Убийство по-министерски - Кирилл Казанцев

Но в тот день ей было не до огорода. Просто нужно осмотреть дачу, проверить, все ли на месте, все запереть и спрятать наиболее ценные вещи. Что-то, может быть, забрать с собой. Не дай бог, если воры залезут за зиму! Охране деньги-то отваливаешь каждый год, а все равно воруют.

И Надежда Алексеевна, решительно настроившись, отправилась на дачу. Брать с собой никого из домочадцев, да и сообщать им о своем намерении она не стала — работать все равно не нужно, а проверить и собрать вещи она и сама сможет, никто под ногами мешаться не будет. На частной машине она добралась до дачного поселка за полчаса. И сразу почувствовала неладное…

На даче явно кто-то был, и был не так давно. На влажной земле четко отпечатывались подплывшие следы ботинок. Надежде Алексеевне стало нехорошо. Собравшись с духом, она рванула в дом и быстро отперла дверь — никаких следов взлома не наблюдалось. Внутри тоже все вроде бы было по-прежнему. Надежда Алексеевна обошла все комнаты, заглянула во все углы, но ничего подозрительного не заметила. Все на месте, ничего не пропало…

Для очистки совести она решила сходить в гараж. Естественно, он пустовал зимой — там хранились разные мелочи, — но все-таки, чтобы уж убедиться в полном порядке…

Полная решимости женщина открыла гаражную дверь и включила свет. Взгляд ее тут же упал на темное пятно в углу. Подойдя поближе, она убедилась, что темное пятно — это не что иное, как недавно перекопанная земля… Но кому понадобилось что-то копать в их гараже?

Надежда Алексеевна носком ботинка поддела один из комьев. Он поддался легко. Сомнений не было, в углу недавно рыли яму… Скоробогатова хотела взять в руки лопату и разрыть присыпанный холмик, но передумала. Во-первых, не очень-то она была привычна к такого рода занятиям, во-вторых, ею вдруг овладел страх. И захотелось поскорее покинуть это место. Родная дача стала казаться чужой и опасной.

Она поскорее вышла из гаража, заперла его и направилась к выходу из сада. Водитель, как и было условлено, ждал ее за воротами.

Приехав домой, Надежда Алексеевна едва дождалась возвращения мужа с работы, после чего взволнованно все ему рассказала. Георгий Анатольевич слушал нахмурившись. Потом неожиданно стукнул кулаком по столу. Лицо его выражало ярость.

— Какого черта ты поперлась на эту дачу! — выдохнул он. — Какого черта полезла в гараж? Что тебе неймется?!

— Жора, но нужно же было все подготовить к зиме! — растерянно начала оправдываться Надежда Алексеевна.

Вид разгневанного супруга привел ее в полное замешательство. Что она такого сделала?

— Я же боялась, чтобы не залезли воры! — заговорила она. — И вот, посмотри, — кто-то действительно лазил! Иначе откуда все это взялось?

— Это я сам, — глядя в сторону и нервно барабаня пальцами по столу, ответил супруг.

— Ты? — изумленно взметнула брови Надежда. — Но зачем? Почему ничего не сказал? Что ты там копал?

— Надя! — Скоробогатов решительно повернулся и посмотрел жене прямо в глаза. — Я тебе сейчас расскажу, но обещай… Нет, поклянись, что ты никому ни при каких обстоятельствах об этом не скажешь.

— Господи! Да в чем дело-то?! — вконец испугалась жена.

— Одним словом, там документы, важные документы, — сжав плечи жены, заговорил Скоробогатов. — И очень важно, чтобы никто их никогда там не нашел, очень важно, понимаешь?

— Я понимаю, — кивнула жена. — А что за документы?

Скоробогатов выдохнул воздух и покачал головой.

— Документы, доказывающие нечестность и… непорядочность одного хорошо нам знакомого человека, — произнес он. — Если ты будешь допытываться, я могу сказать, что это Игорь Астахов. Документы эти серьезные, и я еще не знаю, как ими воспользуюсь.

— Так ты хочешь их обнародовать? — с тревогой спросила Надежда.

— Я же говорю, что еще не знаю! Но обезопасить себя от Астахова нужно…

— Он что, тебе угрожает? Он опасен для тебя? Жора, а это не он звонил по телефону с угрозами? — быстро заговорила жена.

— Надя, тебе не стоит об этом думать, я сам разберусь. Помни только — никому ни слова, никогда! И все! Все, Надя, больше не спрашивай меня ни о чем.

Георгий Анатольевич откинулся на спинку кресла и устало потер виски. Надежда Алексеевна, посидев еще немного, молча вышла из комнаты. Больше они к этому вопросу не возвращались.

