на этом месте пришло прозрение. Ханхи под корень выкосили не только наш военный потенциал, но и научный. Троицк сожгли для того, чтобы эти сумасшедшие человеки не лазали куда не положено, не совали свой длинный нос в основы мироздания, а, стало быть, и в основы могущества истинных властителей мира.

   Следствием этого открытия стали обида и злоба. В груди аж зашкварчало. Но странное дело, параллельно со всей этой гремучей смесью пришло и понимание горькой правды. Никто не мог дать гарантии, что эти самые гомосапиенсы, разобравшись в гигантской машине под названием вселенная, не решат в ней чего-нибудь подкрутить.

   Раздираемый противоречивыми чувствами, я зыркал по сторонам. То ли подсознательно силился отыскать улики, подтверждающие мои догадки, то ли просто, получив по башке увесистой дубиной правды, пытался очухаться и понять: кто я и где я?