— …Вот почему я говорю, что Астахову выгодно поливать меня грязью, — заключила Скоробогатова. — У него у самого рыло в пуху.

— Что ж, очень интересно, — задумчиво сказал я. — А что именно за компромат, вы так и не знаете? Муж вам не говорил?

— Нет, он вообще отказывался вести разговоры на эту тему… Он был так зол на меня, что я поехала на дачу и узнала про тайник. Сказал только, что это очень серьезно.

— Надежда Алексеевна, — я внимательно посмотрел на нее. — А вы не просматривали это место позже? Не забирали эти документы?

— Нет, — покачала головой Надежда Алексеевна. — Зачем бы я стала забирать? Жора и так был сердит! Скорее всего, они так и лежат там. Если, конечно, он их не забрал.

— А где находится ваша дача? — продолжал я размышлять.

— В поселке Сосновом. Это за Волгой.

— Я вот о чем вас попрошу. Нам с вами придется туда съездить, чтобы забрать эти документы из тайника. Вы же понимаете, что теперь утаивать их невозможно…

На лице Надежды Алексеевны отразилось некое беспокойство, но она тут же твердо сказала:

— Да-да. Конечно. Конечно, мы обязательно съездим, я вам все покажу. Нет, ну надо же, каков подлец оказался, а? Это я про Астахова. Тоже мне, друг! Хотя, знаете, мне он всегда казался человеком скользким и лицемерным.

Скоробогатова заключила эту фразу с выражением презрения на лице. Она замолчала и сидела теперь, откинувшись на спинку кресла. Ноздри ее нервно подрагивали.

— Ну что ж, спасибо вам за откровенность, Надежда Алексеевна, — поблагодарил я. — Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, я предлагаю вам проехать на дачу сейчас же. Только мы заедем в Управление, возьмем с собой еще двух сотрудников — порядок такой.

Скоробогатова быстро кивнула в знак согласия и пошла переодеваться. Но тут зазвонил телефон. Она, остановившись на полпути, свернула к аппарату.

— Да, — быстро и рассеянно произнесла она в трубку, но тут же настроение ее изменилось. Она с волнением и интересом стала слушать и мелко кивать головой в такт. — Да-да. Что? Зачем? А у тебя там продукты есть хотя бы? И как ты там один? А… В общем, если что, сразу приезжай домой, ты понял меня? И вообще, лучше бы тебе там пока не оставаться. Там еще ремонт нужно делать, и вообще… Как ты будешь один? Давай я к тебе приеду вечером… Почему?.. Ну ладно, ладно, только не вздумай туда никого приводить! Слышишь меня? — повысила она голос. — И чтобы завтра приехал домой! Все, я тебе перезвоню, — закончила она уже несколько мягче и, кивнув еще пару раз, повесила трубку.

Я терпеливо дождался окончания разговора. Надежда Алексеевна после него стала как-то более задумчива и сосредоточенна. Она, казалось, забыла, что шла переодеваться, и, вновь вернувшись к креслу, закурила сигарету. Я примерно догадался, от кого был звонок, но, чтобы снять сомнения, задал вопрос:

— Это звонил ваш сын?

— Что? — рассеянно отозвалась Надежда Алексеевна. — Да-да, это Ярослав. Теперь еще и за него душа болит!

— А что с ним, где он?

— Да просто ушел жить на свою квартиру! Говорит, что хочет теперь быть один, жить самостоятельно… Господи! Да какая в его возрасте может быть самостоятельность! — всплеснула она руками.

Я невольно еще раз хмыкнул про себя. По-видимому, парня воспринимают здесь как несмышленого младенца, нуждающегося в постоянной опеке. Интересно, к чему приведет его житье-бытье в одиночку…

— А у Ярослава есть своя квартира? — поинтересовался я.

— Да, теперь есть, — вздохнула Скоробогатова.

— Почему теперь?

— Да она у него всегда и была. Я просто не так выразилась. Это старая Жорина квартира, Ярослав там всегда был прописан, но не жил, потому что сами понимаете, кто его туда отпустит?

— А теперь он стал самостоятельным и хочет жить отдельно?

— Да, — раздраженно ответила Надежда Алексеевна, сминая окурок в пепельнице.

— Надежда Алексеевна… — я внимательно посмотрел женщине в глаза. — Скажите, а ваш муж оставил завещание?

В глазах вдовы отразилось замешательство.

— Не-ет, — протянула она. — А зачем? Он совершенно не собирался умирать! Ему же было всего пятьдесят четыре года!

— То есть все нажитое имущество, включая деньги, достаются вам?

— Уж не хотите ли вы сказать, что это я убила собственного мужа? — взвилась Надежда Алексеевна.

— Что вы, конечно же, нет! — как можно убедительнее проговорил я. — Просто мне важно знать все обстоятельства.